С Островским мы достигаем, наконец, вершины русского театра, но не в том смысле, что его произведения совершеннее"Бориса Годунова", "Горя от ума" или "Ревизора", но в том, что на место таких единичных вещей им создан обширный репертуар, которым долго могла питаться русская сцена. Вместе с тем он окончательно утвердил реалистическую форму, данную Гоголем, сообщив ей дальнейшее развитие и лишив отныне всяких прав какую-либо подражательность иностранным образцам.
Конечно, следы посторонних влияний мы можем найти и в Островском, как во всяком современном писателе, особенно русском драматурге...

Но эти влияния совершенно незначительны, и вся основа, все приёмы, вся стихия творчества Островского вполне оригинальны и глубоко национальны.