Беззвездный Венец

Глава 3

Чувствуя, что время поджимает, Никс возвращалась обратно по той же самой тропе, которая привела ее домой. Но только теперь она ощупывала дорогу перед собой запасной клюкой, видавшей виды палкой, которой пользовалась, когда была младше. От долгих лет использования поверхность палки покрылась щербинками. Она также была немного короче новой, которую девушка забыла в классе. Однако сейчас в руке палка казалась старым другом. Хотя дорога была прекрасно знакома Никс, тяжесть палки придавала дополнительную уверенность.

Девушка ускорила шаг. Опоздать будет очень некстати, особенно после того, что произошло утром. Войдя в ворота школы, Никс быстро поднялась на седьмую террасу. Она запыхалась, но успела до второго Призывного колокола.

Успокоившись, Никс поспешила налево, прочь от позора под куполом астроникума. Она решила забрать другую трость потом, когда никто не увидит. По утрам занятия посвящались устройству мира: решению загадок по курсу арифоматики, препарированию живых организмов по курсу биологики, повседневному применению расчетов и измерений. Вечера ученики проводили за изучением истории, религии и литераты древних.

Никс предпочитала утренние занятия, в основном из-за объемов чтения, которые приходилось выполнять во второй половине дня. Ее пальцы, хоть и очень проворные, все же не обладали достаточной чувствительностью, чтобы различать чернила на страницах священных томов. Чтобы помогать девушке в учебе, к ней был приставлен юный послушник. Джейс не смог подняться на пятую террасу, однако, вместо того чтобы отправить его домой, ему предложили остаться при школе в скриптории, в основном для переписывания рукописей, но также чтобы служить глазами Никс. Днем он вполголоса пересказывал ей то, что нужно было усвоить, а иногда продолжал и ночью в ее келье в дортуаре.

Никс поспешила туда, где обыкновенно ждал ее Джейс. Хотя в его силах было еще больше усложнить ей жизнь, он был по отношению к ней добрым и терпеливым. Девушка также подозревала, что парень воспринимает ее не только как ученицу. Джейс был на четыре года старше ее, однако в нем оставалось больше мальчишеского, чем в ее сверстниках-семилетках. Чтобы хоть как-то это исправить, он отращивал бородку-пушок, призванную придать мужественности его круглому лицу. Он приобрел округлое брюшко и обзавелся одышкой из-за малоподвижного образа жизни, и это особенно ему мешало, когда Джейс спешил следом за Никс. Однако он в большей степени, чем кто бы то ни было, мог ее рассмешить. Во многом именно благодаря ему девушка терпела вечерние занятия.

Никс направилась к арке у скриптория. Завернув за угол, она услышала характерное пыхтение своего друга, более шумное и тяжелое, чем обычно, словно Джейс бежал сюда. Девушка уловила исходящий от его одежды запах извести, указывающий на то, что он провел утро, готовя свежий пергамент для своей работы.

– Джейс, прости, что опоздала. Нам нужно…

Но тут ей в нос ударил другой запах. Горьковатый, насыщенный железом. Он исходил от Джейса с каждым выдохом. Кровь. Удивленная, Никс споткнулась обо что-то, лежащее на полу. Она не заметила это, когда ощупывала дорогу перед собой тростью. Упав, девушка быстро поняла, что это нога ее друга. Но почему Джейс сидит в арке? Никс ощупала его тело.

– Джейс, что с тобой?

Ее ладонь нашла его лицо, отчего он вскрикнул. Никс обнаружила горячую кровь у него под носом, распухшим, свернутым на сторону. Вздрогнув от этого прикосновения, Джейс отстранил ее руку.

– Никс… они замыслили что-то плохое!

– Кто?..

Однако ответ был очевиден. Со всех сторон послышалось шарканье кожи по каменным плитам. Никс услышала за спиной смешок.

– Беги! – воскликнул Джейс, подталкивая ее.

Девушка застыла на четвереньках, объятая ужасом.

– Не дайте ей удрать! – крикнула Кайнджел.

