Невеста на ужин

И с чего бы начать? Пожалуй, начну с самого главного – я свихнулась! Сбрендила, сошла с ума, поехала крышей, слетела с катушек, съехала с рельсов, короче, сдурела. Здравствуй, шиза, проходи, располагайся! И как-то это неожиданно произошло, впрочем, такое ожидаемо и не случается.

Но, как бы то ни было, факт налицо – у меня проблемы с головой. И выражаются они в весьма занимательной форме – вампирами галлюцинирую. Отчего мой больной мозг выбрал именно вампиров? Я ведь даже книжки о них не люблю! Однако же вот – сижу на ночном кладбище, обнимая надгробие, как друга сердечного, и любуюсь действом – вампир классический, одна штука, трапезничать юной девой изволит. Фу, какая гадость!

И ладно бы еще это действо соответствовало эстетическим нормам, воспетым в сериалах. Так нет же! Где артистизм? Где развевающиеся по ветру локоны убиваемой девы? Где слетающий с ее алых губ сладострастный предсмертный стон? А нет их! Стоит, бедолажка, как вкопанная, бледная, руки по швам, голову склонила набок, чтобы, значит, зубастику кушать удобнее было. А он аккуратненько так ее волосы в пучок собрал и придерживает, наверное, чтобы в рот не лезли. И плащ вампирский висит припыленной тряпицей. Бездарность! Такой кадр запорол…

Какие-то неправильные у меня глюки, не соответствующие ГОСТу. Неправильные, но страшные, потому что уж больно реалистичные. Выбираться отсюда надо, пока и мной вот так же, совсем неромантично и неэстетично не отужинали.

А как безобидно все начиналось! Обычный пятничный вечер, приглашение от друга на попойку, прошу прощения – на вечеринку без галстуков. И кто бы мог знать, чем это мероприятие закончится? Кафешка нашей компании показалась наискучнейшим местом, там одна новобрачная пара все время заказывала романтическую гадость про дом у пруда, лебедей и пальмы с прибоем. И мы решили продолжить веселье в более подходящей обстановке. Неладное я почувствовала уже тогда. Не то чтобы у меня была хорошо развита интуиция, вечно неуды неожиданно прилетают, но как-то тревожно вдруг стало. Из кафе мы двинулись не куда-нибудь, а в ближайший парк. Но Славик – мой герой этого месяца, заверил, что будет весело. И я сделала вид, будто поверила ему. Но мы прошли через парк и не свернули к другому кафе, как я ожидала. Мы пошли дальше, к редкому лесочку у шоссе.

– Слава, я туда не хочу, там клещи, – прошептала, дернув своего кавалера за руку.

– Да брось, все самое интересное только начинается, – отмахнулся он.

– И что же интересного в лесу? – спросила я. – Я, знаешь ли, не любительница единения с природой.

– Ты что, Танюх, мы же на старое кладбище идем, – заявил Славик. – Там круто, надгробия, антураж, и музыку сделаем на уровне.

Антураж и музыка это, конечно, замечательно, но кладбище, даже если оно старое, это уже перебор. Вандализмом и неуважением к усопшим попахивает. Однако компания подобралась на удивление нескучная, и все были в радостном предвкушении. А я чем хуже? Неужто не смогу вписаться в вечеринку на старом кладбище? Да легко! Главное, чтобы не поймали. Место-то закрытое, какую-то историческую ценность имеющее… наверное.

* * *

Спустя полтора часа

Громкая музыка, свежий воздух; коктейли, пиво, вино на выбор, – что еще нужно для счастья? Только уединиться на минутку, чтобы никто не заметил, как я пишу эсэмэску маме, что со мной все хорошо, и волноваться не стоит. Написала. Получила смайлик в ответ и облегченно выдохнула. Спрятала телефон в задний карман джинсов, развернулась, чтобы вернуться к друзьям, и завизжала, как последняя школьница – прямо передо мной красовалось нечто. Белый силуэт на фоне старых надгробий и крестов смотрелся весьма внушительно. Но я не для того сюда пришла, чтобы попасться на такой тупой развод. Выдохнула, успокаивая расшалившиеся нервы, и подбоченилась.

– Очень смешно! Что-нибудь получше придумать не могли, умники? – усмехнулась я. – А-а-а, боюсь, пускаю слюни и трясусь!

Силуэт стал четче. Как это у них получается, интересно?

– Браво! – изобразила я аплодисменты. – Круто, спецэффекты на уровне. И что теперь? Мне забиться в истерике и поднять крик на все кладбище? Что, дальше сценарий не продумали? – съехидничала, заметив, что изображающий призрака индивид замер и не двигается. Растерялся, значит, бедненький. Не такой реакции они от меня ждали.

Силуэт развернулся и медленно, плавной походкой, изображающей полет привидения, поплыл между могилами.

– И это все? Слабаки! – крикнула я шутникам вдогонку.

Дух остановился, развернулся и поманил меня рукой.

– Что, еще и продолжение будет? – восхитилась я. – Ну ладно, давайте, жгите.

Вообще, я не любительница подобных квестов, но, как говорится, в жизни нужно попробовать почти все. Так что идем за привиденькой и предвкушаем. Гремящая над кладбищем музыка и гомон голосов веселящейся тусовки создают достойный ужастика фон. Кружок самодеятельности, изображающий кладбищенского призрака, добросовестно исполняет свою роль, так почему бы не подыграть? Интересно же, что эти креативщики еще придумали.

Идем. Оно впереди, я следом. От костра отошли на приличное расстояние, но полная луна хорошо освещает дорогу. Под ногами шуршит песочек и гравий (ухоженное кладбище, дорожки чистые, молодцы), ветерок обдувает со всех сторон, приносит запах молодой хвои. Хорошо! Но скучно.

– И долго еще? Ребят, что-то я заскучала, – пожаловалась на провисание сюжета. – Вы бы поторопились, а то как-то не впечатляет.

Привидение наконец-то остановилось, развернулось и поманило к себе.

– Мне и отсюда хорошо видно. Давайте уже, отжигайте. Обещаю кричать громко и достоверно, – заверила я.

А эти… это нечто вдруг как кинется ко мне! Схватил за плечо, а я реально испугалась, но закричать не смогла – в ступор впала. Потому что это был ни фига не человек, одетый в белый балахон! Вернее, наоборот – это был настоящий, одетый в белый балахон человек. Но он был настоящий. В смысле настоящий призрак! Я не эксперт, конечно. Но когда тебя хватает полупрозрачное чудило, у которого рука холодная как лед, да еще и на кладбище, причем ночью, другие варианты как-то в голову не приходят.

– Мама, – пролепетала я.

– Я туда не вернусь. Ты пойдешь вместо меня, а я останусь здесь, на твоем месте, – заявило это чучело призрачное, до боли сжимая плечо.

– А может, не надо? – проблеяла, трясясь как припадочная.

Коленки сами подогнулись, но упасть этот индивид мне не дал. Придержал… джентльмен.

– Зачем вам мое место? Оно не такое уж и хорошее. В универ ходить нужно, папа строгий, и вообще, вам со Славиком встречаться не понравится. Мне и самой он так себе, – затараторила я, от страха пару раз прикусив язык в процессе повествования о невзгодах своей нелегкой студенческой жизни.

– Ты уйдешь, я останусь, – категорично заявил призрак.

И тут меня накрыло – я стою на кладбище и общаюсь с привидением!

– Славик! Зараза! Точно в коктейль мне что-то подмешал! – воскликнула злобно.

– Иди! – изрек, похоже, глюк и толкнул меня.

Я упала, больно приложившись спиной о какую-то могильную плиту. В глазах потемнело, уши заложило, а в голове уже зрел план мести Славке. Он меня две недели окучивает, а я его динамлю и «завтраками» кормлю. Так этот имбецил решил меня по-другому уложить. Опоил чем-то, как есть опоил!

Полежала немного, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок. Замерзла. Надгробные плиты, знаете ли, холодные. Надо вставать и идти разбираться… Хотя нет, лучше слинять отсюда по-тихому, подождать, пока выветрится наркота, а потом всему универу рассказать, что Слава Поздник такой дрянью промышляет.

На том и порешила. Встала, отряхнулась, прислушалась – тишина. Качественно я приложилась, до сих пор уши заложены. Осмотрелась, чтобы определить, куда идти, и вот тут меня накрыло повторно: а глюки-то не окончились!

Вот и сижу теперь, лицезрею вампирий перекус. И не отпускает же! В таком состоянии точно никуда идти нельзя. Не дай бог на Славку нарвусь. Либо я его приговорю и прикопаю тут же, присоседю к какому-нибудь скелетику древнему, либо он меня того, а я не хочу. Ну не нравится он мне! Вроде и симпатичный, и веселый, а все равно противно. И как оказалось, не зря. Это же надо было до такого додуматься, меня какой-то галлюциногенной гадостью опоить! Не на ту напал! Посижу здесь, в обнимку с надгробием, подожду, пока отпустит, тогда и пойду разборки устраивать.

А меж тем мой глюк клыкастый накушался, спровадил деву надкушенную (так бедненькая и пошла, пошатываясь, восвояси) и, расправив субтильные плечи, уплыл в ночную мглу. Как-то уж больно футуристично меня накрыло. Тут самое место разгулу галлюцинаций, а я сижу, надгробие обнимаю и чувствую себя полной идиоткой. Да еще и замерзла к тому же. Нет, больше ждать не буду. Какой бы отравой Славик меня не угостил, рано или поздно должно отпустить. Конечно, желательно, чтобы рано, но я и так согласна рискнуть. Родители поймут, а большего мне и не нужно.

С такими мыслями я выползла из-под покосившегося надгробия. Сереющее на горизонте небо свидетельствовало о скором рассвете. Странно. Вроде горизонта в ближайшем обозрении не наблюдалось, лес кругом. Это куда меня глюки вывели? Лечь поспать, что ли? Но спать хотелось не больше, чем понять, куда я угодила. Какой-то затяжной глюк получается. Или не глюк? Второй вариант меня совершенно не удовлетворяет, так что сделаем вид, что я все еще в царстве Морфея. Сплю я! Не верю в происходящее, кому сказала! Даже зажмурилась для верности. Не помогло, ощущение холода никуда не делось. Как и тошнотворный запах плесени, появившийся после того, как меня толкнули на надгробие. Слишком достоверно для галлюцинаций! Может, я заблудилась? Тоже сомнительно. Гадать можно бесконечно. Проще выйти из этого лабиринта и спросить у кого-нибудь, где я. И пусть меня примут за очередную обдолбанную, главное, чтобы ориентиры указали.

Вот такие невеселые мысли вели меня прочь от крестов и надгробий. Но кладбище все не заканчивалось. Я шла и шла, огибая могилы, цепляясь руками за покосившиеся надгробия, а впереди стояла только зловещая темнота. Такая же темень обступала меня со всех сторон. Замечательно! Я все же заблудилась! И искать меня никто не торопится. Славка уже наверняка забыл обо мне и нашел кого-то посговорчивее. А с остальными я только сегодня и познакомилась. Бежать, однозначно бежать, а там разберусь…

И я действительно побежала, на ходу удивляясь, как быстро рассвело. А впереди нарисовались какие-то сомнительные типы. С факелами! Ну я и припустила с удвоенным рвением, игнорируя всех, кто пытался меня окликнуть, не обращая внимания на тех, кто стоял у входа на кладбище. Глюки же, о чем с ними разговаривать? Но меня остановили, весьма жестко и бесцеремонно.

Высокий парень в сером мешковатом костюме преградил мне путь, наотмашь ударил в живот какой-то деревяшкой и, схватив за грудки, спросил:

– Кусали?

– А надо? – выдала я, окончательно обалдев от такого теплого приема.

– Отвечай, – встряхнул он меня.

– Да иди ты, – огрызнулась я.

– Блаженная? – бросил он, обращаясь к кому-то рядом.

– Фу таким быть! – сообщила я, извернулась и припустила подальше от этого рассадника кладбищенских психов.

Это надо же было так попасть – из лап Славика да сразу в какую-то секту! О галлюцинациях тут речи уже не было, палкой под дых меня приложили очень даже реально.

Бежала долго, минут десять, но лес все не желал заканчиваться. Я уже было подумала присесть отдохнуть, как увидела просвет, в котором мельтешили фигуры прохожих. Значит, выбралась! Выбежала из леса, осмотрелась и офигела еще больше. Кругом какие-то бревенчатые хибары, пыль и сомнительные личности. И в центре всего этого безобразия небольшой пятачок, на котором собралась толпа одетых в какие-то лохмотья людей, и все они смотрели на меня, как на новогоднюю елку. Еще бы им иначе на меня реагировать! Они все в каком-то непонятном тряпье (и где только этот винтаж раскопали?), а я в джинсах, футболке и спортивной куртке. И то ли им мой внешний вид не понравился, то ли еще что, но вся эта шайка с дружным воплем «она!» ринулась ко мне. Убежать не успела, перехватили, подняли на руки, пронесли над верещащим народом и поставили на какой-то деревянный помост.

Отдышалась, подождала пока пройдет головокружение, и осмотрелась.

– Привет, – пролепетала, помахав всем присутствующим ручкой.

А присутствовало здесь как минимум человек сто, а то и больше. И зачем меня сюда притащили? Уж точно не для того, чтобы в снегурочку играть.

И я опять оказалась права, ну ее, эту правоту!

– Мы нашли непорочную деву и отдаем ее тебе, о великий! – проверещал сухонький старикашка, взобравшись на помост, на который меня водрузили для всеобщего обозрения.

– Это я, что ли, дева? – шепнула, наклонившись к нему.

– А что, нет? – растерялся дедуля.

– Ну, я не то чтобы совсем уж порочная, а так вообще это не ко мне, – шепотом ответила я.

– Так непорочная или нет? – возмутился дедушка.

– А вам-то какое дело? – еще больше возмутилась я.

– А никакого, – вдруг развеселился старичок.

Так он и ускакал, ехидно посмеиваясь. А в следующее мгновение рядом со мной появилась высокая стройная женщина в черном платье и сером фартуке.

– Здрасте, – пролепетала я, втянув голову в плечи и каким-то глубинным, седьмым чувством поняв: я попала.

– Приветствую тебя, посланница иных миров, тебе выпала величайшая честь – ты станешь невестой великого, – пафосно провозгласила тетка, обращаясь, между прочим, не ко мне, а все к тем же зрителям.

– А вы, вообще, из какой секты… э-э-э, прошу прощения, из какого сообщества? – спросила я шепотом, бросая косые взгляды на ликующую толпу адептов неведомого культа.

И тут до меня наконец дошел смысл ее слов.

– Невеста?! – взвизгнула я в лучших традициях поросят, которых решили пустить на шашлык. – Не хочу невесту… А кто жених-то? Прям-таки великий?

Нет, ну правда, может, рано паниковать. Как-никак тут про какого-то властелина талдычат, а вдруг действительно выгодная партия. Я не то чтобы в ближайшее время замуж собираюсь, но вдруг…

– Преклоните колени пред избранницей нашего господина! – громогласно возгласила дама в переднике.

И вся толпа действительно рухнула на колени. И это все мне? Это все для меня? Да я в сказку попала! В лучших традициях золушек и прочих фартовых девиц. Хотя… Допустим, это действительно какие-то сектанты, и все они поклоняются своему гуру, который доит их по полной. Тогда получается, меня прочат в жены виртуозному аферисту? Нет, это уже неромантично. А если они совсем двинутые фанатики и поклоняются какому-нибудь рогатому дяде? Это тогда получается, они меня в жертву ему принести решили? Ну уж нет! Я не согласная!

– Притормозите! Я не невинная дева и вообще не из вашей ячейки! – крикнула, пятясь от подобострастно взирающего на меня стада зомбированных чудиков.

– Невеста великого! – заорала мадам, не обращая на мои слова никакого внимания.

Толпа подхватила ее крик и начала скандировать: «Невеста! Невеста! Невеста!». Все, мне крышка.

Рядом появились две девахи с таким разворотом плеч, что любой боксер в тяжелом весе позавидует, подхватили меня под белы рученьки и уволокли с помоста. Пока они тащили несчастную, испуганную меня в неизвестном направлении, я успела осмотреться получше. Подметила несколько постов охраны по периметру площади, обветшалые деревенские домишки и разбредающихся, довольных, как чеширские коты, людей.

– Девочки, а мы вообще куда идем? – поинтересовалась, стараясь не скатиться в истерику.

Девы не ответили. Только еще быстрее пошли, буквально волоча меня за собой. Все кроссовки угробили, поганки!

– А может, мы по-хорошему договоримся? Выкуп там за меня попросите или еще чего? – предложила я, поджав ноги, чтобы носки кроссовок до дыр не протерлись.

А в ответ опять тишина.

– Точно зомбированные, – пробурчала, раздумывая над тем, куда меня угораздило вляпаться.

Может, истерику устроить? По законам жанра меня тут же должны начать успокаивать и всячески лелеять. А вдруг у них другие законы? Да и с жанром своих неприятностей я еще не определилась. Так что с истериками пока повременим, кто их знает, этих пришибленных, а ну как успокоят чем тяжелым по голове.

Но долго мои раздумья не продлились. Мы повернули за очередной ветхий домишко, и я впала в ступор. Опять. Так и повисла на руках своего почетного эскорта. Это точно сказка! Только что я была в каком-то трухлявом поселке староверов, а тут – оп! – и оказалась перед настоящим дворцом. Немного мрачноватым, я бы даже сказала готическим, но дворцом же, блин! Тут тебе и величественные колонны, и башенки островерхие, и прочий антураж. И это все мне? В смысле, это же замок великого господина, властелина и прочее? А я теперь его невеста, то есть в перспективе жена, значит, это все почти мое! Вспомнилась поговорка про сыр в мышеловке, но чем черт не шутит. А вдруг действительно мне несказанно повезло? И я бы даже порадовалась, но вот незадача – в окрестностях нашего города неучтенных замков не наблюдается, как и учтенных, впрочем. А это значит, что я не дома. Телепортация? Не смешно. Я все еще галлюцинирую? Тоже нет, все слишком реалистично. Сопоставим данные: вечеринка, кладбище, полупрозрачный тип с заявлением, что он останется на моем месте, а я займу его, вампирюга, откушавший девушки, и провозглашение собственно меня невестой таинственного властелина. Вывод? Да не верю! Про попаданцев в сказочные миры в наше время знают все, но также все знают, что это плод больной фантазии писателей и сценаристов. А у меня фантазия здоровая, так что нет, я не попаданка. Но попала же! Еще не знаю куда, но точно попала.

