Весной 99-го, когда по телевизору показывали первый клип Земфиры, когда никто еще не знал чиновника со смешной фамилией Путин, когда Ольга Арефьева играла концерт в ЦДХ, умирающего Дркина привезли в Москву – и Москва опомнилась. Здесь легко усмотреть даже не иронию судьбы, но какой-то чудовищный сарказм эпохи, показавшей свет в конце тоннеля, когда до выхода из тоннеля оставалось несколько сантиметров. Возникли поклонники. Возникло телевидение. Возник наконец сочувствующий и чувствующий талант продюсер – настоящий, из того самого коварного и непонятного шоу-бизнеса, – и продюсером этим был Александр Шульгин, тогда еще занимавшийся певицей Валерией, которая тогда еще была одной из главных в стране исполнительниц умной поп-музыки, тогда еще работавший с группами вроде “Мечтать” и “Мумий тролль” – в общем, имевший изрядный вес на российском музыкальном рынке. Парадоксальным образом, как в какой-нибудь плохой провинциальной пьесе, карьерные перспективы пришли к Дркину, когда у него уже не оставалось никаких перспектив жизненных. Смерть, настоящая, не сыгранная, как показывает практика, способна превратить даже плохую провинциальную пьесу в большую трагедию.