Поезд двигался с необыкновенной пышностью и медлительностью, царь ехал то на коне верхом, то в колымаге, порой в дороге развлекался соколиной охотой и все время весело шутил со своими боярами.
К вечеру, выбрав просторное место, останавливались на ночлег.
Воздвигался царский шелковый алый шатер с пятью главами, в десяти саженях от него разбивали шатры ближние бояре кругом, далее, шагах в десяти, ставили шатры иным боярам, тесным кольцом становилась вокруг стража, а там раскидывались палатки, просто копались ямы, устанавливались возки иных всех людей, и пылали костры, готовился ужин, и шла бражна до самой до полуночи. Но царь был умерен в еде и питье.
Он любил тихую, мирную беседу, любил веселую шутку, молодецкую потеху и, позабавившись, отсылал всех на покой, а сам потом садился писать письмо патриарху Никону, без чего не мог провести одного дня.
Бывший смиренный кожеозерский игумен совершенно подчинил себе молодого царя, который считал его вторым отцом.