Так, кусая губы и мысленно подвывая, я оказалась в замке. На входе нас с культуристками местного разлива встречала целая делегация одетых все в те же черные платья и серые фартуки женщин. И как же они были мне рады! Приняли с рук на руки, едва не расцеловали и затащили в замок. Или во дворец? Никогда не понимала, в чем заключается архитектурное различие между замком и дворцом.

Внутреннее убранство этого… пусть будет особняка не внушило мне трепета. Сумрачно, тускло, но, несомненно, готично. Кругом свечи и факелы, камень, камень и еще раз камень. Меня провели по большому холлу, вежливо предложили подняться по лестнице – каменной, разумеется. И, раскланиваясь, пригласили в большую комнату без окон. Окон, к слову, в этом замке я вообще не увидела. М-да, невесело. Нет окон – нет солнечного света, а если вспомнить сцену, свидетельницей которой я стала на кладбище, вывод напрашивается сам собой. Вампиры! А что мы знаем о вампирах? Да ничего! Да, я, разумеется, как и большинство девушек моего возраста, смотрела «Сумерки» и «Дневники вампира», но там сценаристы между собой как-то не удосужились договориться. В результате вампиры либо сгорают от солнечных лучей, либо превращаются на свету в яйца Фаберже. Убить их можно, либо загнав в сердце деревяшку, ну или, на худой конец, отпилив голову, либо, уподобившись безумному скульптору, раскрошить якобы окаменевшее тело. Единственное, в чем сходятся все, так это в том, что вампиры – живые мертвецы, питаются кровью и дюже любят привлекательных девушек, причем не только кушать. И это такому зомбику кровожадному меня решили сосватать? Не хочу!

– Присаживайтесь, госпожа, – низко поклонившись, предложила мне одна мадам.

А присесть здесь было куда. Тут тебе и кушеточки с витыми ножками, и диванчики, обитые бордовой тканью, такой ворсистой, как старая бабушкина скатерть. И даже широкая кровать с балдахином, тоже в красных тонах. Еще здесь наблюдалось множество всякой всячины, которую я раньше видела только по телевизору. Например, маленькие табуреточки, всевозможные пуфики и этажерки, туалетный столик с круглым зеркалом и парочка напольных зеркал в два метра высотой. И все это, безусловно, шикарно, но жутковато, если честно. Потому что цветовая гамма не отличалась разнообразием, сплошное обилие черного и красного. В общем, в лучших традициях вампиризма – жутко, гротескно и да, готичненько. Слишком много готичности для одного дня. В такой обстановке мои классические синие джинсы, обтягивающая белая футболка с популярным лейблом и короткая черная куртка смотрелись настоящей экзотикой.

– Избранная желает отдохнуть? – спросила одна из женщин.

– Или подать завтрак? – залебезила вторая.

– Ванна уже готова, – присоединилась к ним третья.

– Заманчивое предложение, – ответила я всем троим сразу. – Но мне бы сейчас информация не помешала. Знаете, как говорится, знание – сила. Посплетничаем, девочки?

Меня явно не поняли. Стоят, столпившись у двери, молчат и глазами хлопают.

– Как все запущено, – вздохнула я. – Про властелина вашего расскажите, говорю.

Дамочки синхронно побледнели, хотя и так загаром не щеголяли, попятились и дружно брякнулись на колени.

– Прости, избранная, нам запрещено говорить о господине, – пролепетала самая активная из команды серых мышек.

– Да встаньте вы! Хватит пол подолами протирать, – рявкнула я. – Нельзя им! А кому можно? И вообще, дайте хоть взглянуть на будущего муженька.

Мышки зароптали и так, не вставая с колен, уползли. Еще и дверь за собой тихонечко так прикрыли. И в этой тишине я отчетливо расслышала щелчок дверного замка. Прэлестно! Меня еще и заперли.

– А как же завтрак? – крикнула я им вдогонку. – У-у-у, жмоты! Только обещаете!

И что мне остается делать в сложившейся ситуации? Правильно, бежать отсюда нужно. Но сначала приму ванну и, если тетки не обманули, поем. На голодный желудок особо не побегаешь, да и припылилась я, по кладбищу и лесам бегаючи.

Ванную нашла быстро, тут и искать-то особо негде было: три двери, одна из которых вела в коридор. Остальные две – огромный встроенный шкаф, до отказа забитый шмотками, и ванная. Насчет ванной дамочка не обманула – действительно вода набрана и благоухает чем-то сладким. В шкафу нашла халат, бордовый такой, и тапочки черные, поборола желание зарыться в шмотки. Успею еще насмотреться, если сбежать не получится. Раздеваясь, нащупала в кармане телефон, проверила сеть. Понятно, что бесполезно, но надежда штука такая, живучая. Сети конечно же не было, телефон выключила, чтобы совсем не сел. Розеток я тут не видела, а кто знает, когда может пригодиться, скажем, фонарик…

Мылась быстро, стараясь не дышать носом, сладкий запах, исходящий от воды, жутко раздражал. Сахара они в ванну, что ли, насыпали? Надевать грязную одежду было неприятно, но пусть и грязное, а свое. Все лучше черных платьев, замеченных в шкафу, в которых точно далеко не убежишь. Заплела мокрые волосы в свободную косу и вышла из ванной. А меня тут уже ждал сюрприз. За время моего отсутствия армия мышек в передниках притащила длинный, персон на десять стол, и заставила его таким количеством еды, что и за неделю не съесть.

– Спасибо, конечно, но я не настолько голодная, – пробурчала я, окидывая взглядом «плотный завтрак». А меню было занимательным. Ровно половину стола занимали всевозможные мясные блюда, тут было и запеченное, и тушеное, и жареное, и вареное, и даже вяленое мясо. Вторая половина стола ломилась от сладостей. Конфеты, пирожные, нуга, карамель, засахаренные фрукты. А в середине мясо в меду и в карамели. Не завтрак, а кошмар вегана-диабетика!

– Э-э-э, а супчика там или пюрешечки с салатиком у вас нет? – смущенно улыбаясь, поинтересовалась я.

Не то чтобы мне все это не нравилось, рот мгновенно слюной наполнился, но как-то странно.

– Все яства для избранной одобрены господином, – отчиталась боевая мышка. – Приятного аппетита.

И меня опять заперли, наедине вот с этим всем. Обвела взглядом стол и призадумалась. Мясо и сладости… Гемоглобин и глюкоза. Так они меня для своего вампирюги откармливают! Он, видимо, любит кровушку послаще. Сладкоежка. Только я же вроде невеста, а невест не едят, у них другое предназначение. Бежать, однозначно бежать!

Но сначала поем.

Ела тоже быстро, почти не чувствуя вкуса мяса. На сладости вообще даже не взглянула. Обойдется кровопийца, назло ему ни одной конфетки не съем. И только насытившись поняла, что с побегом придется подождать. Окон-то здесь нет, а единственная дверь заперта. И как тут прикажете от женишка сбегать? И вообще, где мой рыцарь на белом коне, который спасет прекрасную деву от злодея? Ну ладно, пусть не на коне, и даже не рыцарь, но спасать меня нужно однозначно.

Промаявшись часа два, я решила начать действовать. Долго и мучительно откручивала ножку от стула, не вышло. Пришлось вооружиться вазой. Встала рядом с дверью, прижавшись взмокшей от волнения спиной к стене, и завопила что есть мочи:

– Спасите! Помогите! Кто-нибудь!

Топот в коридоре послышался почти сразу. Заскрежетал ключ в замке, и дверь резко распахнулась. А я, с диким воплем обезумевшего индейца, с вазой наперевес, выскочила в проем, замахнулась и… выронила вазу. Ну не смогла я огреть по голове ни в чем не повинную незнакомую тетку. Но ваза удачно приземлилась на ногу женщине. Та вскрикнула, повалилась на пол и запуталась в подоле платья, подвывая от боли и причитая о сломанных пальцах.

– Простите, – искренне извинилась я и, перешагнув через травмированную, припустила по темному коридору. Отбежав уже на приличное расстояние, поняла, что свернула не в ту сторону – лестница, по которой я поднималась на второй этаж, была в другом конце коридора. И оттуда уже слышался какой-то шум. Видимо, мало тетке по ноге прилетело, вон как быстро тревогу подняла. И мне не оставалось ничего другого, кроме как искать укрытие. Может, получится спрятаться и отсидеться? А потом, когда все утихнет, прокрадусь к выходу, и пусть другую дуру на роль избранной ищут.

Но, как назло, все двери, попадающиеся по пути, были заперты. А за спиной уже маячили отблески огней факелов. С факелами меня еще никогда не искали, вот повезло так повезло! Я в панике носилась по темному коридору от двери к двери, все мысли из головы как ветром выдуло. Что делать-то? Не готовят современных девушек к подобным испытаниям. Но вот очередная дверь подалась и распахнулась. Повезло! Или нет? Недолго думая влетела в темную комнату и захлопнула за собой дверь. Пошарила в поисках засова или хотя бы крючка – не нашла. Ну не руками же ее держать? Хотя почему бы и нет? Уперлась ногой в дверной косяк и изо всех сил потянула на себя ручку. А голоса и топот все приближались. Только бы сильно не дергали!

– Она точно в эту сторону побежала? – спросил мужской голос совсем рядом с дверью, за которой притаилась я.

– Точно… вроде бы, – как-то неуверенно ответила дамочка с ушибленной ногой.

– Что значит – вроде бы? – возмутился мужчина. – Вот дура-баба!

С той стороны дернули за дверную ручку, не сильно, слава богу, а я едва не вскрикнула, удерживая ее со своей стороны что было мочи.

– Тоже заперто, – прицокнул мужской голос. – Гаришка, выпускай собак. Если к вечеру не найдем, господин всех на замену спишет.

Сурово у них тут, чуть что, сразу увольняют. Или речь шла не об увольнении? Лучше не знать!

Шаги и голоса стихли, но я еще минут пять провисела на дверной ручке, не решаясь ее отпустить. Руки окончательно занемели, пришлось отцепиться от двери. И что дальше делать? Да чтоб я знала!

В коридор решила пока не высовываться. Вообще я собак люблю, но что-то мне подсказывает, что конкретно с этими псинками, которых по мою душу выпустили, мы не договоримся. Значит, буду обустраиваться здесь. Глядишь, забудут про меня, новую счастливицу на роль невесты найдут, тогда и смоюсь под свадебный шумок. Знать бы еще, где я сейчас нахожусь… Вот и пригодился телефон! Включила, прижала к груди, чтобы заглушить пиликанье просыпающегося аппарата, отметила, что батарея заряжена наполовину, если экономить, можно и на сутки растянуть. Включила фонарик, осветила свое укрытие… и едва тут же не села на пол. Как же хорошо, что я сразу не ломанулась вглубь комнаты искать, где можно спрятаться! Почему? Да потому, что точно шею свернула бы! Это была никакая не комната. Прямо передо мной, буквально в паре шагов, начиналась лестница вниз, длинная такая, бесконечная. Во всяком случае, яркости телефонного фонарика осветить ее до конца не хватило.

Ну почему?! Почему незапертой оказалась только эта дверь? И как прикажете отсиживаться вот здесь? А если кто-то по этой лестнице поднимется? И куда мне тогда прятаться? И ни туалета тебе, ни кровати или хотя бы стула. Я неприхотливая и на полу посидеть могу, но не на каменном же. Тем более что снизу сквозит. Стоп! Сквозит? Прислушалась к своим ощущениям – действительно сквозняк. А если там есть выход на улицу? Ну или хотя бы окно. Я не гордая и через окно выйти могу. Решено, спускаюсь вниз!

Минуты через две решимости у меня поубавилось. Лестница оказалась слишком крутая и к тому же ступенек через сорок стала скользкой. Приходилось придерживаться за стену, тоже холодную и влажную. Какие-то неправильные у них тут лестницы и законы физики им не писаны. Если такой сквозняк, должно быть сухо. А поди ж ты, влажность как на море. Хотя природа мне показалась такой же, как и в родных краях, а там до моря ехать и ехать.

Поежилась, осознав, что уже как само собой разумеющееся воспринимаю тот факт, что я не на родине, а неведомо где. Или когда? Может, меня в прошлое телепортнуло? А что, тоже вариант. Далекое такое, средневековое прошлое. И с общением вот проблем не возникло, языкового барьера нет, – и все равно мы с местными жителями друг друга не понимаем. Нет, если бы это было родное славянское прошлое, то и речь у людей была бы характерной для того времени. Значит, все-таки без мистики не обошлось. Поздравьте меня – я попаданка! Теперь осталось выяснить, насколько сильно я попала.

Размышляя таким образом и пару раз останавливаясь, чтобы передохнуть, я добралась до конца лестницы… и уперлась в дверь. Запертую, между прочим. Но запертую на простой старинный засов. И вот дилемма – а стоит ли ее открывать? Нет, ну правда, если дверь заперли, значит, это кому-нибудь нужно. В смысле, кто знает, что – или кого они там заперли. Открывать страшно! А с другой стороны, именно из-под этой двери дует так, что там однозначно должно быть как минимум окно, причем распахнутое настежь.

Прижалась ухом к деревянной створке – тишина. Затаила дыхание и постучала. Послышался какой-то шорох. Или показалось? А, была не была!..

Отодвинула скрипучий засов и приоткрыла дверь, посветив в проем. Коридор узкий такой, с низким потолком. И двери рядами с двух сторон. Вот я Сусанин! И куда же себя завела? Открыла дверь шире и чуть не свалилась от ударившего в нос запаха. Это было что-то среднее между собачьим питомником, в который я периодически ходила помогать как волонтер от универа, и магазином «Мясо». Аромат получился еще тот, тут тебе и псиной несет, и кровью, и чем еще похуже. А не тут ли они тех самых собак держат, которых грозились на меня спустить? Может, ну его, этот побег? Вернусь, извинюсь. Спишу все на предсвадебный мандраж, глядишь, и не накажут. А если накажут? Вот он, переломный момент, когда все герои ужастиков делают неправильный выбор и идут прямо в лапы маньяка или монстра. Знать бы еще, какой выбор правильный.

Допустим, здесь меня ждет неминуемая гибель, а там, наверху? Нет, ну правда, живут же как-то девицы с сомнительными моральными принципами с вампирами, и даже счастливы. А у меня с принципами все в порядке, как говорится, стерпится – слюбится. То бишь жить захочешь, и за клыкастика как миленькая замуж пойдешь. В крайнем случае разведусь потом. А если у них разводов нет? Да, засада. И это я еще не рассматривала таких вариантов, как участь быть схомяченной женишком на ужин или того хуже – превращенной в одну из их кровозависимой братии.

Нет уж, я предпочитаю старый добрый ужастик сомнительному хоррору с элементами готики. Прикрыла за собой дверь и медленно пошла по коридору. Пару раз порывалась попробовать открыть одну из дверей, но струсила и прошла дальше. И вот оно – окно! В самом конце коридора, маленькое такое, зарешеченное. Это уже издевательство какое-то! Да еще и вид из этого оконца открывается замечательный просто – на стену. То есть оконце выходит в какой-то амбар или сарай. Причем с закрытой дверью и тоже без окон. Это даже скорее не окно, а вентиляционное отверстие. Еще бы, тут же такая вонь стоит!

Развернулась, осветила коридор и опять призадумалась. Возвращаться или попробовать заглянуть в имеющиеся здесь в энном количестве двери?

Выбрать я не успела. Где-то в середине коридора вдруг открылась одна из дверей, и из нее показалось нечто. Лысый, сгорбленный, весь какой-то серый чудик с длинными руками, да еще и голый к тому же, резко повернулся ко мне и уставился абсолютно белыми, без радужки и зрачков глазами. А глазищи там были на пол-лица, или, скорее, морды. Носа у него как такового не было, только вытянутые ноздри и зубы. Большие такие, острые, штук сорок. И это только те, которые обнажились в оскале. Я так и замерла, продолжая светить на жутика. Но ему это нисколько не мешало, судя по белесым глазищам, он был слеп как крот. Я даже дыхание задержала, в надежде, что пронесет. Не пронесло. Это чучело подвальное еще больше сгорбилось, повело носом, или как там это можно описать, когда безносый монстрилло принюхивается, и клацнуло зубами. Все, меня сейчас сожрут! Что делать? Куда бежать?

Вдруг из-за ближайшей двери послышалась какая-то возня, будто кто-то скребся с той стороны. И только сейчас я заметила, что на последней паре дверей в этом коридоре страха есть засовы. На других дверях их не было. А что мне терять?

Бросилась к двери одновременно с лысым зубастиком, но он был далеко от меня, а мне два шага. На ходу отодвинула засов, открыла, ввалилась в комнату, отпихнув кого-то с пути, и захлопнула за собой дверь. И – о счастье! – здесь был и внутренний засов! Задвинула его буквально за секунду до того, как с той стороны попытались открыть дверь.

– А выкуси, голлум-переросток! – прокричала, подпрыгивая от радости. Такого адреналина мой организм еще не знавал.

И тут что-то ткнулось мне в пятую точку.

– Ой, – пискнула, инстинктивно присев.

Сзади фыркнули и еще раз ткнулись, только теперь в поясницу.

– Мама, – проблеяла я, так и замерев в полуприседе.

А за дверью бесновался монстр, которому свеженинка не обломилась. Не то чтобы бесновался – порыкивал, хрюкал и в дверь скребся, но на волне эмоций мне показалось, что он сейчас эту дверь выломает… и спасет меня от того, что сзади в спину тычется. Вот что значит между двух огней! И впереди не малина, и сзади… А что, собственно, сзади? Никто пока не набросился, филейную часть не покусал. Так, может, и не стоит паниковать раньше времени? Вот сейчас повернусь, посмотрю, тогда и паниковать буду.

Сказано – сделано. Выдохнула и резко развернулась, не забывая светить разнесчастным фонариком. А батарея-то на телефоне неминуемо садится… И я села – от облегчения. Прямо где стояла, там и сползла по двери.

– Ты ж моя прелесть, спаситель мой, – прошептала, протянув руку к огромному серому псу.

Собака руку понюхала, фыркнула и отступила на пару шагов. Склонила голову набок и уставилась на меня большими добрыми глазами.

– А тебя за что? – спросила я у зверя.

Пес громко вздохнул и уселся напротив меня.

А я направила на него фонарик, чтобы получше рассмотреть, и как-то нехорошо мне стало. Уж больно этот пес на волка смахивал.

– А ты, часом, не из этих? – спросила, кивнув на дверь.

Зверь недовольно фыркнул и прикрыл нос лапой.

– Надо же, какие мы обидчивые, – проворчала я.

В принципе, тут все логично, если можно вообще о какой-то логике в сложившихся обстоятельствах рассуждать. Если есть вампиры, а они, судя по всему, есть, то почему бы не быть оборотням? Вон как этот лохматый на меня разумно смотрит. Будто всем своим видом старается выразить, какая я дура.

