И вот срок настал. На месяц раньше положенного. Когда отошли воды, Ингмар, к счастью, как раз пришел со своей королевской, черт ее дери, почты, где под угрозой репрессий пообещал больше не пририсовывать рога Густаву VI Адольфу на каждой марке, что попадала ему в руки. Тут-то все и произошло. Хенриетта на четвереньках добралась до кровати, но Ингмар, бросившись звонить акушерке, запутался в телефонном проводе и в результате выдрал его из стены вместе с розеткой. Покуда он ругался, стоя на пороге кухни, Хенриетта произвела на свет их дитя.
– Когда доругаешься, заходи, – выдохнула она. – Только ножницы прихвати, перерезать пуповину.
Ножниц Ингмар не нашел (в кухне он вообще плохо ориентировался), зато нашел кусачки в ящике с инструментами.
– Мальчик или девочка? – спросила мать.
Для порядка Ингмар глянул на то место, где заключался ответ на ее вопрос, и сообщил:
– Самый что ни на есть Хольгер!
И не успел поцеловать жену в губы, как она сказала:
– Ай! Кажется, сейчас будет еще один!
Новоиспеченный отец растерялся. Сперва он чуть не стал свидетелем появления сына на свет – если бы не запутался в телефонном проводе в прихожей. А спустя несколько минут на свет появился еще один сын! Но возможности осмыслить этот факт у Ингмара не было: Хенриетта слабым, но решительным голосом давала команду за командой – что следует делать, чтобы избежать опасностей, угрожающих как матери, так и детям. Наконец все закончилось – вполне благополучно, не считая того факта, что Ингмар сидел теперь с двумя сыновьями на коленях, хотя до сих пор не сомневался, что их будет только один. Зря они в тот вечер это повторили: теперь все сильно осложнялось. Хенриетта, попросив мужа не говорить ерунды, посмотрела на своих сыновей, сперва на одного, потом на другого. И сказала:
– Мне кажется, Хольгер – это тот, что слева.
– Угу, – пробормотал Ингмар. – Или тот, что справа.
Вопрос можно было бы решить логически, признав истинным Хольгером того, кто явился на свет первым, но за суетой с плацентой и всем прочим Ингмар забыл, который из них первый, а который второй, и теперь совершенно запутался.
– Проклятье! – воскликнул он и тотчас был одернут супругой.
Если у тебя родилось слишком много сыновей, это не значит, что первое услышанное ими слово должно быть бранным. Ингмар умолк. Еще раз обдумал ситуацию. И принял решение.
– Хольгер – этот, – произнес он, указав на того младенца, что был справа.
– Ладно, – сказала Хенриетта. – А другой?
– И этот тоже.
– Хольгер и Хольгер? – переспросила Хенриетта, и ей страшно захотелось курить. – Ты уверен, Ингмар?
Тот подтвердил, что да.