Темные ущелья

Глава восьмая

В коротком приступе слепой ярости Арчет прокляла Менита Танда, этот вероломный кусок дерьма. А потом увидела его на другой стороне улицы, прижатого к стене вооруженными мужчинами в незнакомой униформе, и осознала, что происходит на самом деле.

Меч у ее горла принадлежал угрюмому незнакомцу.

– Эй, полегче, – сказала она и развела руки, убирая их подальше от своих ножей. – Давайте не будем начинать знакомство с неприятностей.

Острие клинка грубо ткнулось ей под подбородок. Пришлось встать на цыпочки, чтобы не порезаться.

– Захлопни свою поганую пасть, ведьма.

Он говорил по-наомски, и Арчет поняла, что сделала то же самое – как будто рефлекторно продолжая разговор с Критлином. Но и без этого обмена фразами она бы поняла, что это северянин. Бледнокожий, с грубыми чертами лица, пахнущий отнюдь не свежестью. Клинок у ее горла представлял собой абордажную саблю, какими пользовались в военном флоте Лиги – короче и массивнее, чем сабли из имперских кузней; одежда северянина была сшита из ткани таких унылых оттенков серого и зеленого, какие ни один уважающий себя имперец не примерил бы даже в качестве савана. На голову он натянул вязаную моряцкую шапку, к которой был пришпилен дешевый металлический значок в виде креста.

Стоя на цыпочках, Арчет не могла его как следует рассмотреть, но ей и не нужно было этого делать. Она уже знала, что на нем изображено – свернутый и запечатанный свиток, скрещенный с саблей, похожей на ту, что сейчас прижималась к ее шее. Патент и клинок.

Каперы.

– По-моему, вы совершаете ошибку, – сказала она непринужденным тоном. – У нас есть разрешение и полномочия…

– Согрен, иди сюда. – Захвативший ее в плен не повернулся, чтобы обратиться к товарищу. Глаза по ту сторону сабли все это время глядели на нее прищурившись. – Подойди и сними с этой гребаной ведьмы ножи, пока она не начала ерепениться. И проверь ее как следует.

Согрен оказался крупнее своего спутника – длинноволосый великан с непокрытой головой и лицом, которое выглядело странно веселым, несмотря на обилие шрамов. Клинков при нем не было, только длинная палица на поясе, но, судя по виду, в драке ему ничего другого и не требовалось. Он отобрал ее оружие с бесцеремонной деловитостью, которая свидетельствовала о давней привычке: отстегнул ремень, удерживающий ножи на поясе и на груди, сорвал одной рукой всю «сбрую» целиком, а потом наклонился и вытащил из сапога Падающего Ангела. Передал все кому-то еще – она не разглядела, – затем прошелся по ее телу с грубой тщательностью, нажимая и тыкая в поисках скрытых клинков, не упустив возможности пощупать ее между ног и с видом знатока сжать груди. Увидев это, его спутники тихонько рассмеялись. Арчет прикусила язык, уставилась прямо перед собой. Подчинилась – а что еще она могла сделать прямо сейчас? Согрен закончил развлекаться, провел кончиками пальцев по ее туго заплетенным волосам, отступил назад и кивнул.

– Все чисто. На ней ничего нет.

Сабля под ее подбородком неохотно опустилась на пару дюймов. Она смогла оглядеться и полностью осознать, в каком дерьме они увязли.

Улица была запружена серыми мундирами каперов. С первого взгляда она насчитала две дюжины, возможно, их было больше. Увидела арбалеты, взведенные и нацеленные, разнообразного вида обнаженные клинки. Людей Танда, должно быть, застигли врасплох, не дав ни единого шанса сразиться или даже сбежать. А потом каперы просто дождались, пока выйдут Танд и она сама. Это демонстрировало восхитительный уровень терпения и тактической сноровки, которые она обычно не связывала с лицензированными пиратами из Лиги, чьи грабежи вдоль берегов Ихельтета в прежние годы вошли в легенды из-за бессмысленного кровопролития и прочих ужасов.

Она услышала цокот лошадиных копыт, размеренно приближающийся по темной улице. Увидела, как мужчины вокруг нее застыли при этом звуке. Она осторожно повернулась лицом к вновь прибывшему, помня о клинке, все еще застывшем у ее груди.

Что ж, хоть какое-то объяснение.