– На себя посмотри, – буркнула, выключая телефон. – Можно подумать, ты от большого ума сюда попал.

В воцарившейся темноте послышался очередной вздох.

– То-то же, вот и нечего на меня так смотреть, – заявила я, устраиваясь поудобнее. – Нам с тобой неизвестно сколько камеру делить, так что давай жить дружно.

В темноте фыркнули.

– Не умничай, может, тебя первого сожру-у-ут, – прошептала я, невольно переходя на подвывание на последних звуках.

В щеку ткнулся холодный нос, а потом еще и язык по ней прошелся, слизывая слезы.

– Не жалей меня, так только хуже, – всхлипнула я.

Ну вот, разревелась, как последняя истеричка. А кто на моем месте не разревелся бы? Имею право! Я и так столько времени держалась, а тут этот ужас лысый, с зубами.

Всхлипнула еще раз. На колени опустилась лохматая голова и начала посапывать.

– Точно оборотень, – провыла я, зарываясь пальцами в шерсть и утыкаясь носом в макушку сокамерника.

– Ну вот куда меня понесло? – вопрошала я, продолжая плакаться в макушку оборотня. – Там и светло – относительно, и кормят хорошо… как на убой. И даже на колени передо мной все падают. А знаешь, какую они мне там ванну приготовили? У-у-у, сладкую! И вообще, мне уже двадцать лет, давно замуж пора. Так нет же, поперлась куда-то, сижу теперь здесь, с тобой, а там крова-а-ать мягкая, наверное. Я вообще не проверяла, но на вид точно мягкая…

Очередной громкий вздох поведал мне о том, что мой собеседник устал изображать жилетку.

– И что ты пыхтишь? Лучше скажи, как нам отсюда выбираться, – проворчала я прямо в уже порядком увлажненную макушку. – И вообще, ты когда в последний раз мылся? От тебя псиной несет.

Сокамерник рыкнул и отошел.

– Не вредничай, – буркнула, утирая слезы.

Все, хватит ныть, надо что-то придумывать. А что тут придумаешь? За дверью все стихло, но выйти я туда ни за что не соглашусь. А вдруг страшилка зубастая притаилась и только и ждет, когда я сама высунусь? Может, здесь есть другой выход? Надо проверить.

Включила многострадальный телефон, повздыхала над тем, что зарядки осталось тридцать процентов, и пошла осматривать камеру. А осматривать тут особо и нечего. Каморка три на три, солома в углу и плошка с водой. Вот и вся обстановка. И конечно же никаких дверей, кроме той, через которую я сюда вошла. Про окна и говорить нечего.

– Какое-то у тебя жилище необустроенное, – посетовала, посветив на зверюгу.

Серый рыкнул и отвернулся.

– Ну что, сбегать будем или как? – попыталась наладить контакт с оскорбленным населением каземата.

Ответом мне были тишина и нервно дернувшийся хвост. А меж тем с момента моего побега прошло уже приличное время, и мне захотелось уединиться. Не то чтобы вот прям сейчас, но, если в дверь начнут ломиться чудища, может, и казус приключиться.

– Пошли сбегать, а? – взмолилась я, мелкими шажками продвигаясь к двери.

А этот предатель засеменил в обратную сторону.

– Вот трус! Неужели ты бросишь девушку в беде? – возмутилась я.

Ответом мне было невразумительное ворчание. Надо же, вроде в зверином обличье, а ворчит, как заправский зануда!

– Ну и ладно! Я сама нас спасу!

Подошла к двери и уже протянула руку к засову, как вдруг с той стороны кто-то постучал.

– Кто там? – пискнула я, пятясь к своему вредному соседу.

– Избранная, мы вас обыскались! – радостно заголосили с той стороны. – Счастье-то какое! Нашлась, спасительница! Нашлась, родненькая!

– Видел, как меня там любят? – кивнула я на дверь, обращаясь к сокамернику. – Ну что, пойдешь со мной? Я за тебя словечко замолвлю.

Зверь фыркнул, прикрывая морду лапой, и величественно прошествовал к соломенной лежанке в углу.

– Ну и сиди здесь, – обиделась я. – А я пойду. И меня там, между прочим, накормят.

Пес поднял голову, повел носом, но не соблазнился. Только тяжко вздохнул и отвернулся, положив лохматую морду на лапы.

– Как знаешь, – сдалась я и направилась к двери, за которой все продолжали причитать и радоваться.

Уже положила руку на засов, как по запястью больно ударила тяжелая лапа. А потом этот хам еще и зарычал.

– Фу! – непроизвольно крикнула я, прижавшись спиной к двери и на ощупь открывая засов.

Так и вылетела в распахнувшуюся дверь, спиной вперед. Меня тут же потянули в сторону, а дверь захлопнули прямо перед оскаленной пастью разошедшегося зверюги.

В коридоре столпилось человек десять. Были тут как женщины в черных платьях и фартуках, так и мужчины, тоже в черной робе. Половина присутствующих держали факелы, а остальные вооружились деревянными палками наподобие двузубых вил.

– Э-это вы на сенокос собрались или меня так рады видеть? – вжавшись в стену, проблеяла я.

– Испугалась, бедненькая, – запричитала мадама в черном. – Сейчас мы вас и помоем, и покормим, вон худенькая какая да бледная, совсем бескровная, наверное.

– И спать уложим, – подхватила вторая, сграбастав меня под руку.

Так меня и повели по подвальному коридору. Впереди трое мужчин – почетный эскорт, по бокам тетки, а все остальные в хвосте это уже свита, наверное. Когда до выхода к лестнице оставалось всего ничего, одна из дверей приоткрылась и оттуда высунулась безносая серая морда с крокодильими зубищами.

– А ну, на место! – прикрикнул один из мужчин, тыча в морду рогатиной.

Морда рыкнула, но послушно ретировалась. А я потом всю дорогу до своих покоев так и икала. А тетки все гладили меня по плечам и приговаривали, какая я умница да красавица. И как господину их со мной повезло.

– А мне? – между иками поинтересовалась я. – Мне-то повезло?

– Да как же! Это же такая честь! Всего раз в три тысячи шестьсот полнолуний великий выбирает невесту, а вас нам небеса послали спустя сто двадцать, – с такой гордостью, будто это она сама лично кастинг для претенденток устраивает, изрекла мадам справа.

– Ты чего это разболталась? – прикрикнул на нее мужчина, идущий впереди.

– И то правда, не мне, простой слуге господина нашего великого, вам о таком рассказывать, – потупилась дамочка.

Но злобный взгляд в спину одернувшего ее мужлана я приметила. Нужно будет потом эту тетку подловить, когда одна будет, и расспросить как следует. А то что-то меня эти тысяча двести полнолуний смущают, не говоря уже о трех тысячах с хвостом. В году двенадцать полнолуний, методом несложных вычислений получаем, что сто двадцать полнолуний это примерно сто лет. Это сколько же моему ненаглядному годиков-то уже? Не поздновато ли на невест заглядываться? А с другой стороны, может, оно и к лучшему. Глядишь, скопытится дедушка от такого счастья, как я, и у меня появится шанс смыться из этого дурдома.

Перед дверью в выделенную мне комнату большая часть сопровождающих разбрелась. Остались только две мадамы, которые меня под руки держали, и двое мужчин, ненавязчиво вставших по сторонам двери. Быстро, значит, на ошибках учатся. Еще раз так просто сбежать не получится. Хотя и в этот раз не особо-то получилось. Но хоть с серым познакомилась. Жизнь она такая, может, и это знакомство когда пригодится. Если доживу.

– Проходите, спасительница наша, мы уже и стол накрыли, – сладким голоском пропела мадам слева.

Правая в этот момент уже забежала вперед и отодвинула для меня стул. Я же взглянула на стол и скривилась, как от зубной боли.

– Вы издевае-т-тесь? – проикала, падая на стул. – Дайте хоть яблоко какое-нибудь или кашки. Мой желудок в шоке от вашего меню! И вообще, я еще не проголодалась, если что.

А меню было все то же – сладости и мясо, мясо и сладости. И ужасающая смесь этих ингредиентов в центре стола. Из напитков мне предлагались на выбор сладкий морс или вино, тоже сладкое. Вот прямо у меня на глазах в графин с красным вином тонкой струйкой полстакана сахарного сиропа влили. Первая половина на морс пошла.

– Пристрелите меня, – простонала я.

Встала, даже не притронувшись к еде, и отправилась в уборную. Хоть туда эти надсмотрщицы приторные за мной не потащились, и то хорошо.

Сделав все, что нужно, я ополоснула руки и лицо. Мысленно перекрестилась, понадеявшись, что это поможет спастись от сальмонеллеза, дизентерии и прочих радостей средневековья, и от души напилась воды из-под крана. Икоту сразу как рукой сняло, и на том спасибо.

Вышла, пинком распахнув дверь, и, уперев руки в боки, изрекла приказным тоном:

– Устала я, отдыхать хочу!

– Конечно-конечно, – засуетились дамочки. – Поспите, избранная. А поесть мы вам потом свеженького принесем. Отдыхайте, набирайтесь сил, ночью ведь такое событие! Такая радость! Дождались-таки, дожили!

– А ну, стоять! – забыв выйти из образа, гаркнула я. – Это что за событие у вас ночью намечается?

– Так свадьба же, – расплылись в улыбках дамочки и быстренько смылись, прикрыв за собой дверь. Щелкнул замок. Занавес.

* * *

Промаявшись от безделья и безысходности (в прямом смысле, выход был один, но и тот заперт) с полчаса, я все же опробовала шикарную кровать на мягкость. А удобно! Не очень мягко, перин, как для принцессы на горошине, не настелили, но комфортно. Так и тянет приложиться головой к подушке и вздремнуть, хотя бы чуть-чуть, всего пару минут. Вот только буквально закрою глаза, соберусь с силами и сразу встану…

– Избранная! Простите, избранная, но до заката не больше часа осталось, а нам еще приготовить вас нужно. Да и ужин стынет. Просыпайтесь! – настойчиво тараторил кто-то над ухом.

– Сейчас, мам, еще минутку, – пробурчала я в подушку.

– Ой, ребенок же еще совсем, – запричитал кто-то рядом. – Горе-то какое.

– Молчи, дуреха! Радуйся, что хоть такая, – шикнули ей в ответ.

А с меня сон как рукой сняло. Я и так не ждала от этой затеи со свадьбой ничего хорошего, а теперь так и вовсе сквозь кровать просочиться захотелось и переждать неприятности в спасительной темени подкроватья. Но неприятности ждать были не согласны, им не терпелось встретиться со мной как можно скорее.

– А платье-то какое красивое, жаль, выбросить придется, – продолжали судачить кумушки, пришедшие по мою душу.

– Да, на платье господин не поскупился. И зал центральный подготовили, говорят, по всем правилам, – прощебетала вторая.

– Посмотреть бы хоть одним глазком, – вздохнула первая.

– Тьфу на тебя! Я туда ни ногой, – прошептала ее подружка.

– Да и я тоже. Лорды собрались почти все, пировать будут. Уже и пойманных ополченцев из другого домена туда согнали.

– Так, дамочки, а ну, колитесь, что там за лорды и чего мне от этого балагана ждать? – свирепо рявкнула я, резво вскочив с кровати.

– Ой! – синхронно вскрикнули мышки в серых фартуках.

И, не сговариваясь, брякнулись на колени.

– Не поможет, – заверила их я. – Рассказывайте, кто там кем пировать будет и каким блюдом пойду я?

– Да не слушайте вы нас, болтушек! Это мы так, чушь всякую мелем. Заскучали, засиделись, вот и радуемся празднику, – залепетали тетки в один голос.

– Не расскажете, значит? – сложила я руки на груди. – Так вот вам мое условие: с места не сдвинусь, пока с великим и ужасным вашим не познакомлюсь. И только попробуйте заикнуться, что видеться с женихом перед свадьбой – плохая примета.

– Да как же? Вот и платье… – Мне указали на разложенное на кушетке эдакое вечернее платье, а-ля мечта выпускницы. Корсет с искусной вышивкой и какими-то блестяшками, подозреваю, что не обычными стекляшками, и пышные юбки в большом количестве. И все это возмутительно яркого красного цвета. А рядышком примостились аккуратная черная шляпка с алым цветком, черные же перчатки и туфельки на небольшом каблучке.

– Ничего так, разок надеть можно, – глотая набежавшую слюну, невозмутимо произнесла я. – Но все равно не надену, пока с женишком не пообщаюсь.

Одна мадама зыркнула на меня, как на врага народа, насупилась, но к выходу поплелась. Вышла, пошушукалась с охранником, вернулась и, натянуто улыбаясь, проговорила:

– Господин примет вас перед церемонией. А пока давайте готовиться, а то не успеем.

Врет! Вижу, что врет. И что прикажете делать? Устроить истерику со швырянием одежды и битьем посуды? Или в драку кинуться? Не поможет. Будем действовать хитрее… или рискованнее. Такой глупости, как очередная попытка побега, они от меня точно не ждут. Так, может, эффект неожиданности даст мне фору? А там уже по обстоятельствам разберусь.

– Давайте свое платье, – проворчала, неохотно расшнуровывая кроссовки.

– А как же поесть? И ванна готова же, – заохали дамочки.

– Есть не буду, – насупилась я. – И мыться тоже, пусть ваш великий властелин траванется.

Последнее прошептала почти беззвучно.

Интересно, а у вампиристых властелинов бывает расстройство желудка? Насчет желудка сомневаюсь, а расстройство я ему постараюсь организовать по полной программе. Придется дедуле еще сто лет со свадьбой подождать.

Платье оказалось мне почти впору. Только с декольте небольшая промашка вышла, переоценили они мои формы. Но зато будет куда телефон спрятать! Все остальное подошло идеально, но, когда мышки отвлеклись на минутку, я сбросила туфли, затолкала их под кровать и надела свои кроссовки. Под длинными пышными юбками не видно, а бегать однозначно удобнее будет.

– Ну все, я готова. Ведите на аудиенцию, – известила дамочек, изображая нервное нетерпение.

Нервничала, к слову, я вполне натурально. И причиной тому была явно не предстоящая встреча века. Мне было страшно, но от задуманного отказываться уже поздно.

Передо мной распахнули дверь, и я степенно выплыла в коридор, сделала пару шагов, пошатнулась и ухватилась за плечо одного из охранников. Ух, только бы не переиграть! Не боевая я модель современной студентки. Но чем богаты…

– Что-то мне нехорошо, – простонала, приложив руку ко лбу. – Пить! Дайте воды!

Охранники стояли на месте как вкопанные. А вот одна из мадам прониклась, заохала и убежала в комнату.

– Нет, вода тут не поможет. Нужно было поесть. Лучше вина принесите, сладкого, – передумала я.

И вторая дамочка ускакала в комнату. Ну, была не была, один раз живем!

Практически повисла на мужчине, будто невзначай ухватившись второй рукой за палку-вилы, которые здесь, видимо, были местным аналогом алебарды. Ишь как крепко держит, не пошевелить. Но наши так легко не сдаются.

– Ой, падаю, – простонала, отцепившись от мужика, но не от рогатины, и начала заваливаться назад, попутно якобы случайно захлопнув дверь. И даже ключ, который, слава богу, в замке оставили, незаметно провернуть получилось.

На помощь первому охраннику подоспел второй. Чтобы поймать и подхватить меня на руки, ему пришлось бросить свою палку. Я попыталась перехватить ее, но не успела. А-а-а! И что теперь делать? Вся надежда на палки и была! И вот лежу я на руках одного мужика, а другой за оружием товарища наклонился, и так удачно, прямо под мои ноги. А у меня кроссовки замечательные, с блестящими такими металлическими пластинками на пятках. Ну я и взмахнула ножками невзначай. Из-за юбок не видно было, но, судя по звуку, – попала. Мужчина крякнул, послышался грохот падения тела.

– Ты что творишь?! – загорланил второй, бесцеремонно скидывая меня с рук. Приземлилась я на попу, больно, между прочим. Но зато теперь в моем распоряжении было целых две рогатины. Сграбастала обе, одной лупанула по ногам злобствующего мужика, второй приложила его же по голове. Первый к тому времени уже очухался, но тут же получил палкой по уху. На адреналине я разошлась не на шутку, и тумаки раздавала без зазрения совести. Но заколоть этих пришибленных у меня рука все же не поднялась. А в дверь уже вовсю барабанили запертые в комнате мышки. Еще и верещали что-то про предательство. Шум такой подняли, что сейчас наверняка толпа набежит. Бросила одну палку, вторую на всякий случай оставила, сгребла юбки, задрав их едва ли не до пояса, и припустила по коридору. А здесь уже было не так темно, как раньше. На расстоянии примерно пяти метров друг от друга на стенах появились зажженные факелы. Вот уж спасибо!

Только добежав до уже знакомой двери, я поняла, что опять не в ту сторону убегаю. И что делать? Назад не вернешься, там встретят с распростертыми объятиями. А сердце от страха уже где-то в горле колотится. Или это от беготни и игры в каратиста? Надо где-то спрятаться и отдышаться. А где? Правильно, там, где искать не будут. Они наверняка решат, что я не такая дура, чтобы возвращаться в подземелье, из которого нет другого выхода. Вот и отсижусь у зверя, чай, не выгонит. Вместе осаду держать будем. У меня теперь вон даже рогатина есть. Вниз по лестнице сбежала с рекордной скоростью, пару раз чуть не навернувшись на склизких ступенях. Благо палка в руке была, на нее опиралась. А там, внизу, дверь была не заперта. Хм, к чему бы это? Явно не к добру. Но деваться-то некуда. Распахнула дверь и, не сбавляя скорости, рванула в конец коридора, к каморке лохматого знакомца. А в этом коридоре тоже было относительно светло и неожиданно людно, если можно так выразиться о лысых серых голлумах-переростках. Но я так разогналась, что даже панический страх затормозить не помог. Так и пронеслась мимо монстриков, вопя и размахивая рогатиной в разные стороны. Добежала до заветной двери, ворвалась без стука, задвинула засов и с протяжным выдохом сползла на пол. Ойкнула, приземлившись на пострадавшую пятую точку, и тихо позвала:

– Серый, ты тут?

Ответом мне был громкий вздох, прямо-таки говорящий: «Ну и дура же ты, Таня».

– Сама знаю, – буркнула я. – Но зато живая… пока.

В темноте камеры послышался шорох, протяжный звук, какой бывает, когда собака зевает, за ним последовало клацанье зубов, а в следующую секунду я взвизгнула и едва не пустила в ход свою драгоценную рогатину. Просто когда в полной мгле вдруг загораются два желтых глаза, да еще прямо у тебя перед носом, это, мягко говоря, заставляет нервничать. А если учесть, что я и так неплохо взбодрилась, пока сюда добиралась, то удивительно, как вообще сдержалась и промеж этих глаз палкой не зарядила.