Эти слова вывели Никс из оцепенения. Она лихорадочно принялась искать пути бегства. Напрягая органы чувств, девушка заполняла пространство вокруг шорохами, шепотом, шарканьем. Попятившись от смещающихся теней справа, она побежала прочь от пелены пота и шумного дыхания, сгущающегося у нее за спиной, стремясь получить защиту в школе, у братьев и сестер, которые ей встретятся.

Бешено колотящееся сердце подступило ей к горлу, раздвигая границы слуха. Никс различила доносящиеся из-за угла знакомые интонации сестры Рид.

– …Поставят на место. Она пожалеет о том, что ее просто не выпороли!

Ей ответил другой голос, высокий и гнусавый. Он принадлежал иеромонаху Плакку, который должен был вести вечерние занятия.

– А как же настоятельница?

– То, что происходит между ударами колокола, особенно между раздосадованными учениками, нельзя ставить мне в вину. Я заявлю…

По всей террасе разнесся второй звон Призывного колокола, заглушая слова сестры Рид.

Задыхаясь, с гулко колотящимся сердцем, Никс была близка к тому, чтобы от ужаса свалиться в обморок. На какое-то мгновение ее захлестнуло новое, незнакомое чувство. Звон колокола разрывал в клочья тени, отгоняя их прочь, открывая с поразительной четкостью стены, лестницы и коридоры вокруг. Девушка даже смогла различить обступившие ее силуэты.

Один из них приблизился, и Никс резко отдернулась назад. Чьи-то пальцы схватили ее за рукав, но она высвободилась.

Позади послышалось вырвавшееся ругательство.

Бэрд.

Никс поспешила по пути, обозначенному вибрирующими отголосками звона, опираясь на это новообретенное чувство, помогающее ей спастись. И все же на бегу она как могла подтверждала это чувство ударами трости. Охотники быстро отстали от добычи, однако они не прекращали погони, сгущаясь грозовыми тучами у девушки за спиной.

Никс добежала до лестницы, ведущей на восьмую террасу. Как семилетка, она совсем не знала этот уровень. И все же девушка неслась вверх по ступеням, ведомая своей тростью. Ее ощущения раздвоились. Грудь горела, сердце колотилось, но при этом ей казалось, будто она воспарила ввысь и взирает сверху на себя. Однако у нее не было времени задерживаться на этом странном феномене.

Взбежав по лестнице, Никс оказалась на восьмой террасе. Колокола затихли, и мир снова сомкнулся вокруг непроницаемой пеленой. Девушка вернулась в свое тело.

– Вот она! – раздался позади крик Кайнджел.

Никс в ужасе бросилась прочь от приближающегося топота сандалий по камню. Восьмилетки уже разошлись по классам, и на террасе никого не осталось. Объятая паникой, Ниск попыталась бежать быстрее. Налетев с размаха плечом на угол, она крутанулась, описывая полный оборот. И все же страх помог ей удержаться на ногах и двинуться дальше.

Но куда идти?

Лишившись мимолетного нового восприятия мира, Никс устремилась по единственному пути, который знала. Все ученики рано или поздно поднимались на этот уровень, совершая тайное паломничество. Путешествие заканчивалось там, где их надежды или взмывали вверх, или низвергались на землю.

И Никс тут не была исключением. Каждый год она по несколько раз поднималась на восьмую террасу, чтобы дойти до этого места. И сейчас она поспешила к своей цели. Это был единственный маршрут, запечатленный у нее в памяти.

Охотники не отставали, мрачно смеясь, настигая девушку своими угрозами.

Наконец Никс добралась до следующей лестницы. Эти ступени не были выше и круче тех, которые ей уже пришлось преодолеть, чтобы подняться сюда, и все-таки она остановилась перед ними. Эта лестница вела на девятую и последнюю террасу. Подняться по этим ступеням дозволялось только тем, кого признавали достойными Восхождения. Для всех остальных лестница была закрыта. Тайны девятого уровня предназначались лишь немногим избранным. Нарушение запрета означало немедленное исключение из школы.

