Понять другого не трудно, трудно только хотеть его понять.

Его устойчивые убеждения против ее неопределенных сомнений.

Не сотвори себе кумира из своей рациональности, наставляла она его. Жизнь не проблема, которую необходимо решить, а тайна, которую надо постичь путем собственного опыта.

И снова Эстер размышляет над тем, преобладала ли в последние дни у Томаша выдержка или полная отрешенность. Он сумел принять смерть или просто отказался от жизни?

Но она не жаловалась — даже самой себе. Наложила запрет на любые свои жалобы. Научилась утешаться настоящим, каждым новым днем, каждым мгновением жизни.

Как он тщетно пытался управлять самим собой.
Как они напились за три дня до его смерти.
Как он однажды продиктовал ей завещание.
Как они обсуждали детали его похорон.
Как ее мучила совесть, когда он окончательно перестал есть и пить и только грыз кусочки льда.
Как в последние дни ее пугали судорожные движения его рук.
Как он умер.

С каждой смертью близкого нас становится меньше. Внешне мы выглядим нормально, но на самом деле мы лишь шагающий обрубок прошлого.

Тупая пустота, самая тяжкая болезнь всех тех, кто похоронил близкого.