– Ты это… не смотри на меня так, – попросила жалобным голоском. – П-понимаю, что тебя тут плохо кормят, но я вообще невкусная. И меня сладким кормили, у меня теперь глюкозы в организме много, а для собак сладкое вредно.

Глаза моргнули и потухли. Может, привиделось от переизбытка впечатлений? Достала телефон из закромов корсета, включила, чуть не всплакнула над жалкими семнадцатью процентами зарядки, и осветила уже знакомую обстановку.

– Аскетичненько у тебя тут, – констатировала, отметив, что ничего с моего предыдущего визита не изменилось. Только плошка, в которой раньше вода была, теперь валялась перевернутая вверх дном.

– Что, даже водички не дают? – с сочувствием спросила я.

Серый фыркнул и вернулся на лежанку. Вздохнул, положил голову на лапы и прикрыл глаза.

– Да ты сдался, лохматый, – посочувствовала, подползая к нему.

Так по земляному полу и ползла на четвереньках, собирая грязь на юбку. Если найдут, то пусть женишок увидит, как слуги с его невестой обращаются! Может, аппетит ему испорчу.

Подползла к серому, устроилась рядом с ним на соломе и машинально почесала лохматого за ухом. Зверь приоткрыл глаза и сощурился от света. Я вспомнила, что телефон на последнем издыхании, и быстренько отправила его в спящий режим.

– Ты не унывай, – попыталась приободрить зверюгу. – Прорвемся как-нибудь. У меня вон палка есть, а у тебя клыки и когти. Нам бы ночь продержаться.

Серый внезапно поднял голову и тихо зарычал. А в следующее мгновение я отчетливо расслышала тихие голоса за дверью.

– Точно там? – спросил кто-то.

– Точно, – ответили ему.

– Вот пусть и сидит. До начала еще часа два, – злорадно проговорил, похоже, один из пришибленных мной охранников.

– А если ее зверь сожрет? – спросили у него.

– Не сожрет. В первый раз не сожрал, значит, и сейчас не тронет. Он же смесок. Специально к ночи пробуждения для свиты изловили.

– Да знаю я, что выродок, но жил-то дикарем, может и наброситься.

– Эй, избранная, ты там жива? – крикнул пришибленный.

Вот теперь я его голос точно узнала. Так же хрипло орал, когда я его товарища пяткой по темечку приголубила.

– Как думаешь, ответить? – спросила шепотом у зверя.

Зверь только тихо рыкнул.

В дверь опять постучали, подергали за ручку, и снова спросили:

– Живая?

– Спасибо, все замечательно, – крикнула я.

– Вот и хорошо, – проворчали с той стороны.

И все стихло. Ушли.

– Так, серый, у нас два часа форы. Линяем? – оживилась я, когда мой сокамерник успокоился и положил голову мне на колени.

Реакции не последовало.

– Бежим, говорю, – толкнула я его. – Не слышал, что ли? Тебя тоже к праздничку приготовили, сожрут же!

Зверюга только недовольно рыкнул и убрал голову с моих колен. Ну что за напасть? Ему что, жить совсем не хочется?

– Ну, ты как хочешь, а я пошла, – заявила, поднимаясь. – Не собираюсь ждать, когда эти молодчики придут и дверь выломают. А ты сиди тут, жди, когда сожрут.

На ощупь добралась до двери и замерла, прислушиваясь. Ничего не услышала, в отличие от соседа. Серый подскочил ко мне, боднул головой в бедро и зарычал. Не тихо и ворчливо, как раньше, а громко так, грозно. Я мгновенно отскочила в сторону, трясущимися руками достала телефон, кое-как разблокировала экран и осветила взбунтовавшегося, продолжающего рычать на дверь зверя. Сейчас он не казался милой лохматой псиной, это был действительно зверь, злой, клыкастый и до жути страшный. Он припал передними лапами к земле, из приоткрытой пасти капала вспенившаяся слюна, а глаза горели желтыми угольками.

– Мама, – прошептала я, пятясь.

Если бы все это было направлено не на дверь, а на меня, точно от страха описалась бы. А за дверью слышались какие-то крики, возня и даже визг, перемежающийся хрюканьем. Да что там у них происходит-то? Посмотреть бы хоть одним глазком, но любопытство, как говорится, кошку сгубило. Лучше послушаю.

И тут в дверь как бабахнет что-то, я даже присела. А серый вообще обезумел – бросился на дверь, начал царапать ее когтями и рычать еще громче. Причем царапал он прицельно, по засову.

– Тебя выпустить? – решилась я подать голос, бочком подходя к псу.

В дверь опять что-то ударилось, завизжало и затихло.

– Открывайте! – крикнул кто-то. – Живее!

– А зачем? Нам и здесь неплохо, – заявила я, косясь на серого.

– Я от Бурены, – ответили мне.

– И что? Мне это должно о чем-то сказать? – удивилась я. – Серый, ты, часом, никакую Буренку в гости не звал? Мы гостей не ждем, идите дальше!

– Открывай, дуреха! Тебя же спасаем, – рявкнули в ответ.

– А-а-а, ну если спасаете… – неуверенно протянула я. И еще на шажок подошла. – А откуда мне знать, что вы правду говорите?

– Ты совсем блаженная? Время идет! Открывай!

И как дернет дверь. Засов жалобно затрещал.

И что тут делать прикажете? Поверить? Да ни за что! Но ведь все равно же выломают, а так, может, и вправду спасут.

– Открываю! – крикнула, подбегая и отодвигая засов.

Первое, что увидела, был яркий свет факела, которым мне чуть ли не в лицо ткнули. Отшатнулась, налетела на серого, наступила ему на лапу и получила легкий укус в пятую точку. Не болезненный, но обидный.

– Эй! Ты чего? – возмутилась я.

– Идем! – рявкнул незнакомый мужчина, схватив меня за руку и вытащив в коридор.

Бросившемуся было следом серому ткнули в морду факелом.

– Он со мной! – заорала я, повиснув на руке обидчика моего соседа.

– Пусть, – махнул рукой мужчина, который вытащил меня из камеры. – Живее, если лорды нагрянут, нам всем не жить.

И тут я увидела это! Весь коридор был устлан серо-кровавым месивом из голлумов-переростков. Их здесь было штук тридцать, с отрубленными руками, ногами, головами, некоторые были еще живы. Один почти дополз ко мне, протягивая обрубок руки и скаля зубастую пасть. Мой… – пусть будет спаситель, пока не разберусь что тут к чему, – отобрал рогатину, которую я так и держала в руке все это время, и с противным хрустом вогнал ее в спину монстрика. Тот дернулся и тут же затих. Мужчина вытащил палку и вернул ее мне. Взяла по инерции, не сводя взгляда с заколотого зубастика.

– Колешь резким ударом в грудь, горизонтально, чтобы оба сердца сразу проткнуть, – пояснили мне.

– Угу, – качнула я головой, вытаращив глаза на инструктора по убиванию монстров. – А это как – оба сердца?

– Пошли уже, – вместо ответа сказали мне.

И мы пошли, вернее побежали, только не к лестнице, как я думала, а в обратную сторону, к зарешеченному оконцу. А решетки там уже и в помине не было, да и сам проем был раскурочен настолько, что и медведь при желании протиснулся бы.

– Я подсажу, – проговорил кто-то у меня за спиной.

Я обернулась и обомлела. Это был тот самый охранник, которого я пяткой по голове приложила.

– Живо лезь! – подтолкнули меня в спину.

И тут мой серый заскулил где-то за спинами бравых истребителей серых лысиков.

– Сначала он, – покачала я головой, указав на товарища.

– Ты издеваешься? – рыкнул на меня, наверное, главный, тот, кто все это время за руку держал и за собой тащил.

– Сначала его, – упрямо повторила я.

Как серого запихивали в этот лаз я, наверное, никогда не забуду. Он скрежетал зубами, рычал, повизгивал, но терпел. Только один раз одного из поднимателей чуть за руку не цапнул, когда его за хвост дернули, чтобы не размахивал им перед лицом. С той стороны тоже ворчали, но тянули. А следующей была я. И я бы тоже кого-нибудь куснула, да зубы не те. Но хама, который всю мою попу в процессе подсаживания облапил, запомнила.

Потом мы ждали, пока остальные вылезут. Я даже пыталась помочь и пересчитала всех. Вместе с теми, кто ждал с другой стороны окна, всего двенадцать человек получилось. Все мужчины, и все как на подбор молодые, поджарые, ловкие. Вон как резво вылезают, не то что мы с серым.

– Все здесь? – чисто для порядка спросил командир спасательной операции. – Двигаем дальше.

Но дальше мы не двигали, мы ползли на четвереньках. Гуськом! Пара человек впереди, потом я и семенящий рядом серый, а следом все остальные. Вот прямо как из сарайчика, в который оконце вело, вышли, так и поползли. Кругом темнота, факелы еще в подвале бросили, из ориентиров только мелькающие в высокой траве смутные очертания попы впереди ползущего. И луну, как назло, облака затянули.

Так и ползли минут десять или это мне от страха так показалось? Скорее всего, второе. Потому что когда мне разрешили подняться с колен, оказалось, что мы отползли от замка метров на десять, не больше. Но сейчас мы находились не с парадной стороны, колонн и широкой лестницы видно не было. Это было что-то вроде двора, здесь даже какие-то то ли загоны, то ли сараи имелись, как раз луна из-за облаков выглянула, и я смогла рассмотреть окружающий пейзаж. А посмотреть было на что! Мало того что поблизости стояла примечательная башенка – с окнами, между прочим, – так еще и гробы у стеночки примостились. Причем один из них был маленьким, детским.

– Лорды уже здесь, – кивнул на гробы один из моих спасителей.

– Пока только двое, – ответил другой.

– А я слышала, что все собрались, – подала голос я, припомнив разговор мышек.

– Собраться-то они, может, и собрались, а прибыть могут только после заката, – хмыкнул командир гоп-компании. – Данисто, веди, – бросил он тому, кто с моими кроссовками близко познакомился.

– Тут недалеко, – прошептал в ответ Данисто. – Только бы на обходящих не нарваться.

И тут мой лохматый друг вдруг сорвался с места, напоследок тихо рыкнув. Только и видела, как тень через двор пронеслась да за поворотом скрылась. У-у-у, предатель! Даже слезы от обиды навернулись. Я ему верила, я, можно сказать, привыкла к нему, как к родному, а он…

– Ждем, – шепнул командир.

И чего ждем, интересно знать? Когда нас сцапают и меня к женишку доставят? Стоим в траве по пояс, сыро кругом, темно, еще и жужжит кто-то над ухом. Но стоим. И тут я едва не завизжала от радости. Мой серый вернулся! Выбежал из-за поворота, протрусил по двору и остановился перед зарослями бурьяна, в которых мы чего-то ждали.

– Все чисто, идем, – прошептал главный и опять сцапал меня за руку.

И мы пошли. Быстро так, почти бегом. Через освещенный луной двор, к глухому каменному забору. А там стеночка такая, метра три высотой. И я точно знаю, подсаживай не подсаживай, – не перелезу. Только разве что если перекинут. Что тоже маловероятно, я девушка хоть и стройная, но не пушинка же. А наш проводник, который кроссовкой обласканный, остановился у стены и ждет, когда остальные подтянутся. Может, я его слишком сильно того… встряхнула лампочку? А остальным хоть бы что, ведут себя так, будто тут для них сейчас ворота отворят и «добро пожаловать» скажут. И даже серый мой спокоен, как удав. Стоит рядом, щурится.

– И что дальше? Я, если что, летать не умею, – сочла нужным уведомить присутствующих. А то кто их знает, может, у аборигенов этого дурдома крылышки имеются.

На мою реплику никто не обратил внимания. Подозреваю, что они меня вообще отсталой считают. И пусть! Только бы спасли!

И тут наш провожатый вытаскивает из кармана какую-то штуковину, похожую на стеклянный осколок, да как швырнет ее об стену! А стена вдруг пошла рябью, как вода, в которую камень бросили, засветилась на мгновение и пропала.

– Вот это бомбочка! – восхищенно протянула я.

– Вперед! – возгласил любитель командовать, и бравая команда пошла прямо туда, в образовавшуюся в стене прореху.

А там темно хоть глаз выколи! Вокруг полнолуние, а вот конкретно в этой дыре в стене темень такая, что жуть. И они все идут туда, довольные такие, а темнота их будто проглатывает.

– А это точно безопасно? – стуча зубами, спросила я, когда уже почти все ушли в «черную дыру».

– Точно, – авторитетно заявил командир всех командиров, подталкивая меня.

– А идите вперед, мы за вами, – натянуто улыбнулась я, зарывшись рукой в шерсть серого, стоящего рядом.

– Я не для того рисковал, чтобы ты мне все задание запорола. Пошла! – рыкнуло это хамло.

А мой серый возьми да и рыкни ему в ответ. Качественно так, я даже рукой вибрацию его спины почувствовала.

– Идиотка. Жить захочешь – пройдешь, – раздраженно произнес этот мужлан и отпустил мою руку.

Все остальные уже ушли, а мы с серым и хамоватый командир все в гляделки играли. И понимаю же, что надо идти, если все добровольно пошли, значит, никакой опасности там нет, а все равно страшно. Да еще и этот стоит, глазами своими черными зыркает, будто специально провоцирует.

И тут серый мой вздрогнул всем телом, я от неожиданности даже руку с его загривка убрала. А за спиной тихий такой, приятный до мурашек по всему телу голос:

– Куда же ты, избранница моя? Не покидай меня.

Оборачиваюсь и вижу… Мечта! Так вот как ты выглядишь, идеальный мужчина! У меня даже коленки затряслись. Это был не просто принц из сказки, это была Мечта! Такой мужчина, что глаз не оторвать. Высокий, статный (понятия не имею, как выглядит статный мужчина, но ему это слово идет) и красивый до одури. А голос! Да там все такое, что у-у-ух! Так вот ты какое, туннельное зрение! И ощущение такое, что на волнах качает… укачивает. И тут кто-то как цапнет за руку! Взвизгнула – и наваждение пропало. Да оно и длилось-то секунды две, не больше. Подхватила юбки и понеслась в черную дыру без оглядки, а в глазах так и стоял образ высокого темноволосого мужчины в черной накидке с красной подкладкой и со стоячим воротником. Классика!

* * *

С визгом нырнула в темноту, а вынырнула в белый день. Кто-то тут же поймал меня, придержал за плечи. Проморгалась, прищурилась и увидела широко улыбающегося Данисто.

– Вы это… простите меня за голову, – пролепетала первое, что пришло на ум.

– Да ничего, – еще шире улыбнулся мужчина. – Это даже хорошо, что ты такая боевая оказалась. Из подвала тебя вытащить проще было.

– Все, моя миссия выполнена, отведите ее к старейшинам. А я умываю руки, – злобно зыркнув на меня, сказал любитель покомандовать. Он из черной дыры вслед за мной с серым вышел. И с этой стороны никакой дыры, к слову, не было. Обычная дощатая стена.

Теперь, при свете дня, у меня появилась возможность получше разглядеть невоспитанного командира спасательной операции. Это был совсем молодой мужчина лет двадцати пяти, ну, может, чуть больше, высокий и спортивный, как и все мои спасители, темноволосый, с широкими скулами и черными бровями вразлет. Его даже можно было бы назвать симпатичным, если бы не злобный взгляд, предназначенный почему-то именно мне. Ну и пусть злится, мне-то что…

– Спасибо! – крикнула ему вдогонку.

А он даже не обернулся. Хам.

– Не обижайся на Кристоса. Он вспыльчивый, но отходчивый, – утешил меня Данисто.

– Да больно надо! – передернула я плечами. – Пошли, серый, осмотримся.

И мы пошли. Я, перепуганная до нервного тика во всем теле, и серый – какой-то притихший, опустивший уши и принюхивающийся. Вот так мы и шли по широкой улице, перед которой вынырнули из черной дыры (А-а-а! Я только что, кажется, телепортировалась!)

А вокруг светило солнышко, царило лето и вообще… благодать. Свежий воздух, всякие куры-утки травку щиплют, дома добротные и красивые стоят по обеим сторонам от дороги, ровной, между прочим, песочком посыпанной. И люди, в чистой одежде, у домов стоят и глазеют, как на седьмое чудо света.

– Собачка! – пропищал какой-то малец, указав на серого пальцем.

И всеобщее внимание переключилось с меня – распрекрасной, в красном свадебном платье, на бедолагу серого.

– Дикий! – заголосила какая-то тетка.

– Полукровка! – подхватила крик вторая.

– И-и-и-и! – запищала на высокой ноте женщина в просторном платье, хватаясь за округлый живот.

– А тебя здесь, похоже, не ждали, – прошептала я, поглаживая по загривку прижавшегося к моей ноге серого.

Визг и гомон стихли буквально за несколько секунд – этого времени хватило местным любопытным, чтобы разбежаться по домам. Причем разбежались только женщины, девушки и девочки. Последние уходить не хотели, их мамаши уволокли. Мужчины, мальчики и вездесущие любопытные старушки остались.

– Ты на них внимания не обращай, – махнул рукой идущий рядом Данисто. – Поверье у нас такое: если дикий девку приметит – утащит в лес и в волчицу обратит, – указал он на волка.

– Жуть какая, – передернула я плечами. – Серый, ты же у меня не такой?

В ответ мой лохматый друг только фыркнул, пренебрежительно так, мол, сдались мне ваши девки.

– Вот видите, не будет он ваших девок таскать. Так им и передайте, – авторитетно заявила я. – А куда мы вообще идем? – опомнилась, заметив, что мы свернули на узкую, безлюдную улочку.

– В советню, там старейшины собираются, – сказал Данисто, указав на большой добротный бревенчатый дом с широкой дверью, распахнутой настежь. Знак всеобщего доверия?

– Хорошо у вас тут, – с наслаждением глубоко вздохнула я. – Мне нравится. А со старейшинами этими вашими как общаться вообще нужно? Поклониться там, реверанс, еще что? Я в сельском регламенте вашего средневековья, знаете ли, не особо разбираюсь.

– Старейшин почитают за мудрость и память предков. Обращаться с ними нужно уважительно, но кланяться ни к чему – еще обидятся, – с улыбкой проговорил мой проводник. – А вот дикого придется оставить здесь, не будем смущать старейшину Акайю.

– Так вон на улице бабульки вроде не смущались. Наоборот, едва шеи от любопытства не свернули, – недовольно проворчала я.