Никс задрожала, стоя у лестницы. Первые семь лет своей жизни она провела в Брайке, следующие семь – здесь, в Обители. В настоящий момент ее жизнь качалась между светлым будущим и постыдным падением. Хотя девушка не могла знать, какая судьба ей уготована, она всегда стремилась добиться большего и надеялась на лучшее.

Однако сейчас…

Преследователи настигли ее. Бэрд заметил ее колебание. Он презрительно фыркнул, однако веселья в его голосе не было, одна угроза, которую он подчеркнул своими следующими словами.

– Она в ловушке. Смотрите хорошенько! Я отниму у нее палку и надеру ей задницу, да так, что она две недели сидеть не сможет!

Остальные рассмеялись, перекрывая пути отхода.

Внезапно у Никс из руки вырвали трость. Она попыталась вернуть трость, но ее оттолкнули.

– Лучше отлупи ее по рукам, – раздался другой голос, вероятно, Раймела, побуждающий Бэрда действовать. – Хорошенько, со всей силой. Сломай обе. Как она сломала модель солнечной системы. Это будет то, что надо, скажу я вам!

Никс стиснула кулаки, чувствуя, как в висках стучит кровь. В своей жизни ей случалось оступиться и упасть, сломав кость. Боль ее не пугала, однако руки помогали ей видеть мир лучше, чем затуманенные глаза. Ладони чувствовали вибрацию трости. Кончики пальцев раскрывали подробности, недоступные взгляду. Сейчас ей угрожали не просто переломом нескольких костей, а увечьем, которое сделает ее совершенно слепой.

И все-таки эта судьба не была самой страшной.

Кайнджел привлекла к себе внимание брата.

– Ты должен пойти до конца и осквернить ее, – угрожающим тоном произнесла она. – Сделать так, чтобы ее навсегда прогнали из школы!

Это вызвало новый взрыв смеха, но теперь уже приправленного прожилками страха. Все поняли, в чем заключалась эта угроза. Для того чтобы достигнуть Восхождения, девушке требовалось быть девственницей, чистой и непорочной. Почему-то к мальчикам это не относилось. В дортуарах устраивались неистовые оргии, в которых было все, за исключением самого главного действия. Переступить эту черту означало изгнание – и не только из школы, но и из Брайка. Таким был позор.

– Полагаю, хорошей взбучки будет достаточно, – сказал Бэрд, стараясь сохранить голос твердым. – Это поставит болотную жабу на место.

– Она заслуживает кое-чего похуже, – презрительно промолвила его сестра. – Ей здесь не место. И мы все это знаем. А ты просто трус!

Никс уловила в голосе Кайнджел желчь. Учеба давалась дочери верховного градоначальника с огромным трудом. Ходили слухи, что отец платил за ее продвижение вверх по террасам сундуками, полными серебряных эйри и золотых марок. Однако никто не осмеливался сказать ей это в глаза. По какой-то причине Никс всегда вызывала у Кайнджел лютую ненависть – возможно, из-за высоких отметок, которые Никс получала по всем предметам.

Услышав от сестры обвинение в трусости, Бэрд возмущенно фыркнул. Он постарался скрыть свое смущение показной грубостью.

– Ансель, Меркл, хватайте ее! Лэкуиддл, и ты тоже подсоби им!

Бэрд хотел втянуть в это как можно больше людей, чтобы никто не проговорился. А потом можно будет свалить изнасилование на какую-нибудь случайную оргию в деревне.

Попятившись назад, Никс наткнулась ногой на первую ступеньку. От этого прикосновения внутри вскипела ярость, прогоняя прочь ужас. Жар схлынул, уступая место холодному рассудку.

«Если мне суждено быть отчисленной, то пусть это станет следствием моих собственных поступков!»

Никс подняла ногу и, пятясь, поднялась на первую ступеньку. Это маленькое перемещение вызвало испуганные восклицания. Не обращая на них внимания, девушка сделала еще один шаг и еще один. Она не собиралась доставлять Бэрду и Кайнджел удовлетворение, позволив осквернить себя.

