Иному кажется странным и причудливым, когда музыканты говорят о мыслях в своих композициях; и часто случается, они заме¬чают, что в этой музыке больше мыслей, чем у них самих. Но кто понимает чудесное сродство всех искусств и наук, не будет, по мень¬шей мере, рассматривать предмет с низменной точки зрения так называемой естественности, согласно которой музыка является только языком чувств, а сочтет возможной наличие определенной тенденции всей чистой инструменталистики к обогащению философским содер¬жанием. Разве не должна чистая инструменталистика создавать себе текст? И разве не может в ней развиваться, варьироваться и контра¬стировать тема, как предмет медитаций в философском ряду идей?