Обидно мне было за серого, он никому ничего плохого не сделал, а на него все с таким прищуром смотрят, будто ждут, когда сорвется и в глотку кому-нибудь вцепится.

– Так это бабки, а старейшина Акайя женщина молодая, привлекательная, – мечтательно протянул Данисто.

Так и захотелось подзатыльник ему отвесить, чтобы вернулся с небес на грешную землю. Но рука не поднялась; ему, бедному, и так от меня уже досталось.

– Разберемся, – упрямо тряхнула головой. – Серый, от меня ни на шаг! Хорошо у них тут, но что-то слишком уж хорошо. Не доверяю я им, того и гляди на шапку пустят – тебя, разумеется. Из меня даже путёвой шапочки для купания не выйдет.

И что я, спрашивается, несу? Разволновалась, как школьница перед первым свиданием, даже ладони вспотели. Подумаешь, старейшины – местная власть. Это же они отправили отряд диверсантов, чтобы меня спасти? Значит, люди хорошие, добрые. Не забыть бы спасибо сказать. А там, глядишь, и домой вернуться помогут. Вот только с какой такой радости эти старейшины благотворительностью занялись? Может, у них тут что-то вроде ордена супергероев – хлебом не корми, дай кого-нибудь спасти? Сомнительно. Из чего следует: не просто так они меня спасли. Что-то им от меня нужно. Вот же попала! Из огня да в полымя. Только бы на кормежку местному пупу земли не пустили.

В офисе старейшин было просторно, светло и пахло чем-то терпко-сладким, напоминающим аромат цветущей сирени. В большой прихожей с огромным окном никого не было. Данисто заглянул по очереди во все имеющиеся здесь четыре двери. За первыми двумя, как я поняла, никого не оказалось, приоткрыв третью, он кивнул и отчитался:

– Избранную доставил, сейчас передам старейшине Иворгу и зайду с полным докладом.

– Поторопись. Кристос уже был, ее ждут, – ответил ему мелодичный женский голосок.

Акайя? Скорее всего, она, вон как Данисто зарделся, как десятиклассник перед учительницей-практиканткой. И взрослый ведь мужик, лет тридцать точно, а то и больше, а ведет себя как мальчишка. Пару советов по съему статусных дамочек ему, что ли, дать? Помнится, что-то такое я в каком-то журнале видела, если постараться, можно восстановить в памяти. Но это потом, если мои спасители окажутся теми, кем кажутся. А если это очередная подстава, то пусть страдает, Джеймс Бонд недоделанный, тоже мне двойной агент… Мало я ему по макушке заехала!

Так я и ввалилась в четвертую дверь, в боевом настроении и со сверкающими праведным гневом глазами.

– Здрасте! – выпалила я и как-то сдулась, стоило только увидеть вышедшего из-за стола мне навстречу человека.

– Ух ты-ы! – прошептала, схватив за загривок серого с такой силой, что он чуть слышно взвизгнул и дернулся, высвобождаясь.

Если это старейшина, как же у них молодняк-то выглядит? А стоял передо мной молодец, как с картинки. Да-да, именно молодец! Сказочный до неприличия. Светловолосый такой, кудрявый, идеальный мужчина, в общем. Плечи широченные, талия узкая, а глаза голубые-голубые.

– И откуда вас только таких берут? – буркнула, опустив голову и виновато почесывая серого за ухом.

– Ну здравствуй, избранная, – неожиданно писклявым, неприятным голосом произнес этот красавец писаный.

И я выдохнула. Ну слава богу! Хоть что-то в нем неидеально, значит, общаться можно на равных.

– Здравствуйте, – поздоровалась на этот раз нормально. – Меня Таня зовут.

– Присаживайся, Тания, – сверкая белыми зубами, широко улыбнулся старейшина. – Ко мне можешь обращаться Иворг.

– Очень приятно, только я Таня, – решилась поправить я, а то, если сразу не уследишь, потом так и будут над твоим именем изгаляться по-всякому.

– А я разве не так сказал? Тания, правильно? – немного поумерив улыбательный пыл, произнес старейшина с внешностью молодца из сказки.

– Нет, неправильно. Та-ня, – произнесла свое имя по слогам. – А если полное имя, то Татьяна.

– Хорошо, Татиана, с этим разобрались. Рассказывай, кто ты и откуда прибыла в домен Валиека?

– Кого-кого? – нахмурилась я, махнув рукой на коверканье моего имени и переключившись на новую информацию.

– Валиек, один из повелителей детей ночи. Именно его невестой ты могла стать, если бы наши люди тебя не спасли. Так откуда ты и почему согласилась предать традиции и вступить в заговор с Валиеком?

– Погодите-ка! – воскликнула я, вскочив со стула, на который меня усадил этот кучерявый. – Я никакого Валика знать не знаю и уж тем более в заговоры никакие с ним не вступала! Сами тут жрете друг друга почем зря, а меня крайней решили сделать?!

– Успокойся и сядь, – сверкнув глазищами своими голубыми, приказал Иворг.

Вот и все, Таня, сказка кончилась. Сейчас тебя колоть будут и всех собак повесят. Вон Валика какого-то уже приписали.

Но под взглядом дядечки славянской наружности возразить смелости не хватило. Села на стульчик и ручки на коленях сложила. Вот, я хорошая девочка, только не орите, будьте любезны.

– Теперь давай по порядку. Тебя избрал посланник – Бурена. Он должен был объяснить, какая честь и ответственность выпала на твою долю. Но, я так понимаю, что-то пошло не по плану. Точка выхода сместилась в домен Валиека, наверняка он сам к этому руку приложил. Так? – вопросил старейшина, скрестив руки на могучей груди.

Я только плечами пожала. Мне-то откуда знать? Я тут вообще ни при чем.

– Дальше. Где Бурена? Его убили? – продолжил допрос Иворг.

В этот раз пожатием плеч отделаться не получилось.

– Отвечай на вопросы честно, Татиана, и никто тебя не обидит, – улыбнулся молодец фэнтезийный.

– Клянусь вам, я не знаю никакого Бурену, – сложив ручки на груди, со всей возможной искренностью призналась я.

– Разве ты не избранная дева, пришедшая к нам из мира за гранью? – озадачился старейшина.

– Насчет избранности не знаю, но я точно не из этих мест, – кивнула, подтверждая свое иномирное происхождение.

– И как же ты оказалась на Рэдде? – пытливо разглядывая меня, поинтересовался Иворг.

– На ком? – переспросила, совсем растерявшись.

– Рэдда – так называется наша планета. Так как же ты здесь оказалась, если тебя не приводил Бурена? – сощурился голубоглазый местечковый управленец.

И тут меня как прорвало! Все как на духу выложила.

– Я вообще жила себе, никого не трогала! Славка этот, козел… Потащил меня на кладбище, извращенец! А там жутик этот, прозрачный, привидением прикинулся и заманил. Я, говорит, здесь вместо тебя останусь, а ты мое место займешь. И как шарахнет! Пока очухалась, его уже и след простыл. А рядом какой-то упырь к шее девушки присосался. Ну я и побежала, а там мужики с факелами. Палкой под дых ударили и обзывались. А потом вообще изловили и невестой местного воротилы назначили. Ну что я вам всем сделала?

Выговорилась, вздохнула, утерла слезу и набычилась. Все! Ничего больше не скажу.

– Странно ты изъясняешься, Татиана. Но постараемся разобраться. Ты повела на выпас козла по кличке Славка, а он понес и притащил тебя на кладбище, так? – глядя на меня с сочувствием, спросил кудрявый. Только вот сочувствие это было из области «бедняжка, совсем с головой плохо».

– Можно сказать и так, – согласилась, чтобы не разводить демагогию.

– Там ты повстречала бестелесную форму проводника, и он, вопреки традициям, ничего тебе не объяснив, отправил сюда? Правильно?

Я активно покивала, мол, так все и было. Голова, к слову, после встряски немного закружилась. Не мешало бы поспать хотя бы пару часов. Но кругом враги, глаза сомкнуть страшно.

– Ясно, – как-то угрожающе протянул Иворг. – Ты посиди здесь немного, я сейчас вернусь.

И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну, что думаешь, серый? И отсюда линять надо или посмотрим, что дальше будет? – обратилась я к притихшему зверюге.

Серый тяжко вздохнул и тоскливо покосился на дверь.

– Вот и я думаю, что нечего нам тут рассиживаться, – прошептала, подкрадываясь к двери.

Приоткрыла, прислушалась. И не зря!

– Бурена нас предал! – разорялся кудрявый своим противным голосом.

– Ты уверен? Он всегда был предан господину. Служил тридцать лет без нареканий, – пропел ему в ответ мелодичный женский голосок.

– Девчонка совсем не подготовлена, ничего не знает. Лопотала что-то о том, как бестелесная форма отправила ее сюда, предварительно произнеся формулу обмена энергетическими оболочками. Бурена остался там, обменяв свою жизнь на ее, – злобно прошипел Иворг. – Теперь понятно, почему она появилась на несколько дней раньше, и в домене Валиека. Старик продался! Обменял избранную на возможность остаться за гранью.

Послышался грохот, будто кто-то кулаком по столу ударил.

– Успокойся, Ив! Даже если Бурена и предатель, избранная все равно у нас, – утешила его женщина.

– Но Валиек все же пошел против традиций. До полнолуния еще семь дней, и мы не знаем, чего от него ждать. Мы ждали этого столько лет, и я не позволю поганому отступнику продлить наше ожидание еще на несколько столетий! – прорычал кудрявый.

– У нас хорошая защита. Мои мальчики проследят за тем, чтобы Валиек не добрался до нее. Расслабься, Ив, – беспечно прочирикала дамочка.

– Предлагаю поднять свиту, – не унимался Иворг.

– И чем ты будешь их кормить? А главное, как ты собрался ими управлять без господина? – фыркнула женщина. Я так поняла, что это и была та самая Акайя. – Валиек, бесспорно, силен, но он варвар. А на нашей стороне знания. К тому же не все лорды поддержат его. Тебе ли не знать, как непостоянны дети ночи. Сейчас, когда избранная у нас, они переметнутся на нашу сторону.

– Посмотрим. Но посты нужно усилить. И пусть кто-то объяснит девчонке, что к чему, – немного успокоившись, проговорил кучерявый.

– А вот этого лучше не делать, – хмыкнула Акайя. – Сам посуди, Бурена ей ничего не рассказал, следовательно, она согласия не давала. Вдруг сейчас, узнав всю правду, она не воспылает верой и откажется безропотно принять свою судьбу? Пусть думает, что мы вытащили ее по доброте душевной.

– Жалко ее. Действительно же девчонка ни при чем, – вздохнул Иворг.

– Ив, я тебя не узнаю! – рассмеялась Акайя. – С каких это пор ты начал жалеть этих безмозглых овечек? Они всегда с радостью шли на убой, такова их природа. За две тысячи лет ни одна не воспротивилась. Именно поэтому наши предки и выбрали их мир.

– Но эта-то согласия не давала, – возразил Иворг.

Молодец мужик, я даже его зауважала. Еще не вникла, в чем тут соль, но что за меня заступается, ясно как день.

– У нас больше нет обученного проводника, да и кристалл разряжен, на второй заход энергии не хватит. Так что прекрати распускать сопли и готовься к свадьбе. А с девкой я сама разберусь, – отрезала Акайя.

А я поняла, что бежать надо отсюда! Ничем они не лучше тех мышек, которые меня в готическом особняке обхаживали. Да вот беда, дверь в кабинет Акайи открыта, а выйти отсюда я могу, только пройдя мимо нее. Точно заметят и поймают. Лучше подождать, прикинуться дурочкой доверчивой, выбрать подходящий момент и тогда уже бежа-а-ать!

Вернулась на свой стул, сложила ручки на коленях и прикинулась скучающей простушкой. Вообще-то я никогда и не была особенной. Обычная среднестатистическая девушка своего поколения. Учеба, дом, развлечения – все по сценарию. Но тут, хочешь не хочешь, а быстро ума наберешься. Так, и что мы имеем? А ничего хорошего! Попала я по полной программе. Как я поняла, умыкнули меня у властелина соседнего, да не из вредности, а для того, чтобы своему, родимому властелину отдать. То есть как была избранной невестой, так и осталась. Только здесь у них до полнолуния, на которое свадебка, значит, назначена, еще целая неделя. А там, у Валика этого, полнолуние этой ночью было. Да и телепортировались мы из позднего вечера в день. Следовательно, на приличное расстояние от мышек с их властелином слиняли. Территории у них здесь поделены на домены. Изначально я угодила в домен Валика, а сейчас где? У какого-нибудь Толика или Жорика? Не суть важно, главное, что местный главнюк тоже на меня претендует. И что-то мне подсказывает, что я ему не для постельных утех нужна. Тоже сожрать хочет, как пить дать! Испокон веков, значит, наших девушек эти хмыри тырили и своим господам ненаглядным скармливали? А девчонки и рады были. Так тут вы, ребята, прогадали! Если вы у нас раз в сто лет столовались, то, может, раньше девушки и велись на вашу пропаганду, но сейчас-то двадцать первый век на дворе. «Избранная, честь и привилегия» – это больше не прокатит!

Серый заворчал и положил голову мне на колени.

– Тоже не нравится? – спросила я. – Оно и понятно, оба мы здесь с тобой не местные. Ты если уйти хочешь, иди. Я пойму, не обижусь.

На меня рыкнули, еще и лапу на колени положили.

– Эх, только ты у меня и есть, серый. Только тебе и можно верить. Плохо, что поговорить никак. Может, обернешься, или как там у вас это называется?

В этот момент за спиной послышался скрип двери и тихий смех.

– Это же дикий, полукровка, – произнес Иворг, видимо услышавший мою последнюю реплику.

– И что? Что вообще означает это ваше «дикий полукровка»? – возмутилась я, заступаясь за друга.

– Люди-волки у нас не в чести. Они живут обособленными группами на нетронутых территориях. Но иногда случается, кто-то из них выбирается к нашим селениям, принимает человеческий облик и находит пару среди людей. От таких пар рождаются полукровки. Если человеческая кровь сильнее, ребенок так и вырастает, даже не зная о второй личине одного из родителей. А если же побеждает зверь, то дитя обращается лет в пять-семь, да так и остается волком. Нет в полукровках силы контролировать процесс смены облика. Так что не жди, что твой друг станет человеком. Он разумен, как мы, но навсегда заперт в зверином теле.

– И что, ничем помочь нельзя? Может, как-то подсказать, направить? – едва не плача спросила я, поглаживая пыхтящего серого по голове.

– Во всяком случае, я не слышал, чтобы полукровки возвращались. Обычно они уходят и живут в лесу, поблизости от селения, в котором родились, – пожал плечами Иворг.

– Ужас какой, – всхлипнула я.

Не удержалась, сползла со стула, встала на колени и крепко обняла серого.

– А где тут наша красавица? – пропел ненавистный уже мелодичный голосок.

Подняла заплаканное лицо и увидела… Опять мечта! Только на этот раз мечта была женского пола и при взгляде на нее посещали совсем неромантические мысли. Если бы я была совсем уж дурнушкой, то от зависти взвыла бы. А так только немного позеленела.

– Акайя, – представилась девица со страниц гламурного журнала.

Даже в скромном синем платье с воротником-стоечкой и широкой длинной юбкой ей удавалось выглядеть сексуально. Идеальная фигура (не пресловутые девяносто-шестьдесят-девяносто, а именно то сочетание пропорций, про которое говорят – девушка-мечта), идеальная кожа, с идеальным, блин, загаром. Высокие скулы, выразительные зеленые глаза, пухлые розовые губы, и грива блондинистых волос до пояса.

– Я понимаю Данисто, – пробурчала, неловко поднимаясь с колен. – Таня… – И руку протянула, чтобы, значит, поздороваться.

Отчего я вообще это сделала, не понимаю. В принципе к рукопожатиям никогда не была приучена, а тут вот…

На мою протянутую ладонь взглянули с явным недоумением.

– У нас так принято: руки пожимать при встрече, – попыталась сгладить неловкость.

– А-а-а, – протянула Акайя, продолжая демонстрировать в открытой улыбке идеальные опять же зубы.

Взяла мою ладонь обеими ручками, сжала на мгновение и отпустила.

– Рада с вами познакомиться, Таня, – пропела она, не исковеркав мое имя, между прочим.

Сразу видно, кто в их песочнице с электоратом общается!

Я в ответ только натянуто улыбнулась, припомнив, что эта краля недавно Иворгу про меня говорила.

– Идемте, вы наверняка устали и проголодались, – покосившись на серого, проговорила Акайя.

– Он со мной, – на всякий случай предупредила я.

Акайя недовольно покосилась на Иворга, видимо осуждая его за то, что не предупредил о моем сопровождающем, опять улыбнулась мне и прощебетала:

– Мы позаботимся о вашем… питомце.

– Я рассказал Татиане про полукровок, – вставил кудрявый, за что получил еще один недовольный взгляд.

– Попробуем урегулировать этот вопрос с населением, – уже не так дружелюбно протянула дамочка с обложки. – Идем.

И она вышла из комнаты. А мне так не хотелось идти за ней! С молодцем кучерявым как-то спокойнее было, он хотя бы сочувствие проявил. Но ничего не поделаешь, надо играть роль до конца.

Помахала угрюмому Иворгу ручкой и пошла за красавицей злобной. Вот что хотите мне говорите, а внешность тут вообще характеру не соответствует. Вроде и располагает, улыбается, глаза честные, а так и хочется развернуться и в противоположную сторону убежать. Вон даже мой серый на нее волком смотрит.

– У нас тут все по-простому. Все люди открытые, честные. К каждому можно за помощью обратиться, – вещала Акайя, ведя меня по улице. – Поживите пока в свободном доме, а там видно будет. Едой и всем необходимым мы обеспечим.

Ну, допустим, поселят меня сейчас в домик какой-нибудь, накормят, спать уложат. А дальше что? Отосплюсь, наемся – и деру! Серый уже зарекомендовал себя в качестве разведчика, может, и здесь подсобит. Так что улыбаемся и киваем.

Так мы и пришли к небольшому домишке, притулившемуся рядом с настоящим теремом. Этот домик мне даже понравился, светлый такой, окна нараспашку, рядом с дверью кадка с цветами, а на лужайке натуральная клумба. Прямо-таки деревенский рай! Но смущало соседство с двухэтажным доминой, всем своим видом кричащим о том, что в нем не простой селянин живет.

– А вот мой дом, если что, обращайтесь, – подтвердила мои подозрения Акайя, указав на терем.

– Спасибо, – выдавила я улыбку.

– Вы проходите, располагайтесь. Я сейчас пришлю женщину, она все покажет, – проворковала старейшина, гостеприимно распахивая передо мной дверь.

