Потом госпожа Мозес отставила тарелку, приложила к прекрасным губам салфетку и, подняв глаза к потолку, сообщила:
- Ах, как я люблю красивые закаты! Этот пир красок!
Я немедленно ощутил сильнейший позыв к одиночеству. Я встал и сказал твердо:
- Благодарю вас, господа. До ужина.
***
Вместо ответа он вытащил из бумажника стокроновый билет, поджег его зажигалкой, раскурил от него сигарету и, выпустив дым мне в лицо, ответил: "Я - Мозес, сударь. Альберт Мозес! Мозес не нуждается в рекомендациях. Мозес везде и всюду дома". Что вы на это скажете?
Я подумал.
- У меня был знакомый фальшивомонетчик, который вел себя примерно так же, когда у него спрашивали документы, - сказал я.
***
- Да, Петер, я философ. Я поэт, философ и механик. Вы видели мои вечные двигатели?
- Нет. Они работают?
- Иногда. Мне приходится часто останавливать их, слишком быстро изнашиваются детали...
***
Господин Симонэ служит для меня неиссякаемым источником размышлений о разительном несоответствии между поведением человека, когда он отдыхает, и его значением для человечества, когда он работает.
***
По натуре я человек не злорадный, я только люблю справедливость. Во всем.