Да, когда встречаешь англичан в чужом краю, по контрасту особенно резко бросаются в глаза их изъяны. Точно властители скуки, носятся они – экстрапочтой – – в лакированном экипаже по всем странам и повсюду оставляют за собой пьшьно-серое облако тоски. Добавьте к этому их безучастное любопытство, их аляповатую безвкусицу, их тупоумие, их колючий эгоизм и бессмысленное любование всем, что нагоняет грусть. Целых три недели каждый день на Piazza di gran Duca маячит англичанин и разиня рот глядит на шарлатана, который, сидя верхом на лошади, вырывает людям зубы. Этим зрелищем благородный сын Альбиона, верно, хочет возместить себе зрелище экзекуций, которые он упустил в своем любезном отечестве... Ибо, наряду с боксом и с петушиными боями, для британца нет ничего занимательнее, чем пытка бедняги, то ли укравшего овцу, то ли подделавшего подпись, которого целый час с веревкой на шее показывают перед фасадом Олд-Бей-ли, прежде чем вышвырнуть на тот свет. Я не преувеличиваю, говоря, что кража овцы или подлог в этой безобразно жестокой стране наказуются наравне с гнуснейшими преступлениями, отцеубийством или кровосмешением. Сам я по несчастливому случаю видел, как вешают в Лондоне человека за кражу овцы, и с тех пор потерял всякий вкус к жареной баранине, бараний жир всегда напоминает мне белый колпак горемыки. Рядом с ним был повешен ирландец, который подделал руку богатого банкира; до сих пор не могу забыть бесхитростный страх смерти на лице у бедного пэдди; ему было непонятно, почему суд присяжных так сурово карает его, – – сам он позволил бы любому подделать его собственную подпись! И этот народ постоянно толкует о христианстве, не пропускает ни одной воскресной службы и наводняет весь мир Библиями.