Первым в жилище вошел серый. Обнюхал все, пробежался по комнатам (которых здесь и было-то кухня да спаленка), вернулся, рыкнул – мол, все чисто. И тогда уже вошла я.

Акайя еще раз улыбнулась и убежала. А буквально через минуту после того, как она скрылась из виду, рядом с домиком нарисовались два молодца и женщина лет сорока, с плетеной корзиной в руках. Женщина тут же подошла ко мне, так и стоящей посреди кухоньки, перед открытой дверью, а молодцы остались на тропинке перед домиком – сторожить, чтобы не сбежала? Скорее всего.

– Привет, я Таня, – взяла инициативу в свои руки, заметив, как побледнела женщина, увидев серого.

– Ма-матра, – ответила она.

– Маматра? – уточнила на всякий случай, и не зря.

– Матра, – растянула побледневшие губы в подобии улыбки тетенька.

– Вы его не бойтесь, он хороший, – потрепала я серого по загривку.

Зверюга в подтверждении моих слов показал свои зубищи во всей красе, демонстрируя улыбку от уха до уха. Но это для меня улыбкой показалось, а тетенька как-то совсем посерела и к стеночке привалилась.

– Прекрати, – шикнула я, пихнув лохматого ногой.

Зверь заворчал и убежал в комнату.

– Я тут вам покушать принесла, – пролепетала Матра, с трудом отлепляясь от стены.

– Спасибо, – искренне улыбнулась я. – Надеюсь, не мясо и сладости?

Женщина опять побледнела и потянула обратно корзину, за которую я уже ухватилась.

– Да показывайте уже, что там у вас, – махнула я рукой. – Есть хочется просто зверски!

Тетка на трясущихся ногах подошла к столу, деревенскому такому, деревянному и отполированному, и начала выкладывать провиант из корзины.

Две миски, завязанные тряпицами, бутыль с чем-то белым, наверное, молоком, и свеженькие огурчики. А когда она тряпицы с мисок убрала, я едва не запищала от радости. Картошечка с мясом и кусок еще теплого ягодного пирога!

– Красота-то какая! – протянула, вдыхая аромат всего этого благолепия.

– Вы пока кушайте, а я воды принесу и согрею, – оттаяла Матра, заметив мой восторг.

– Нет уж, садитесь со мной, а потом вместе и с водой разберемся, – совсем уж подобрела я.

– Ну тогда умойтесь, а то чумазая совсем. Не пристало за еду такими руками хвататься, – улыбнулась женщина, указав на таз в углу кухоньки.

Пока я отмывала руки и лицо от последствий пребывания в гостеприимном подвале несостоявшегося жениха и побега в не менее гостеприимную деревеньку, Матра достала откуда-то ложку, нож и кружку. Интересные такие, вроде и металлические, и неокрашенные, а цвет у металла необычный, темно-красный, даже скорее вишневый.

– А это из чего сделано? – спросила я, усевшись за стол и схватив то, что под руку попалось, чтобы рассмотреть поближе.

Под руку попался нож: маленькая, явно сделанная под женскую руку деревянная ручка и лезвие, тонкое, двухстороннее. Дотронулась до лезвия, чтобы проверить на гибкость, и, пискнув, отбросила недружелюбный столовый прибор.

– Жжется! – пожаловалась я, и посмотрела на Матру в ожидании ответа на невысказанный вопрос.

Тетенька стояла белая как мел и взирала на меня огромными глазами, в которых без труда можно было прочитать страх, да такой, что мне любой монстр из ужастика позавидовал бы.

– Эй, вы чего? – совсем растерялась я, когда Матра запустила в меня корзинкой, хорошо что уже пустой, и с визгом вылетела из дома.

– Равка! Равка! – голосила она, улепетывая по тропинке мимо охранников, и дальше, прямым ходом к домине Акайи.

Бравые сторожа покосились сначала на нее, потом на меня, застывшую в дверях с корзинкой в руках, но с места не сдвинулись. Ишь какие дисциплинированные.

– Чего это она? – спросила я у сторожей, кивнув вслед продолжающей орать на всю округу тетке.

Один, тот, что помоложе, только плечами пожал, а второй вообще никак не отреагировал.

– Ну и Акайя ей лекарь, – пробурчала я, возвращаясь к столу.

Спустя пару минут я поняла, что есть придется руками. Ложка оказалась такой же жгучей, как и нож. И ладно бы только ручка, ее можно тряпицей какой-нибудь обмотать, но как такую гадость в рот-то совать? Вот ведь жмоты! Специально, наверное, такую посуду подсунули, чтобы я меньше ела. А фигушки вам, все равно все съем! После недолгих поисков по закромам необжитой кухни я вооружилась деревянной лопаткой, придвинула к себе миску с картошкой (миска, к слову, была вполне обычной, нежгучей) и приступила к долгожданной трапезе. Обляпалась вся, но зато наелась. Молоко пила прямо из бутыли, злобно косясь на жгучую кружку. Пирог впихивала в себя уже через силу, из вредности. Не доела. Вытерла руки о потрепанный подол шикарного платья и откинулась назад. А спинки-то и нет! Едва не свалилась с табурета, успев в последний момент ухватиться за край стола.

Откуда-то сбоку послышался хриплый лающий звук. Повернулась и увидела серого. Зверюга сидел на пороге комнаты и трясся, подгавкивая. Сначала подумала, что ему плохо, а когда дошло, что он надо мной смеется, не удержалась и тоже расхохоталась.

Серый еще немного побухтел, а потом замолчал и уставился на стол.

– Ой, а ты же у меня голодный, наверное! – спохватилась я.

Серый тяжко вздохнул и продолжал сверлить взглядом стол.

– Может, молочка? – виновато спросила я.

Вот же, забыла совсем про друга и стрескала все!

От молока серый не отказался. Кое-как ополоснув миску из-под картошки в том же тазу, в котором мыла руки, я перелила в нее остатки молока и поставила на пол. Зверь подошел, понюхал и принялся жадно лакать.

– Сейчас, серый, и для тебя обед стребуем, – пообещала я ему, направляясь к выходу.

Распахнула дверь и потребовала:

– Мясо нужно, свежее!

– Я же говорила! – заголосила Матра, прячась за спины Акайи, Иворга и еще двоих незнакомых мужчин. – Равка она! Всех нас погубит!

– Рот закрой, – цыкнул на нее Иворг, не оборачиваясь.

– А я тут… серому покушать бы, – стушевалась я под пристальными взглядами присутствующих.

– Это и есть наша избранная? – подал голос пожилой седовласый мужчина, делая шаг вперед.

– Да, старейшина Мранор, это Татиана, – представил меня Иворг.

– Таня, – на автомате поправила я.

Седовласый мужчина склонил голову набок и принялся разглядывать меня с головы до ног. А глаза у него были, мягко говоря, жутковатые – светло-серые, почти белые радужки и ма-а-аленький такой зрачок. И вот эти глазки, пропутешествовав от подола платья, из-под которого торчали носки истрепанных кроссовок, до лица, уставились прямо мне в глаза.

– Переодеть, – приказал седовласый, когда я не выдержала и отвела взгляд. – И бабу заткнуть. Нам только паники не хватало, и так из-за полукровки все на взводе.

– Как скажете, – кивнул Иворг.

Матра охнула и попятилась, но ее тут же подхватили под руки мои сторожа.

– Этих тоже сменить, – кивнул на них Мранор. – Акайя, поставь своих.

– Так они еще после вылазки к Валиеку не отошли, – недовольно ответила Акайя.

– Потерпят, – отрезал седовласый. – Брон, она твоя, – бросил он напоследок и ушел быстрой походкой занятого человека, которого оторвали от каких-то важных дел из-за пустяка.

Я не сразу поняла, что речь идет обо мне. Дошло только, когда последний из этой четверки – худенький мужчина лет тридцати пяти на вид, с черной, криво остриженной взлохмаченной шевелюрой и живыми, бегающими глазками, выступил вперед и протянул, потирая руки:

– Интере-э-эсно….

– А вы, собственно, кто? – пролепетала, невольно сделав шажок назад.

– Старейшина Бронир, к вашим услугам, – кивнул он, растягивая тонкие губы в улыбке. – Пойдем, моя хорошая, покажешь, что там у нас с рэдданием.

– С чем? – переспросила я, бросая умоляющий взгляд на Иворга.

Мне почему-то казалось, что он поможет. И я не ошиблась.

– Брон, не пугай девушку, – улыбнулся мой былинный герой. – Она и так настрадалась за последние сутки.

– Да я и так нежно, – пожал плечами Бронир.

– Брон, ты и понятие «нежно» несовместимы, – хохотнула Акайя. – Татьяна, что вы там про мясо говорили? Зачем?

– Так серого покормить надо, – беспомощно пропищала я, жалея, что не умею становиться невидимой.

– А серый это у нас кто? – загораясь еще большим энтузиазмом, поинтересовался Бронир.

– А это у нас полукровка, – пояснил Иворг. – Татиана не знает, как они на сырое мясо реагируют.

– Ну, мы тут сами разберемся, – засуетился Бронир, подталкивая Акайю и Иворга к дорожке.

– А что не так с мясом-то? – крикнула я им в спины.

– А я сейчас тебе все-все сам объясню, – пообещал Бронир, схватив меня под руку и буквально силой затаскивая в дом.

– Я пришлю помощницу, – крикнула Акайя, перед тем как очумелый старейшина захлопнул дверь.

– Больно нам нужны твои соглядатаи, – проворчал он. И тут же, обратив все внимание на меня, велел: – Рассказывай!

Ответом ему было донесшееся от стола рычание. Серый приговорил молоко и сейчас выглядел не столько устрашающе, сколько умильно. Вся морда в капельках молока, нос и пасть тоже белые, но глаза угрожающие и рык впечатляющий. Не знала бы его, точно испугалась бы, а так…

– Какой ты у меня поросенок, – покачала я головой.

– Полукровка, значит, – почесал макушку Бронир. – С тобой потом разберемся, есть у меня парочка теорий. Надо проверить, а вдруг получится. Но потом. Сначала ты, – указал он на меня.

– А что я? – спросила, поглядывая на дверь. Какой-то он ненормальный, этот старейшина. Лучше держаться поближе к выходу.

– Всегда мечтал побывать за гранью! – воскликнул Бронир. – Расскажи, что там у вас да как?

– Живем помаленьку, – растерянно пожала я плечами.

– А люди какие? Какой уклад? Науки? Магия? – едва не подпрыгивая от нетерпения, завалил он меня вопросами.

И тут я поняла, с кем имею дело. Это же типичный ученый! Прям такой типичный-типичный. Гений, но по жизни недотепа. С таким я как-нибудь уж справлюсь. Ему и надо-то для счастья парочку трудноразрешимых задач подкинуть, чтобы отстал.

– Так, давайте по порядку, – проговорила, указывая на табурет. – У нас нет магии, вообще (и слава богу – добавила мысленно). Науки и технологии развиты, в общем, техногенный мир.

– Подожди-подожди, как это нет магии? – возмутился старейшина.

– А вот так, нет, и все, – развела руками.

– Да как же нет?! – возопил он. – Не может такого быть!

Я только плечами пожала. Ну нет у нас магии, где я ему ее возьму?

– У меня летописи, свидетельства других избранных. Да у меня такая база, а ты неткаешь! – хлопнул он ладонью по столу, за что получил еще одну порцию рыка от серого.

– У нас есть сказки, мифы всякие, но научных доказательств нет, – терпеливо объяснила я.

– А ты, часом, не приблудная? – сощурился Бронир. – Что-то я сомневаюсь, что ты оттуда.

– Я скоро сама начну сомневаться, откуда я, – пробурчала себе под нос.

– Так, ладно, нет у вас, говоришь, магии, а расы какие? – не унимался дорвавшийся к дармовой информации исследователь.

Ну, я ему и рассказала. И про расы наши, и про технологии, как могла. И даже про телевидение поведала как на духу. К концу моего рассказа Бронир взмок и весь трясся, как припадочный.

– Ужас-то какой, и как вы там живете-то, бедненькие? – донеслось от двери.

Мы со старейшиной синхронно вздрогнули и обернулись. В дверях стояла эдакая амазонка на пенсии. Женщина была явно в возрасте, и вес лишний имелся, но он только подчеркивал ее силу и стать. Ширина плеч и осанка там были такими, что девахи, которые меня в замок Валика тащили, обзавидывались бы.

– Чего надо? – недружелюбно спросил Бронир.

– Акайя послала, – коротко ответила женщина. И тут же скомандовала кому-то, отходя в сторонку: – Заноси!

В дом ввалился такой же высокий и широкоплечий мужчина, чем-то неуловимо похожий на свою спутницу, неся на вытянутых руках огромную бадью с водой, от которой поднимался парок, недвусмысленно намекая, что это моя будущая ванна. Следом за ним вошла девочка лет десяти, тоже крупная и широкоплечая, волоча на плече какой-то баул. Бадью мужчина отнес в комнату, девочка просеменила за ним. Вернулись они разгруженные и любопытные. Но не тут-то было.

– Идите отсюда, – махнул рукой в сторону выхода старейшина.

Мужчина и девочка насупились, но послушались. А женщина осталась стоять истуканом у двери.

– И ты иди, чего встала? – грозно сдвинул реденькие брови Бронир.

– А мыться и переодеваться ей ты сам будешь помогать? – усмехнулась женщина.

– Дарка, не зли меня! – пригрозил старейшина.

В ответ женщина только широко улыбнулась, демонстрируя крупные зубы.

– Ладно, – пошел на попятную старейшина. – Только давайте быстро, – и строго так на меня посмотрел.

Женщина распахнула дверь – мол, давай выметайся. И Бронир вышел, ворча что-то себе под нос.

– Чего смотришь? Вода стынет, – усмехнулась Дарка, махнув рукой в сторону комнаты.

Верните мне Матру!

Мылась я быстро и нервно. А как тут не нервничать, когда над душой стоит такой шкаф с косой и смотрит на тебя, как на таракана? И плевать она хотела на то, что я стесняюсь. А тут еще и вместо мочалки какой-то пучок травы, перевязанный веревкой. Мыло вообще странного бурого цвета, но хоть пахнет приятно. Но больше всего раздражали окрики Дарки, когда я по неосторожности расплескивала воду на пол.

– Неповоротливая какая, – ворчала она. – Наплюхала мне тут. Я тебе не нянька, распинаться не буду.

Так и хотелось сказануть в ответ что-нибудь грубое, но язык не поворачивался. У языка, видимо, инстинкт самосохранения срабатывал быстрее, чем у характера.

После помывки мне кинули простыню, приказали вытереться и указали на развязанный баул, из которого уже были извлечены мочалка и мыло. Одеваться тоже пришлось под пристальным взором надсмотрщицы. А одежда, кстати, оказалась вполне удобной. Свободные черные штаны на завязках и белая рубаха. Только белья мне не выделили, пришлось свое быстро постирать и так мокрое и надевать.

– Иди уже, Брон заждался, – махнула рукой Дарка, когда я обулась и собрала волосы в хвост, перевязав их ленточкой, найденной все в том же бауле. Надо же, ленточку положили, а белье и носки зажали!

* * *

Бронир ждал меня на крыльце, обрывая цветы на клумбе. К моему приходу клумба выглядела так, будто по ней прошелся рой саранчи.

– Вот, это тебе, – протянул он мне порядком потрепанный букетик.

– Спасибо, – засмущалась я.

– Так… значит, цветы у вас тоже дарят, – констатировал старейшина, и ценность букетика опустилась с позиции «так себе, но приятно» до «веник какой-то».

– Теперь давай с рэдданием разберемся. Понятно, что ты никакая не равка, но реакция на него есть, так? – продолжило изыскания местное светило, тыча мне в лицо кружкой из вишневого металла.

Я активно помотала головой, не желая прикасаться к жгучей кружке, но мой протест Брониру был до лампочки. Он схватил меня за руку и приложил кружку к запястью. Я зашипела от боли, дернулась, но старейшина еще пару секунд удерживал мою руку. Потом убрал кружку и принялся разглядывать покрасневшую кожу.

– Ну, знаешь ли! – вспылила я. – Да пошел бы ты со своими исследованиями! Я тебе не подопытный кролик.

Выдернула руку из его пальцев и принялась дуть на обожженный участок кожи. Краснота исчезала прямо на глазах!

– Ух ты! Это у меня здесь регенерация такая? – восхитилась я.

– Хм, занимательная реакция. Надо бы подробное исследование провести, и побыстрее, – изучая мою руку, проговорил Бронир.

И тут из дома донесся крик: «А ну пошел отсюда, плешивый! Будешь мне тут топтать!» Дверь с треском распахнулась, и из нее выбежал мокрый с головы до ног серый. Зверь спрятался за мои ноги и уже оттуда, из укрытия, начал рычать.

– Ты мне еще порычи! – показался из-за двери кулак, после чего дверь захлопнули.

Серый еще пару раз рыкнул, отошел подальше и начал отряхиваться.

– И где ты его нашла? – почесывая щетинистый подбородок, спросил старейшина.

– Вместе в подвале у Валика сидели, – пожала я плечами.

– В подвале? – удивился Бронир. – Ну ладно зверь, наверняка свите скормить хотели, чтобы отдача для Валиека в ночь перерождения была сильнее. А тебя-то должны были со всеми почестями готовить.

– Я сбежала… в подвал, – призналась я.

– Зачем? – не понял старейшина.

– Куда получилось, туда и сбежала, – буркнула я.

– Везучая ты, – хмыкнул он.

– Как утопленник, – покачала я головой.

– А у вас утопленники не тонут? Или воскресают? – тут же заинтересовался этот естествоиспытатель.

– Не знаю, не спрашивала, – съехидничала в ответ я.

– Эх, побывать бы за гранью, – мечтательно протянул Бронир.

– Тоже не отказалась бы, – согласилась я. – Домой хочу, хватит с меня приключений. Сказки какие-то у вас, как у братьев Гримм.

– А пошли ко мне! Здесь нам все равно не дадут толком поговорить, – вдруг предложил Бронир.

– Спасибо, конечно, но я лучше здесь… – неуверенно протянула я.

– Да ты не бойся, больше рэдданием жечь не буду. Я же не со зла, просто проверить хотел. Не поверил на слово, что у тебя реакция на него, как у равки, – виновато потупившись, произнес он.

– Да что это вообще такое, равки эти ваши? – возмущенно спросила я.

– А ты не знаешь? – удивился он. Но тут же опомнился, хлопнул себя ладонью по лбу: – Точно! Откуда тебе знать. Равк это первая стадия превращения в свиту. Укушенный, но не убитый лордом человек сначала становится чувствительным к свету, потом появляется сильный голод, который можно утолить только кровью или сырым мясом. Но голод становится нестерпимым, и равки нападают на людей. Отведав крови себе подобного, равк меняется и входит в свиту.

