Но она, железная, не оплакивала вместе с ним русское прошлое, и не радовалась его радостью, когда он говорил ей о светлом будущем человечества, к которому Россия указывает миру путь. Она, по своей врожденной способности делать всё трудное - легким, и всё страшное - не совсем таким, каким оно кажется, не столько для себя и не столько для других людей, сколько для мужчин, которым она знала, что нравится, улыбаясь своей лукавой и кроткой улыбкой, уводила его - то на набережную, то в Исаакиевский собор, в котором уже начинались работы для превращения его в антирелигиозный музей, то в Летний сад. Там с лёгким шелестом падали листья, золотые и красные, и на заросших дорожках никто больше не ходил.