У «Сыне Отечества» появилась другая моя статья, в которой я категорически высказывался против бойкота Булыгинской Думы.

Здесь как-никак, говорил я, перейден тот Рубикон, перед которым на полвека остановилась русская политическая борьба. Из акта 6 августа, во всяком случае, вытекает признание существования политических партий, а стало быть, и тех «свобод», которые необходимо связаны с самым фактом выборов народных представителей. Как бы ни была несовершенна Дума, она является новой ареной, куда должна быть перенесена открытая парламентская борьба, свойственная нашему направлению. Эти мои заявления, между прочим, дали возможность Троцкому перенести со политический прицел со Струве на меня.

А 7 августа, когда появилась моя статья, правительство позаботилось подкрепить аргументацию Троцкого. Оно решило, что с опубликованием акта о Думе автоматически прекращается единственная «свобода», допущенная указом 18 февраля: свобода публичного обсуждения преобразований старого строя.

Следовательно, задним числом, преследование может быть обращено на тех, кто этой свободой воспользовался . Выбор мишени для нападения был направлен, по иронии судьбы, как раз на меня.