– Жуть какая! А свита – это кто? – решила разжиться информацией, пока старейшина на волне вины за ожог разговорился.

– Свита – это главный источник силы правящих. От них правящие получают энергетическую подпитку, черпают долголетие и магические силы. Чем больше свита, тем сильнее правящий, – охотно пояснил Бронир.

– Ну и при чем здесь ваша посуда? – не поняла я.

– Так она из рэддания сделана. Равки, как и свита, его боятся, для них это яд. Вот нас правящие и научили его добывать, чтобы сдерживать свиту.

– Так, а правящие это кто? – задала я следующий вопрос, совсем запутавшись в местной иерархии.

– У детей ночи четверо прародителей. У каждого во владении свой домен. Но они слишком долго жили и устали от постоянного спора, кто сильнее. И вот уже два тысячелетия как каждый из них правит всеми доменами по сотне лет, пока остальные спят. Сейчас истекает срок правления Валиека, следующий в очереди наш домен. Через несколько дней мы пробудим господина Талиека, а Валиек уйдет в сон на триста лет.

– Ну точно! Толик! – сквозь смех прохрипела я.

Прохрипела потому, что вместе со смехом рвались наружу и слезы. Да и как тут не заплакать! Я же не совсем дурочка, чтобы не понять, что пробуждать своего Толика они собрались за мой счет. Это получается, их раритет сотню лет дрых, не кушал кровушки человечьей, вот ему меня в качестве первой трапезы и преподнесут.

– Все! Я устала, больше суток не спала, – произнесла, отворачиваясь от старейшины, чтобы он не увидел так и норовящие скатиться по щекам слезы.

– А у меня есть настойка, специально для таких случаев, бойцы Акайи ее перед вылазками всегда принимают. Сон как рукой снимает, – воодушевленно проговорил Бронир.

– Нет уж, я лучше по старинке, отосплюсь, – буркнула, направляясь к двери. – А вы пока переварите информацию, которую я вам про свой мир рассказала.

– Хорошо, – неохотно согласился старейшина. – Но я утром вернусь.

– Да как хотите, – махнула рукой, не оборачиваясь.

Вошла в дом, мельком взглянула на бадью, стоящую уже на кухне, и прошла в комнату.

– Пришла, – пробасила Дарка, сидящая на кровати.

– Уйдите, а? – попросила я.

– Как же, меня только на закате сменят, – фыркнула она в ответ.

– Вот и жди смены на улице! – рявкнула я.

Женщина встала, расправила плечи, размяла шею, взглянула мне в глаза и… вышла, не проронив ни слова. Уж не знаю, что она увидела в моем взгляде, но, похоже, это ее впечатлило. А я стянула кроссовки, завалилась на кровать и заревела. Спустя пару минут пришел серый, положил голову на край кровати и засопел. Зарылась пальцами в его лохматую шевелюру, и так и уснула, всхлипывая. Вот высплюсь и сбегу!

* * *

Пробуждение было запоминающимся. Сначала я долго отмахивалась от назойливой мухи, щекочущей щеку, потом эта муха то ли описалась, то ли раздавилась – стало мокро и противно. Попыталась вытереть щеку о подушку, но раздавленная муха перебралась на нос. Пришлось открывать глаза и… Как же я громко завизжала и как же высоко подпрыгнула на кровати! Забилась в угол, прикрываясь подушкой и вереща, а два светящихся в темноте глаза вдруг погасли. В следующее мгновение в комнату ворвался уже знакомый мне командир всех командиров, держа наперевес горящий факел. И вот тогда до меня дошло, что светящиеся глаза – это серый, а погасли они потому, что он морду лапой прикрыл.

– Мамочки-и-и, – прошептала, сползая по стене и прикрывая глаза рукой.

– Эй, ты как? – потрясли меня за плечо спустя пару минут, в течение которых я старалась удержать сердце в груди, чтобы оно не отправилось погулять по комнате.

– Ой, плохо-о-о, – простонала, так и не решившись открыть глаза.

– Может, Бронира позвать? – спросил мой спаситель и по совместительству инструктор по убиению монстров.

– Нет! – взвизгнула так, что даже серый визгнул в ответ. Никак в поддержку, ему тоже Броня не понравился.

– А чего кричала? – недовольно проворчал – как же его… а, точно, – Кристос.

– Так просто, – виновато улыбнулась, приоткрыв один глаз и выглядывая из-за угла подушки.

Меня смерили недовольным взглядом и развернулись, чтобы уйти.

– Стой, – неожиданно попросила я.

Неожиданно потому, что не ожидала от себя такой трусости. Но поди ж ты…

Кристос остановился и вопросительно уставился на меня.

– Не уходи, я не хочу одна бояться, – выпалила я.

– Предлагаешь бояться вместе? – усмехнулся он.

Улыбнулась как дурочка и пожала плечами. Да я сейчас и чувствовала себя полной идиоткой. И зачем, спрашивается, остановила? Как я вообще при нем спать-то буду?

– Ладно, – вдруг согласился Кристос. – Спи, я здесь посижу.

И уселся рядом с кроватью. И не выгонишь же теперь. Или выгнать?

– Серый, отнеси на улицу, а то мешать будет, – сказал Кристос, протягивая моему лохматому другу факел.

А серый, вот предатель, подошел, аккуратненько так взял факел в зубы и вынес, обходя углы, чтобы огнем не задеть. Да с чего он вообще какого-то постороннего мужика слушается? Это же мой серый! Или не мой? Я как-то и забыла о том, что это не ручной пес, а разумное существо. Неудобно-то как! Это же получается, что все это время рядом со мной был практически мужчина, ну и что, что с лапами и хвостом, все равно почти человек. Надо будет извиниться, что ли.

– Как же здесь все сложно, – прошептала, забывшись.

– А там проще было? – выдернул меня из потока сонных мыслей голос сидящего рядом с кроватью мужчины.

Вздрогнула, легла и прошептала:

– Там меня никто не хотел съесть.

– Спи, – ответил мужчина.

Ну да, а что ему еще сказать? Как ни крути, а я права.

– Почему вы скармливаете своим правителям девушек из нашего мира? Чем местные не угодили? Или своих жалко? – не удержалась я от вопроса.

– Это не нам решать. Такова традиция, – тихо ответил Кристос.

– Фиговые у вас традиции, – всхлипнула я.

Ну вот, опять сейчас разревусь. Да что же такое-то? И понимаю, что нельзя раскисать, а все равно глаза на мокром месте!

– Мы живем по этим традициям уже не одно столетие. Не мы диктуем правила, не нам их и менять, – задумчиво произнес Кристос.

– Плывете по течению, как… Буратины, – буркнула я. – Вот ты мне объясни, зачем вам вообще эти ваши правители сдались?

В темноте, лежа на кровати, было проще обсуждать такую щекотливую тему. Да и что они мне сделают? Я же им целая и невредимая нужна, для прокорма властелина их заскорузлого.

– Они учат нас, руководят. Благодаря им у нас есть медицина, школы, развиваются науки. Мы начали осваивать магию, – принялся перечислять Кристос.

– И что, за те сотни лет, пока ваш великий и распрекрасный спал, все это стояло на месте, не развивалось? – усмехнулась я, пряча за смешком очередной всхлип.

– Развивалось, конечно, – кивнул мужчина.

– Так зачем они вам теперь? – вопросила я. – Чтобы девушек ни в чем не повинных им скармливать? Как я поняла, вы нас, неместных, им раз в столетие предоставляете. А все остальное время они ваших харчат! Оно вам надо, задарма их кормить?

– Спи, – приказал Кристос. – Не тебе об этом говорить.

– Ну и пусть они вас жрут! Меня-то один раз съедят – и все, а вас так и будут хомячить, – обиженно буркнула я.

Повертелась еще немного и все же уснула, устала слишком, переволновалась.

А утром проснулась уже одна. Сбежал мой телохранитель. Встала и пошла на запах еды. На кухоньке уже вовсю хозяйничала Дарка, что-то варила-жарила на пышущей жаром печи, рядом крутился серый. Они, похоже, поладили.

– Встала, – констатировала женщина. – Завтрак уже почти готов.

– Спасибо, я не голодна, – ответила и уже хотела вернуться в комнату, когда Дарка меня окликнула.

– Ты это брось, есть нужно хорошо, – проговорила она.

– Зачем? – задала я провокационный вопрос.

– Смотрю я на тебя, девка, и вижу, что не дура, все понимаешь, – оторвавшись от плиты, произнесла женщина. – Так ты уразумей: чем сильнее будешь, тем больше шансов у тебя.

– Каких шансов? – заинтересовалась я.

– Выжить, – бросила она, возвращаясь к помешиванию чего-то аппетитного в небольшом котелке.

– А что, есть и такой вариант? – искренне удивилась я.

– У тебя – навряд ли, – покачала она головой. – Худая слишком, маленькая. Мне прабабка рассказывала, что в невесты Залиеку привели девку здоровую, румяную да полнокровную, так она выжила. Но ты надежд не оставляй, говорят, наш хозяин жалостливый. Если в разум до твоей смерти войдет, может, и выживешь.

– И с чего мне такое счастье? Откуда такая откровенность? – хмыкнула я.

– Так Кристос сказал, что ты все знаешь, – пожала необъятными плечами Дарка.

– А-а-а, ну да, конечно, – согласилась я.

Значит, все правильно поняла. Но знаю-то не все! А ну подайте мне этого вашего чумного Броню, я его на полное посвящение в местные реалии раскручу.

– Ладно, давайте ваш завтрак, двойную порцию. Отъедаться буду, – передумала я.

Серый глянул на меня искоса, шумно вздохнул и улегся посреди кухни, как раз между печью и столом. А в этот момент Дарка сняла с печи котелок, ухватив его тряпицей, и пошла к столу. Итог этой пасторали был закономерен: завтрак на полу и частично на сером, сам серый с визгом катается по полу (еще бы, горячо же!), а Дарка орет на всю округу, да так задорно и заковыристо, что я даже заслушалась.

Если бы серого не ошпарило, Дарка его сама, наверное, пришибла бы. А так только косилась злобно, вытирая пол, и приговаривала: «Так тебе и надо, чучело лохматое. Да чтоб ты оплешивел, изверг! Чтоб у тебя хвост облез! Зараза на мою голову».

На шум прибежал Данисто, видимо сменивший на посту Кристоса, посмеялся, посочувствовал серому и добродушно улыбнулся мне.

– Ну как устроилась? – спросил он.

– Жить можно, – криво улыбнулась я в ответ.

А что тут еще скажешь? Жить-то и правда можно, но недолго, к сожалению.

– А ну иди отсюда! – прикрикнула на него запыхавшаяся Дарка. – Нечего тут зубоскалить.

– Не шуми, – миролюбиво ответил Данисто. – Я за Татианой пришел. Бронир уже заждался.

– Таня я, – поправила недовольно. И этот туда же, над именем моим изгаляется.

– Вот накормлю, тогда и пойдет. Подождет твой Брон, – буркнула Дарка.

– А чем кормить-то будешь? Я смотрю, дикий уже пробу снял, и ему твое варево не по вкусу пришлось, – хохотнул Данисто.

Серый оторвался от вылизывания ошпаренного бока, вскинул голову и рыкнул, то ли соглашаясь с мужчиной, то ли выражая протест.

– Вот и не получит больше! Слышишь, поганец, чего налижешься, тем и кормись! – погрозила зверю кулаком Дарка.

«Поганец» обиделся и повернулся к присутствующим задом.

– То-то же, – хмыкнула женщина. – Садитесь за стол.

Сказано это было нам с Данисто. Ну, мы и сели. Передо мной тут же появилась деревянная миска с какой-то кашей, желтенькой такой и ароматной. Следом Дарка протянула мне ложку, тоже деревянную, но не толстую и неудобную, как старинные русские, а тонкую, искусно вырезанную – от металлической и не отличишь, если не присматриваться.

Данисто тоже наделили кашей, но посуду ему дали ту самую, жгучую. Я так и сидела, уставившись на мужчину, в ожидании, когда он возьмет ложку в руку. И почему местные на этот металл нормально реагируют, а для меня он все равно что кислота? Странные они, и посуда у них странная, а уж про государственный строй и говорить нечего.

Каша оказалась вкусной, наваристой, но я так и не поняла, из какой крупы она была сварена. Оставалось только надеяться, что на нее у меня не будет аллергической реакции, как на ложки с ножами.

– Ну все, идите. Больше мне вас кормить нечем, – развела руками Дарка, когда миски опустели. – А все псина эта, такую шуплу загубил! Наваристую, с коленцами!

– Чего-чего? – недоуменно спросила я.

– Шупла, говорю, удачная вышла, а этот твой под ноги кидается. У-у-у, пропастина! – в очередной раз погрозила она кулаком серому.

– Это у нас похлебка такая, из коричков, – посмеиваясь, пояснил Данисто.

– Ну, теперь все ясно, – с иронией протянула я. – Ладно, спасибо за завтрак, Дарка. Пошли, Броня заждался уже, – махнула рукой Данисто, вставая из-за стола.

– Кто? – переспросил мой сегодняшний телохранитель, давясь смехом.

– Вот так его и называй, – тоже посмеиваясь, посоветовала Дарка. – Ему подходит.

Серый встал, встряхнулся, разбрызгивая по только что оттертой кухне остатки местного национального блюда, покосился на зашипевшую Дарку и степенно вышел.

– Ты смотри, Дарка, заберет тебя дикий, в волчицу обратит и в леса уведет, – хохотнул Данисто.

– Да я этому облезлому не по зубам, – отмахнулась женщина.

Вот уж точно не по зубам, с ней разве что медведь справится. Интересно, а здесь медведи вообще есть?

По дороге к Брониру я завалила Данисто вопросами. Медведи у них, как оказалось, есть. Но, судя по описаниям мужчины, это какие-то неправильные медвери, и мед они не едят. Местные косолапые, помимо обычных для наших мишек размеров, шерсти и больших лап, имели длинный хвост и широкую, как у Чеширского Кота, пасть с акульим арсеналом зубов. Чем они питаются, решила вообще не спрашивать, и так впечатлений хватает.

Бронир, как оказалось, обосновался на краю поселения, и идти до его логова пришлось минут двадцать. Я успела посмотреть и местную архитектуру (ничего особенного, кстати, почти и не отличишь от наших деревень), и природу, тоже не отличающуюся особой экзотичностью, и живность. А вот тут-то было где разгуляться!

Во-первых, помимо обычных курочек и почти обычных уточек (клювы у них были ярко-синего цвета), по лужайкам перед домами расхаживали эдакие гибриды кроликов и карликовых страусов. От страусов у этой живности присутствовали длинные шеи, головы и крылья, а все остальное было кроличье. Странное это зрелище, скажу я вам – птичьи голова и крылья в меху, а не в перьях. С такими крылышками далеко не улетишь. Да и голова на длинной меховой шее при прыжках болтается так, что пожизненная морская болезнь такому чуду обеспечена. Но сами кролостраусы не жаловались, им все нравилось.

– А это кто? – спросила шепотом я, наблюдая за передвижением мутантиков.

– Так это же корички, – пояснил Данисто. – У вас таких нет, что ли?

– Не-э-эт, такое у нас не водится, – завороженно прошептала я.

– Шупла из них самая вкусная выходит, – мечтательно протянул Данисто.

Вот изверги! Такую милоту и на шуплу!

И тут серый, видимо заскучав, выскочил вперед, подпрыгнул на месте пару раз, пародируя этих самых коричков, а потом понесся гонять их по полянке. Зверье бросилось врассыпную, курлыча и вереща. Из дома выбежала хозяйка сего стада (или стаи), узрела возмутителя спокойствия, взвизгнула, присела и заголосила, схватившись за голову:

– Да что же это за напасть! Да куда же старейшины смотрят? Дики-и-ий! Ой, беда в дом пришла!

И вроде мир другой, и все у них здесь иначе, а тетки такие же! На крик одуревшей бабы сбежались соседи. Девочек и девушек опять разогнали по домам, чтобы мой серый на них не позарился, а мужики собрались толпой человек десять и пошли к старейшинам жаловаться. Серый понял, что сглупил, подошел ко мне, прижал уши к голове и уселся, изображая святую невинность.

– Похоже, выгонят тебя, брат, из деревни, – посочувствовал ему Данисто.

– Пошли быстрее к Броне. Попросим защиты. Он же как-никак старейшина, – поторопила я провожатого.

– А толку-то, что старейшина, – махнул рукой Данисто. – Он такие вопросы не решает.

– А кто решает? – схватила я его за рукав.

С серым расставаться не хотелось. Я только ему и доверяю.

– Если Иворг жалобу примет и замнет, то, может, и обойдется все. А если не примет, то к самому Мранору пойдут. Тогда точно серому твоему несдобровать, – покачал головой мужчина.

– А Акайя? – спросила я.

– Акайя с такой мелочью разбираться не будет, – улыбнулся Данисто. – Она о порядке и безопасности заботится, ей не до жалоб.

– Так, подожди. Значит, Акайя у вас вроде минобороны, Бронир – по наукам, Иворг с народом разбирается, то есть по сельскому хозяйству и культуре. А Мранор, получается, кто? Премьер-министр? – попыталась впихнуть все это безобразие в более-менее привычные рамки.

– Ты это лучше у Бронира спроси. Я твоих разговоров не понимаю, – покаялся Данисто. – Мое дело выполнять приказы старейшины Акайи.

Солдафон – поставила я диагноз, поглядывая на озадаченного провожатого. Но солдафон не обычный, а элитный. Вон даже в стане врага под прикрытием работал. Спецназ местного разлива! А Кристос у них командир группы, то есть тоже элитный солдафон, но наделенный некоторой властью. Это я, получается, ночью местному генералу мозг выносила?

– А вот и дом Бронира, – указали мне на возвышающееся впереди строение. М-да, от Брони я меньшего и не ожидала. Во-первых, это нечто даже с натяжкой сложно было назвать домом. Двухэтажное строение с огромными окнами на первом этаже и вообще без окон на втором, с парочкой пристроек разной степени высоты и корявости и круглой башенкой, притулившейся к одной пристройке, над которой возвышалась труба, пышущая ядовито-желтым дымом, походило, скорее, на завод или шоколадную фабрику вконец поехавшего крышей Чарли. Крыша основного строения, к слову, действительно слегка съехала набок. Но это, скорее всего, было так задумано, потому что под образовавшимся навесом стояла эдакая барокамера – огромная металлическая бочка с дверью и окошечком. Только водолаза рядом для полноты картины не хватает. И вот зря я это подумала! Дверца барокамеры отворилась, и на свет божий вывалилось чудо-юдо – длинные рукава коричневого одеяния, на концах перевязанные веревочками, болтались на уровне колен, на ногах что-то похожее на тыквы, и цвет, кстати, соответствующий, оранжевый. А на голове этого пришельца красовалось подобие противогаза, только хобот был толщиной с саму голову и болтался до земли.

