Люди Серебряного века жили напоказ, чувств своих не стеснялись и не прятали, и целомудрие гнали вон. Порой они и сами не понимали, где кончается литература, театр, игра, а где начинается жизнь. "Жили в неистовом напряжении, в вечном возбуждении, в обостренности, в лихорадке. Жили разом в нескольких планах. В конце концов, были сложнейше запутаны в общую сеть любвей и ненавистей, личных и литературных", - писал позднее в своих мемуарах Ходасевич.
И жестоко за это платили.
"Знали, что играют, - но игра становилась жизнью. Расплаты были не театральные. "Истекаю клюквенным соком" - кричал блоковский паяц. Но клюквенный сок иногда оказывался настоящею кровью»