— Насколько я понимаю, основных правил два: первое — ничего не кусай без разрешения; и второе — человеческий язык — это как васаби: средство очень мощное, и злоупотреблять им не стоит.
Вдруг у Бена в глазах вспыхнул настоящий ужас. Я скривился и спросил:
— Она у меня за спиной стоит, да?
— «Человеческий язык — это как васаби», — передразнила Лэйси дебильным басом, я надеялся, что на мой голос это не похоже.
Я резко развернулся.
— Я вообще-то считаю, что язык Бена — как защитный крем от солнца, — возразила она. — Он очень полезен для здоровья и может применяться в неограниченных количествах.
— Я сблевал и проглотил, — сообщил Радар.
— Лэйси, мне просто жить больше не хочется, — добавил я.
— Как бы мне поскорее забыть об услышанном, — сказал Радар.
— Сама эта идея настолько оскорбительна, что словосочетание «язык Бена Старлинга» запрещено на телевидении, — продолжил я.
— А нарушителей этого закона либо сажают на десять лет в тюрьму, либо вылизывают языком Бена Старлинга, — закончил Радар.
— И все, — сказал я.
— Предпочитают, — продолжил Радар с улыбкой.
— Тюрьму, — договорили мы вместе.
И тут Лэйси поцеловала Бена прямо у нас на глазах.
— О, боже, — сказал Радар, прикрываясь руками. — Боже, я ослеп. Ослеп!
— Прекратите, пожалуйста, — ответил я. — Вы расстраиваете Санта-Клаусов.