Должно быть, Бэрд, осознав это, взвыл от ярости.

Никс не задрожала от его злости, вместо этого используя ее в качестве ветра, который наполнил ее паруса и гнал ее верх. С каждым шагом усиливался жар двух костров, пылающих у нее за спиной. Дым благовоний смывал зловонный смрад оставшихся внизу угроз.

– Не думай, что тебе удастся так легко отделаться от меня! – выругался Бэрд.

Хотя Никс не могла его видеть, она услышала, как он бросился вверх по лестнице. Ошеломленная его дерзостью, она застыла на месте.

– Бэрд, стой! – с паникой в голосе окликнула брата Кайнджел, возможно, только сейчас осознав, что надавила на него слишком сильно. – Не надо!

Бэрд задержался лишь для того, чтобы обнадежить свою сестру.

– Не беспокойся, если до этого дойдет дело, отец покроет все мои долги!

Эти слова вывели Никс из оцепенения. Развернувшись, она побежала вверх по лестнице, навстречу своей судьбе.

* * *

И без того уже потерявшаяся, Никс неуверенно остановилась, достигнув вершины Обители. Вынужденная опираться только на слухи и догадки, она не знала, куда идти.

Если верить Джейсу, девятая терраса не была похожа на все остальные. На ней кольцом выстроились башни, каждая из которых вмещала различные виды знаний. На западной половине – ее башни были построены из черного вулканического камня, добываемого в каменоломнях под школой, – размещались классы алхимии. С противоположной стороны выгнулись дугой ослепительно-белые башни из известняка, доставленного с обрывистых склонов Кручи на востоке. В белых башнях девятилеткам открывались тайны божественных законов и древние предания.

Сознавая то, что теперь все эти знания будут навсегда для нее закрыты, Никс, избегая обоих краев, устремилась к сдвоенным пятнам яркого света в центре вершины. Два костра сияли подобно очам Отца Сверху. На протяжении столетий они взирали сверху на учеников, призывая их подняться выше, приблизиться и заглянуть в сосредоточенные здесь чудеса и ужасы.

Над кострами в небе метались черные тени, источающие горький запах алхимикалий и священных благовоний. Подойдя ближе, Никс почувствовала, как эти ароматы поглотили ее, стирая все вокруг. Ревущее пламя оглушило. Яркое зарево прогнало прочь все обступавшие тени, превратившись в одно сплошное сияние.

Казалось, окружающий мир исчез, оставив девушку парящей в свечении едкого дыма и потрескивающего пламени. «Пусть будет так». Понимая, что дальше идти некуда, Никс остановилась между кострами, закончив свое отчаянное бегство.

Она повернулась к огню спиной, отказываясь трусливо прятаться.

В нескольких шагах за ревом пламени послышалось учащенное дыхание.

Бэрд.

– Если потребуется, я поволоку тебя за волосы! – угрожающе произнес он, подкрепляя свои слова сильным ударом трости по каменным плитам.

Никс услышала громкий треск, похожий на хруст ломающейся кости. На нее это произвело такое воздействие, будто Бэрд уничтожил ее старого друга.

Переполненная отчаянием и яростью, Никс подумала было о том, чтобы броситься в костер и тем самым даже сейчас лишить Бэрда удовольствия унизить ее. Однако ее воспитал отец, укрощавший буйволов, она росла рядом с братьями, которые никогда не сдавались. Девушка стиснула кулаки, готовая дорого продать свою честь.

Она словно услышала слова отца, сказанные на прощание: «Помни, Матерь Снизу всегда наблюдает за тобой!» Сейчас ей, как никогда, хотелось верить, что это правда. Но надежды было мало. И все же Никс мысленно произнесла молитву, вкладывая в нее всю свою душу.

И ответ последовал.

Но только это была не Матерь.