– Э-э-э, может, пойдем отсюда? – подергала я Данисто за рукав.

И тут этот слоник-мутант стянул с головы хобот, водрузил его на торчащий из стены штырь и улыбнулся нам безумной улыбкой оголодавшего людоеда.

– Ну наконец-то! А я заждался, уже сам за тобой идти хотел, – воскликнул Броня, разводя в стороны безразмерные рукава.

Серый отпрыгнул, получив по носу одним из длиннющих рукавов, фыркнул и заворчал, злобно поглядывая на болтающиеся штуковины.

– Подождите, я сейчас! – произнес Броня, и занырнул в глубины своего костюмчика. Сначала опали увядшими лепестками рукава, потом вся шкурка из непонятного материала скукожилась, а из образовавшейся на спине прорехи показалась лохматая голова местного гения. Выбравшись из скафандра, Бронир, совершенно не смущаясь того, что на нем из одежды имеются только волосы, подхватил свой эпатажный костюмчик, расправил его и повесил на крючья, рядом с головохоботом. Тут же, рядом со стеной, на скамеечке лежала его одежда. И уже через минуту Бронир красовался в серых мешковатых штанах и грязной белой рубахе.

– За мной, – скомандовал он, шлепая босыми ногами по пыльной тропинке.

Я не то чтобы совсем уж скромница, но отойти от этого представления не могла минут пять. Лицо так и горело от стыда. И вот скажите, пожалуйста, почему оголяется какой-то посторонний чудик, а стыдно мне? И что самое удивительное, Данисто все это эксгибиционистское безобразие воспринял вполне спокойно. У них что, голышом ходить в порядке вещей? Нет, мне здесь точно не место! Бежать, срочно бежать! Вот только узнаю побольше, чтобы понять – куда и как сбегать.

– Заходите, заходите, – поманил нас рукой Брон. – Вон туда идите, сядьте там где-нибудь, – махнул он в сторону открытой двери.

Пока добралась до этой двери, я пару раз едва не упала, поскользнувшись на пятнах желтой маслянистой жидкости, разлитой на полу длинного узкого коридора, освещенного дурно пахнущими светильниками, наподобие наших керосиновых ламп. Плюс один раз ударилась коленом о выступающую из стены доску и оцарапала плечо, зацепившись рукавом за высокую конструкцию из кусков металла, прислоненную к стене. Назначение этой конструкции для меня тоже осталось тайной, а вот материал, из которого она была сооружена, я сразу узнала. Еще бы мне его не узнать! Кожу опалило таким жаром, что сама царапина показалась сущим пустяком. Вскрикнула, схватилась за плечо и поспешила сбежать подальше от иномирной арматуры.

Помещение, в которое мы вошли, преодолев полосу препятствий в коридоре, впечатляло еще большим беспорядком. Чего здесь только не было! Перечислять наполняющие комнату предметы можно было бесконечно. Но проще назвать все это свалкой.

Вот такая экзотическая, замысловатая иномирная свалка.

– Вот, – указал мне на низенькую тумбу Данисто, предварительно смахнув с нее гору каких-то деревяшек. – Садись.

– Я лучше постою, – натянуто улыбнулась, прижимая ладонь к раненому плечу.

А жжение все не унималось, наоборот, становилось все сильнее и сильнее.

– Да что такое-то, – пробурчала, отнимая руку от царапины.

Заглянула в прореху разорванного рукава и поняла – нужно звать Бронира. Царапина была совсем пустячной, даже кровь не выступила, только кожа слегка покраснела и вздулась. Но вокруг нее происходило что-то неладное. От красной полоски по плечу начали расползаться черные кривые полосы – словно корни, разрастающиеся все дальше и дальше.

– Зови Броню, кажется, я траванулась, – прошептала, наблюдая за быстро распространяющимися по коже черными отростками.

– Чего? – не понял Данисто.

– Бронира зови! – истерически заверещала я, чувствуя, как начинает неметь рука.

Ну хоть жжение вместе с чувствительностью начало проходить, и на том спасибо. Как говорится, во всем нужно искать положительные стороны. Так вот, положительная сторона происходящего заключается в том, что Талиеку я, похоже, не достанусь – раньше загнусь.

Когда Данисто привел Броню, я уже спокойно сидела на тумбе и смиренно ждала прихода пресловутой бабушки с косой. Серый жался к моим ногам и поскуливал, видимо, чувствуя, что дело труба.

– Ну что тут у нас? – суетливо спросил Бронир.

– Вот, – указала я здоровой пока рукой на плечо. – Поцарапалась вашим криптонитом.

– Чем-чем? – спросил Броня, изучая поле для исцеления.

– Раданием, или как вы там эту красную железяку называете, – сказала я.

Броня покосился на меня, присмотрелся к плечу… и вдруг как рявкнет:

– Старейшин сюда! Всех! Живо!

Данисто вздрогнул, но быстро пришел в себя и ускакал, сшибая по пути большие и малые препятствия.

– Что, крышка мне? – спросила я, с трудом ворочая языком.

Состояние было странное. Наверное, так себя чувствуют наркоманы или больные перед операцией, когда наркоз уже начинает действовать. Знешь, что все плохо, но чувствуешь себя хорошо-о-о…

– Не успеееют ваши старейшины-ы, – сочла нужным уведомить Броню.

– Успеют, – отмахнулся Бронир.

И правда, как только он это произнес, в дверях показалась святая троица – Акайя, Иворг и Мранор.

– Что? – сдвинув брови, спросил седой дяденька, единственный, кому подходило звание старейшины.

– Вот, отравление рэдданием. А я еще пробы не брал, чем лечить, не знаю, – пожаловался Бронир. – Реакция нетипичная для равок, налицо индивидуальная непереносимость.

– У-у-у, как у вас все серьезно-о, – подхихикивая, протянула я заплетающимся языком.

Старейшин почему-то стало в два раза больше. А захламленная комната начала крениться набок. Но Броня подхватил меня под руки, и комната встала на место.

– Вон! – рявкнул Иворг маячившему в дверях Данисто. – А если кровь свиты? – спросил он, когда мой телохранитель покинул пост.

– Я не знаю, какая будет реакция, – беспомощно пожал плечами Броня.

– Нам же помогает, – вставила Акайя.

– Можно попробовать. В любом случае хуже уже не будет. Она должна выжить, иначе нас уничтожат, – сурово проговорил Мранор.

– Тогда несите! Будем пробовать, – решился Броня.

– А в-вы вообще о ч-чем? – запинаясь протянула я, с трудом понимая, что происходит.

Потом в ушах зашумело, а перед глазами появилась серая дымка, сквозь которую вообще сложно было что-то увидеть. Меня куда-то несли, укладывали на жесткую неровную кровать, заливали в рот что-то жутко противное, мерзко-тягучее и гнилое на вкус. Я отплевывалась, но мне зажали нос и заставили проглотить.

* * *

Мне снилось нечто невообразимое. Я летала над бескрайними лесами и в то же время была там, внизу, среди густых зарослей душистых кустарников, взирая на ажурные кроны возвышающихся надо мной деревьев. Ветер ласкал лицо, а лунный свет, пробивающийся сквозь листву, разливался по телу, согревая его изнутри. Я была одновременно везде и нигде – так вот ты какая, эйфория!

Вдруг по щеке прошлось что-то шершавое, влажное и горячее, вторгаясь в сказочный сон и разрушая его запахом псины.

– Фу-у-у, – простонала я, отмахиваясь.

Открыла глаза, и уже собралась было завизжать, как рядом кто-то проворчал:

– Только не ори.

Два горящих в темноте прямо перед лицом глаза мигнули и погасли.

– Серый? – растерянно спросила я.

Желтые глазища опять зажглись угольками во мгле, приблизились, и в щеку ткнулся холодный влажный нос. А вот голос прозвучал с другой стороны.

– Как ты? Бронира позвать? – поинтересовался Кристос. Этот вечно недовольный тон сложно было не узнать.

– Не надо мне Бронира! И вообще никого не надо! – истерически воскликнула я, припомнив последние события.

Конечно, уверенности в том, что эти воспоминания не являются порождением затуманенного иномирными токсинами сознания нет, но в любом случае – ну их, этих старейшин. Веры им ни на грош! Сначала нужно самой разобраться, что к чему, а уже потом выслушивать их версию.

Легла на спину, сложила ручки на животе и уставилась в невидимый в темноте потолок. А кстати, почему темно-то? Неужели я в беспамятстве весь день провалялась? Эк меня местный столбняк подкосил! Ходи теперь и оглядывайся, чтобы нигде в этот рэдданий не вляпаться. Ну да ладно, впредь буду осторожнее. Теперь разберемся с тем, что со мной сделал Броня сотоварищи. Кажется, кто-то из них заикался о крови свиты, а потом меня напоили чем-то настолько мерзким, что до сих пор как вспомню, так вздрогну. А свита – это лысенькие голлумы-переростки? Так это что, получается, я кровь мутантов-недовампиров пила, что ли? Тьфу, гадость какая!

Чтобы отвлечься от вызывающих рвотные позывы воспоминаний, прислушалась к своим ощущениям. Чувствительность руки полностью восстановилась, плечо тоже, по ощущениям, было совершенно здоровым. Да и вообще, я чувствовала себя бодрее некуда, будто проспала часов десять, а потом еще и три чашки кофе выдула. Так и подмывало вскочить, потянуться и воскликнуть: «Берегись, иномирье, я тебе еще покажу, где раки, вместе с вашими коричками, зимуют!». Но вместо этого приходилось тщательно контролировать дыхание и не шевелиться, имитируя сон. Чем бы меня местные заправилы ни попотчевали, эффект явно превзошел ожидания. Потому что спустя какое-то время я вдруг обнаружила, что отчетливо слышу не только дыхание Кристоса и серого, но и едва уловимый шорох под половицами. За окном шелестела от легкого ветерочка трава, где-то в лесу, за окраиной поселения ухала ночная птица, пищали лесные зверьки и шумела мелководная речушка. А через два дома отсюда двое детей прокрались мимо спящих родителей и сбежали на поляну, ловить светунов (я так поняла, что здесь так светлячков называют).

Звуковое наваждение схлынуло так же внезапно, как и появилось – вокруг воцарилась обычная ночная тишина. Я прерывисто вздохнула и украдкой провела языком по зубам, проверяя – не проклюнулось ли там чего лишнего? Слава богу, стоматологических отклонений не обнаружилось. Но это еще не дает гарантий… Убью! Убью Броню, гада такого! Да всех поубиваю, если они меня в монстра кровососущего превратили!

И как тут уснуть, когда в голове Бородино – смешались в кучу старейшины, вампиры. И залпом тысячи шальных мыслишек бьют по нервной системе! Да и бурлящая во мне энергия требовала выхода. В общем, провалилась моя конспирация. Не удержалась, начала вертеться и вздыхать в попытке устроиться поудобнее и приманить сон.

– Что-то с тобой не так, – тихо проговорил Крастос. – Я позову Бронира.

И послышались удаляющиеся шаги.

– А ну стоять! – взвизгнула я, резво вскочив с кровати и кинувшись за ним.

Перестаралась с резвостью. Не знаю, чем они меня потчевали, но с дозировкой явно перемудрили. Вот только что я встала с кровати, а в следующее мгновение оказалась на пороге дома, по пути зацепив плечом комнатный косяк, сбив кого-то с ног и выворотив входную дверь. Она-то меня и остановила. Вернее, ее резкое падение. Сама испугавшись того, что произошло, обняла себя руками и тут-то меня озарило: я голая! А в небе ярко светит почти полная луна, освещая все это безобразие. Провела рукой по животу – трусики на месте. А за спиной прозвучало напряженное и угрожающее:

– Стоять и не шевелиться!

– Угу, – промычала я, прикрывая грудь.

– Повернись. Медленно, – приказал Кристос.

– Нет уж, мне и так хорошо, – помотала головой. – Ты это… отвернись, пожалуйста. Я в комнату вернусь.

И медленно, затаив дыхание, попятилась назад. Каждый шажок делала с величайшей осторожностью, а то неизвестно, что еще может случиться. Проходя мимо Кристоса, подметила, что он не отвернулся, но голову повернул так, чтобы на меня не смотреть – и на том спасибо. При входе в комнату наступила на что-то острое, поранила ногу и только теперь заметила, что дверной косяк на уровне моего плеча раскрошен в щепки, будто по нему изо всех сил кувалдой ударили. Покосилась на плечо – вроде все в порядке. И даже не болит нисколечко.

– Что ж вы со мной сделали, уроды? – простонала, ковыляя к кровати на ощупь. Добралась, села. Так же, на ощупь вытащила из ступни огроменную занозу, нашла одеяло, закуталась в него и жалобно позвала:

– Кристос! А можно свет, а? Я тут поранилась.

На кухне послышалась какая-то возня, а через минуту помещение озарил яркий голубоватый свет. На свечку что-то не похоже.

Когда же Кристос вошел в комнату, стало понятно, что свечами тут и не пахло. Он нес в руке что-то вроде старинного металлического кубка, в котором светился и переливался разными оттенками голубого шарик размером с грейпфрут.

– Мать моя, шаровая молния, – прошептала я, завороженно глядя на этот, как его… файербол.

– За Брониром послали. Где поранилась? – как всегда недовольно проворчал Кристос.

– Кого послали? Куда послали? – продолжая любоваться чудом электромагическим, прошептала я.

– На грохот прибежали сторожа Акайи, их и отправил, – ответил Кристос, присаживаясь на корточки рядом со мной.

Мужчина поставил кубок-подсвечник на пол и бесцеремонно схватил меня за ногу.

– Эй! – возмутилась я.

– Не дергайся. Там щепка осталась, нужно вытащить, – сильнее сжал щиколотку мой персональный тюремщик.

Так нас и застал ввалившийся в комнату Броня: я сижу, нахохлившись, на кровати и кутаюсь в одеяло, а Кристос, высунув язык, усердно ковыряется в моей ступне. Боли, к слову, я практически не чувствовала, только легкое покалывание. Хотя кровь была и на полу, и на моих руках, и на руках Кристоса.

– Что? – запыхавшись, возопил старейшина. – Кто посмел?!

– Вот сейчас мне первую помощь окажут, и мы разберемся, кто и чего посмел! – рявкнула я в ответ. – Ты зачем меня в супермена-недоучку превратил, экспериментатор недоделанный? Если у меня волосы вылезут или зубы отрастут, я тебя живьем закопаю! Утырок… Ай, полегче!

Выдернула ногу из неласковых ручонок Кристоса и принялась разглядывать ступню. Из-за крови было трудно понять, что там и как. Схватила край простыни и, мстительно скалясь, вытерла ею кровь. Вот вам, сволочи. Хоть так нагажу! Смешно, конечно, но на что-то большее у меня пока смелости не хватает. Только и могу, что огрызаться да мелко пакостить.

Отерла кровь и уставилась на совершенно невредимую кожу, не веря своим глазам. Даже царапинки на ступне не было!

– И как это понимать? – задрала ногу, тыча пяткой в лицо наклонившемуся, чтобы получше рассмотреть, Брониру. – А дальше что? Превращусь в упыря и пойду народ крошить?

– Выйди, – приказал Броня Кристосу.

А тот и ухом не повел, так и продолжал о край простыни руки вытирать.

– Эй, ты чего творишь? – возмутилась я. – Это моя простыня, ее только я имею право марать.

– Твоя простыня, твоя кровь, – меланхолично произнес охранник. И повернулся к старейшине. – После такого прокола Акайя тебе больше не доверяет. Мне велено не отходить от избранной. Извини, старейшина.

И с таким ехидством он это «старейшина» сказал, что мне даже жалко Бронира стало. Похоже, звание это у него чисто номинальное, никто бедного Броню всерьез не воспринимает. Да и как к такому чудику серьезно относиться? Одно слово – фрик.

– А выйдите-ка вы оба, я оденусь, – попросила предельно спокойно и вежливо.

И меня, что удивительно, послушались. Оба выпрямились и направились к выходу из комнаты, а я все ждала, что будет, когда к двери подойдут. И точно! Как в наивной подростковой комедии, ни один не пожелал уступить дорогу другому, так и ломанулись вместе в проход. Застряли, начали толкаться, в результате вывалились из комнаты, осыпая ругательствами друг друга. Красота! Если взять себя в руки и отбросить панику, справиться с этими ребятами будет проще простого. Да и серый поможет, если что. Кстати! А где мой серый? Помнится, до того как я чудеса сверхскорости начала демонстрировать, он был рядом. Неужели испугался и сбежал? А я ему верила!

Одежду нашла на скамеечке рядом с кроватью – такие же, как и в прошлый раз, свободные штаны и рубаха. Быстро надела все это, повздыхала о пропавших носках и натянула кроссовки на голые ноги. Мозолей не избежать.

Когда я вышла на кухню, там уже прибавилось ожидающих явления избранной. К Брониру и Кристосу присоединилась заспанная, но безупречно одетая и причесанная Акайя. Вот это женщина! С ней точно простой женской хитростью и притворством не справиться.

– А где серый? – спросила я с порога, пока старейшины не начали разбор полетов.

– Сбежал твой дикий, – хмыкнул Кристос. – Как только ты тут буянить начала, так сразу в окно и сиганул.

Я едва не прослезилась – так больно и обидно стало от предательства единственного друга.

– Далеко не убежит. У нас по периметру стража, или прибьют, или вернется, – «утешила» меня Акайя.

– Присаживайся, Таня, – улыбнулся Брон. – Есть разговор.

– А уж у меня-то как он есть, – оскалилась я в ответ.

Прошла к столу, отодвинула табурет и оседлала его, сложив руки на груди.

– Ну, поведайте мне, чем вы там меня напоили и в кого я теперь превратилась? Вы не думайте, я все помню. Кровушкой упыриной травануть решили? – И брови для пущей важности насупила.

Понимаю, что наглею, но мне сейчас можно, я ж гребаный супермен! А если эффект не постоянный, то нужно действовать, так сказать, не отходя от кассы.

– Кристос, сходи, мать проведай. Слышала, ей что-то нездоровится, – сладко произнесла Акайя, ненароком проведя пальчиками по плечу мужчины. Ну, тут все ясно. По всему, Акайя своего командира элитного отряда не только полномочиями поощряет. Но в тайны государственной важности посвящать не хочет, вот и выпроваживает.