В итоге фрагментарное Я (не имеющее собственного содержания) не просто мечется, а «зажато» между властными побуждениями (стрем¬лением к удовольствию) Оно и не менее жесткими требованиями сверх-моралитета Сверх-Я (и ему, этому Я, не до общения с внешним ми¬ром) . Это Я опустошено и ожесточено, весь его запрос к внешнему миру большей частью обусловлен потребностью любви, любви безбрежной, такой, как ему представляется и которая вряд ли возможна — как в терапии, так и вне ее). А значит, исходно терапия должна строиться на восстановлении (или даже воссоздании) адекватного Я пациента, спо¬собного к адекватному тестированию реальности и адекватной оцен¬ке того, что можно получить от этой реальности (одновременно с по¬стоянством усилий терапевта по интроекции его терапевтического Сверх-Я взамен «извращенно-жестокого» родительского)»