Мама всегда поучает: "Надо быть крепкой,
а не тургеневской!"
Найти замену светлым сапожкам замшевым,
солнечным юбочкам и платочкам.
В шесть двадцать звонит по местному времени
легко ранимой единственной дочке.
И поощряет пол-атмосферы челюсти
верхней, впритирку с нижней - на растерзание.
А после плачет, там, у себя, в Донецке,
женщина-свечка над голубым вязанием.
Девочка-спичка, в свитере с длинным горлом,
тащится где-то в пробке, английский учит.
Запотевают новых маршрутов стёкла,
облачность отражается в стойких лужах.
Зонтик забыт в съёмной квартирке крошечной,
мама бы пожурила и отогрела.
Девочка-спичка испуганная, взъерошенная,
прячется, словно в панцырь, в худое тело.
Ест на обед полпорции, чтоб дешевле,
вечером пьёт несладкий, вчерашний Lipton.
Девочка-спичка с тонкой лебяжьей шеей
трётся щекой о трубку:
"Только не плачь, привыкнем!"