— Нет, брат, что погода? Я погоду всякую люблю... Сын уехал очертя голову. Ни телеграммы, ни письма. Все равно, что отец страдает. Горя мало... Новые люди!.. Ты — тоже молод. Охотник! Уйдешь на охоту,— а мать дожидайся, в окно смотри... А, знаешь, и я, ведь, охотник был. Как-то в Петров день на охоту поехал. Знаешь Большие Мытищи? Молод был, как и ты. Приехал в Мытищи и пошел к Лосиному острову по речке Яузе. Болотце. Уток там на бочках много. Заросль, осока. И собака у меня поинтер. Вестой звали, сука. Она, это, по осоке причуяла и выгнала крякву. Вылетела кряква, кричит, летит и падает по бережку, падает — понимаешь? Я думаю: что такое? Паз! — и убил... крякву-матку. Тут я понял, что она, это, падала по берегу, чтобы мою собаку Весту отвести от выводка, от своих детей. Сел я на берегу бочага, на травку, а близко от меня Веста бегает, в осоке, по воде, и утят ищет. Вдруг вижу — из осоки ко мне на травку выглядывает большой утенок, кряковый. Ее утенок. И, увидав меня, прямо ко мне идет. Я притаился — прямо не дышу. А утка убитая лежит около меня — прямо около. Он подошел ко мне в плотную и сел около меня, около матери своей,— утки-то убитой, сел и на меня глядит. Я тоже гляжу на него, и вдруг мне сделалось, понимаешь ли, так жалко его, так противно и подло. Что я наделал?.. Убил его мать. А она так хотела увести собаку, спасти детей... Понимаешь ли, когда вот, написано в меню "утка", всегда вспоминаю я это подлое мое преступление. С тех пор, брат, не ем утки. Я так ревел, когда этот дикий утенок глядел на меня: глазенки у него были жалкие, печальные!..