Самойлович, уроженец Азова-на-Дону, выходец из зажиточной семьи, получил образование в Германии, в Королевской Саксонской горной академии, где учился М. В. Ломоносов. Стал горным инженером, одновременно сделался революционером-подпольщиком. Его не раз арестовывали и в Германии, и в России, сажали в тюрьму, высылали на Крайний Север. Там, на Пинеге и в Архангельске, он увлекся полярной геологией и географией и в 1912 г в 30-летнем возрасте впервые отправился в Арктику.

В Архангельске Самойлович познакомился с северным геологом Русановым, в 1922 г они вместе побывали на Шпицбергене, обнаружили несколько угольных месторождений, застолбили их для России. По сей день советские копи на этом норвежском архипелаге служат России. Самойлович работал здесь и последующие предреволюционные годы, он также вел изыскания в Северной Карелии, обнаружил там залежи слюды-флогопита, знаменитую «жилу Самойловича», иссякшую недавно.

В марте 1920 Самойлович создал Северную научно-промысловую экспедицию, ставшую через 5 лет Институтом по изучению Севера, а затем - Всесоюзным Арктическим институтом. Его первым директором был до 1938 г Самойлович.

Самойлович в 1930-е гг был одной из самых уважаемых фигур в Ленинграде и разумеется, в Арктике. О нем академик Е. В. Трале пустил крылатую фразу: У нас в стране два Самойловича, один - академик (востоковед А. Н. Самойлович), другой - знаменитый!

Но над страной сгущались тучи…

Кто из полярников пал первой жертвой беззакония - неизвестно. Вскоре после революции начали карать тех арктических гидрографов, кого судьба связала с Колчаком. В 1930 был арестован профессор-геолог Павел Владимирович Виттенбург, товарищ Самойловича по шпицбергенским изысканиям, исследователь Кольского полуострова, Новой Земли, Северной Якутии, острова Вайгач. Он организовал в 1920 в Ленинградском университете кафедру географии полярных стран, начавшую выпускать первых в стране дипломированных специалистов-североведов. И повезли Павла Владимировича на остров Вайгач, в свинцово-цинковые рудники, туда, где он сделал крупные геологические открытия. Десять лет тюрьма ему заменили на пять, и в 1935 он освободился, предусмотрительно оставшись жить и работать в тех же северных краях (полная реабилитация пришла к нему в 1957)

Летом 1936 директор ВАИ стал членом совета при начальнике Главсевморпути Шмидте. В этот совет вошли 60 самых известных полярников и ученых. Были среди них академик А. Н. Крылов, академик А. Е. Ферсман, академик Н. И. Вавилов, президент Географического общества, и десятки профессоров-докторов, арктических капитанов, руководителей портов, строек, зимовок. К декабрю 1938 г совет сократился более чем на треть…

Погиб Русанов, а Самойлович блестяще довершил начатое товарищем на Шпицбергене. Разбилась «Италия», а он, вложив все свое знание законов Крайнего Севера в дело спасения её экипажа, спустя три года осуществил исследовательский полет на дирижабле «Граф Цеппелин» над всей Западной Арктикой. Во всех его экспедициях ни разу не было жертв, не было тяжких травм или каких-либо крупных ЧП.

Весной 1938 г спасательная воздушная экспедиция на трех тяжелых самолетах приступила к эвакуации зимовщиков, на судах остался минимум команды, чтобы с началом летней навигации вывести пароходы изо льдов. Начальник каравана слал на Большую землю радиограмму за радиограммой, настаивая на том, что он должен остаться на борту «Садко» до полного завершения операции по выводу судов, однако всякий раз ему отвечали, что интересы его института настоятельно требуют возвращения директора в Ленинград.

Это тревожило: он не мог не понимать, что кому-то на Большой земле не терпится возложить на него и ни в чем не виноватых людей ответственность за срыв предыдущей навигации. По лицам пилотов, проводивших эвакуацию, по тому, как избегали они глядеть ему в глаза (а среди летчиков был и его давний товарищ А. Д. Алексеев), по их репликам Рудольф Лазаревич догадывался о том, что ждет его на материке.

В августе Самойлович уехал в кисловодский санаторий. В один из дней к санаторию подъехала машина и увезла профессора на вокзал. Никаких достоверных свидетельств о его судьбе с тех пор не появилось. Известно, что в одной из тюрем у его жены, приехавшей из Ленинграда, до ноября 1938 г принимали передачи и деньги, а потом прекратили. Рудольф Лазаревич исчез, ушел в небытие. И сам он, и его дела, и память о нем…

Весной 1957 г его дочери получили справку о том, что приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 4 марта 1939 г (расстрел с конфискацией имущества) по вновь открывшимся обстоятельствам отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Согласно другой справке, выданной в 1957 г Сокольническим загсом г Москвы, заключенный Самойлович Р. Л. умер 15 мая 1940 г. Причина и места смерти - прочерк.

Доверять дате «1940 г» нет никаких оснований: соответствующем ведомствам, как теперь выяснилось, для статистики оказалось «выгодным» разбрасывать даты подлинных смертей репрессированных людей, дабы 1937-1938 гг не столь разительно отличались от соседних лет!

Потомцев «гнезда Самойловичева» в середине 1930-х гг., когда исследования Арктики ширилось с каждым днём, с шутливой уважительностью называли «Сборной Союза». Это был цвет полярной науки и мореплавания, одаренные ученые, искусные ледовые капитаны и гидрографы, те, кто прокладывал первые маршруты по трассе Северного морского пути, по Центральной Арктике, по берегам островов и архипелагов Заполярья. «Сборная» существовала, покуда оставался на свободе её «играющий тренер». С его исчезновением началась гибель «команды», гибель в самом прямом смысле слова.