По его мнению, вкус каждого напитка соответствовал звуку определенного инструмента. Кюрасао, например, — кислинке и бархатистости кларнета; куммель — звучному с гнусцой тембру гобоя; мята и анисовая водка — флейте, ибо она сахаристая и перченая, писклявая и мягкая одновременно; оркестр можно усложнить: кирш звучит, точно яростная труба; джин и виски захватывают нёбо пронзительными вспышками рожков и тромбонов, водка оглушает, как бас-кларнет, в то время, как прокатываются громы тарелок и барабанов, выбиваемые на коже рта Хиосским раки и мастикой!
Продолжим сравнение: под сводом нёба способны звучать квартеты струнных музыкальных инструментов; скрипка соответствовала бы старой водке, хмельной и тонкой, острой и хрупкой; альт — рому, более мощному, более храпящему, более глухому; водка с пряностями раздирающа, тягуча, меланхолична и ласкова, словно виолончель; вкусный, солидный, черный контрабас соответствует чистому старому голландскому ликеру. При желании квинтета можно было даже добавить пятый инструмент — арфу — ее вполне правдоподобно имитирует вибрирующий вкус, серебристая, отрешенная и тонкая нота тминной настойки.