Стоя среди этой гари, пламени и дыма, женщина вспомнила свою жизнь. Может быть, пылающая костром колючка напомнила ей далекую степную родину.
Она происходила из калмыков, свободно жила в калмыцкой степи вместе со своей семьей и родней. На них напали казахи, многие из калмыков были убиты, оставшиеся бежали. В казахские руки попало много имущества и молодая девушка. Когда Абдуррахим-бай возвращался из Оренбурга к себе домой, он купил эту девушку.
Абдуррахиму-баю понравилась ее красота, ее веселые глаза, подернутые слезами, и он сделал ее своей женой. Вначале любил ее даже больше всех остальных жен: больше, чем взятых из богатых семей брачных жен. Она родила ему ребенка, и он ввел ее в круг своих брачных жен. Абдуррахим передал в ее ведение кухню, и в доме всем пришлось звать ее почтительно госпожой Калмок.
Калмок-оим!
...
Ей казалось, что жизнь ее похожа на этот очаг, где вспышки пламени меркнут то в белом, то в черном вьющемся дыму, смешанном с горьким запахом гари и чада. И под хруст и свист огня она тихонько пела:

Жила я свободно
На просторе степей, —
Пила молоко
И густой кумыс.

У злодея рабыней
Живу я теперь, —
Кровь сочится из глаз,
Опущенных вниз.

И, как хочет, злодей
Помыкает мной:
То подбросит на свет,
То низвергнет во тьму,

Может каждую сделать
Своею женой, —
На какую ни глянет,
Все покорны ему…