– Наши далекие предки жили в океанах. Из-за особенностей распространения солнечного света в воде их сенсорное пространство, где они могли засечь добычу, совпадало с двигательным – то есть тем, с которым они напрямую взаимодействовали, куда могли дотянуться. Как по-твоему, что из этого следовало?

– Они реагировали только на непосредственные стимулы, – подумав немного, отвечает Хелена.

– Верно. А что произошло, когда эти рыбы наконец выбрались из океана четыреста миллионов лет назад?

– Их сенсорное пространство увеличилось, поскольку в воздухе свет распространяется дальше.

– Некоторые биологи-эволюционисты считают, что именно наземный дисбаланс между сенсорным и двигательным пространствами подготовил почву для появления сознания. Если мы можем далеко видеть, то способны и думать наперед, планировать. Следственно, и предугадывать будущее, даже если его не существует.

– Так к чему ты ведешь?

– К тому, что сознание обусловлено окружающим миром. Наши когнитивные способности – и с ними представление о реальности – сформированы тем, что мы в состоянии воспринять, и ограничены возможностями наших органов чувств. Нам кажется, что мы видим мир таким, каков он есть, но кому как не тебе знать, что это – всего лишь тени на стене пещеры. Мы так же зашорены, как наши далекие предки – водные жители, пределы нашего разума по-прежнему обусловлены случайным ходом эволюции. И мы все еще не можем заглянуть дальше своего поля зрения.