В тот момент когда Бэрд набросился на Никс, та почувствовала, как зашевелились волоски у нее на затылке. Затем она услышала пронзительный крик, разорвавший небо. Этот крик обрушился на нее, разлился волной по всему телу, сотрясая кости и зубы. После чего тело Никс вспыхнуло, словно факел. Почувствовав, как покрывается волдырями кожа, вскипают глаза, она предположила, что взмах огромных крыльев швырнул на нее языки пламени.

Невзирая на боль, девушка низко пригнулась.

Спереди до нее донесся крик – не зверя, а мальчика.

Оборвавшийся посредине.

Затем на нее налетело чье-то тело, сбивая ее с ног и опрокидывая навзничь между двумя кострами. Огонь у нее внутри тотчас же умер, словно загашенный придавившей ее массой. Понимая, что это Бэрд, Никс попыталась высвободиться.

Но тут хлынувшая кровь окропила ей шею и грудь. Она попыталась остановить поток – но ее пальцы наткнулись на растерзанную плоть, на обрубок шеи. Вскрикнув от ужаса, девушка лихорадочно ощупала Бэрда: у него отсутствовала голова, оторванная от туловища.

Неудержимо хлынули слезы.

Нет!..

Девушка попыталась выбраться из-под придавившего ее тела – но тут невидимая сила сняла его с нее и швырнула в алхимическое пламя. Лежа на спине, Никс приподнялась на локтях и, отталкиваясь ногами, поползла назад, укрываясь глубже между кострами. Слева от нее в огне шипела и дымилась человеческая плоть.

Нет!..

В ярком пятне сдвоенного пламени перед Никс возник темный силуэт. Кто-то схватил ее левую ногу, прижимая к полу. Огромная фигура нависла над ней. Костлявые пальцы воткнулись в живот, другая лапа схватила ее за правое плечо. Однажды Никс оказалась под копытами взбесившейся здоровенной буйволицы. Существо, придавившее ее сейчас, было многократно тяжелее, его действия были целенаправленными.

Нет!..

Черная тень полностью закрыла Никс крылом и туловищем, окутав мраком. Лицо обдало горячим дыханием, полным смрада свежей плоти и крови. Влажные ноздри обнюхали девушку от макушки до шеи и остановились там.

Нет!..

Никс ощутила, как шершавые губы раздвинулись – затем в нежную плоть ее шеи погрузились ледяные кинжалы.

Нет!..

Клыки проникли глубже, вызвав вспышку острой боли, за которой последовало холодное онемение. Морда давила, не давая дышать. Леденящий холод разливался по всему телу, разносимый кровеносной системой.

И тут сквозь рев пламени послышались крики.

Девятая терраса наконец пробудилась, заметив нападение грозного врага.

Тяжелая туша, придавившая Никс, рванула прочь, сокрушая девушку еще сильнее, затем на какое-то мгновение подняла ее в воздух, прежде чем окончательно отпустить. Никс рухнула на каменные плиты. Распростертая навзничь, она ощутила взмахи тяжелых крыльев, жар пламени от костров. Клубящийся дым принес запахи сладких благовоний и горелой плоти.

Лежа на спине, девушка вновь испытала необъяснимое мимолетное ощущение того, будто она смотрит вверх на небо и в то же время вниз на свое тело.

И тотчас же оно прошло.

Осталось только биение сердца.

Никс с ужасом следила за замедляющимися ударами.

Нет!..

Она старалась держаться, усилием воли заставить сердце сократиться еще раз.

Но тут из темных глубин поднялся новый звук, мешая ей сосредоточиться. Голова заполнилась криками и воплями – сотнями, потом тысячами, их становилось все больше и больше. Земля под ней затряслась, затем судорожно вздрогнула. Все завершилось громоподобным треском, и Никс почувствовала себя истерзанной и опустошенной. И потом осталась только жуткая тишина, настолько полная, что ничего подобного она никогда прежде не слышала.

Если бы Никс могла, она бы расплакалась.

И только тут до нее дошла правда.

Она поняла, что означает эта полная тишина.

Ее сердце остановилось.