Всадник был одет в цвета трелейнских солдафонов – плащ густого кремового цвета, окаймленный закатным алым, синяя туника с полосами тех же оттенков алого и кремового. На голове у него был легкий открытый шлем, за левым плечом торчала рукоять широкого меча. Второй меч, покороче, висел в ножнах у бедра. С флангов его сопровождали шестеро мужчин в мундирах егерского полка – элитного подразделения, ближайшего трелейнского эквивалента Трона Вековечного.

Каперы или нет, но новоприбывшие, похоже, находились под официальным военным командованием.

Она встретилась взглядом с Менитом Тандом, стоявшим на противоположной стороне улицы. Работорговец приподнял одну бровь и кивком указал вниз: его крепко удерживали на месте. Он виновато пожал плечами.

«И в любом случае руководишь экспедицией ты, Арчиди…»

Она встретилась взглядом с мужчиной с саблей и произнесла спокойным, командирским голосом:

– Теперь я поговорю с твоим капитаном. Можешь отойти.

Он оскалился, издал горловое рычание, словно встревоженный гончий пес. Но никаких возражений не высказал, и, когда она подняла – медленно, очень медленно – одну чуть согнутую руку и аккуратно оттолкнула его клинок, он не стал сопротивляться. Она вышла на середину улицы как раз в тот момент, когда трелейнский рыцарь натянул поводья. Арчет коротко поклонилась, чтобы не нарушить этикет, и выпрямилась.

– Мой господин, я кир-Арчет Индаманинармал, имперский посланник его величества Джирала Химрана Второго из Ихельтета, и руководитель аккредитованной экспедиции на Хиронские острова, которая получила одобрение городского совета Ланатрея в виде писем о…

– Да, понятно. – Всадник отмахнулся от ее слов рукой в перчатке. Он наклонился вперед, опираясь на луку седла, словно зачарованный увиденным. – Я искал вас, госпожа. На самом деле рад, что это вышло так легко. Я бы не хотел, чтобы офицеру южного двора причинили неоправданный вред, даже в такие времена.

«В какие еще времена?»

– Вы не назвали нам своего имени, сир. – Менит Танд, очевидно, тоже освобожденный каперами, теперь с надменным видом стоял рядом с Арчет. – Что как минимум обязаны сделать согласно дипломатическому протоколу. Возможно, вы соблаговолите исправить это досадное упущение.

Всадник почесал затылок под шлемом. Ухмыльнулся.

– Ты ведь Танд, верно? Работорговец? Да, мне так и сказали – тощий высокомерный говнюк.

Танд оцепенел.

– Клитрен Хинерионский. – Он снял шлем, словно какую-нибудь матерчатую крестьянскую шапку. Голова у него была свежевыбритая – щетина на подбородке и то оказалась длиннее. Когда-то давным-давно удар, едва его не убивший, оставил от одного уха кривой обрубок. – Рыцарь-адъюнкт объединенных сухопутных войск Трелейнской Лиги. Боюсь, я не очень разбираюсь в протоколах. Но, сдается мне, потому-то меня сюда и прислали.

– Это возмутительно, – холодно сказал Танд. – У меня есть хорошие друзья в Трелейнской канцелярии, капитан Клитрен. Я не совсем понимаю, как вам удалось получить свое нынешнее назначение, но уверяю, что ваше неуважение не останется незамеченным. Я распоряжусь, чтобы тебя за это высекли.

Клитрен вздохнул.

– Согрен. – Он поднял руку, щелкнул пальцами и поманил гиганта. – Объясни ситуацию господину Танду, пожалуйста. Только без переломов.

Арчет обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как капер, который ее обыскивал, с ухмылкой подошел к Танду сзади. Он схватил работорговца за волосы, сильно дернул и ударил кулаком в живот. Танд от боли застонал, обмяк и упал бы на мостовую, не держи его Согрен за безукоризненно ухоженные седые локоны. Великан нанес еще один удар, и Танда вырвало – оттого, что он болтался в руке Согрена, рвота потекла по подбородку на одежду. Капер отвесил ему три полновесные оплеухи, позволил упасть на брусчатку и с методичным усердием бил ногами, пока работорговец не прекратил попытки встать.

Клитрен Хинерионский осторожно водрузил шлем на голову.

– Мы воюем, госпожа. И господин. Войска Империи взяли мой родной город штурмом девять недель назад. Лига ответила официальной декларацией единства перед лицом имперской агрессии. В каждом городе будет организован призыв рекрутов, и армия освобождения выступит на Хинерион до конца сезона. Все имперские граждане, обнаруженные в пределах Лиги, будут задержаны в ожидании обмена или выкупа. – Холодная улыбка. – Или суда и казни за шпионаж.

Арчет изумленно уставилась на него.

– Что вы сказали?!

– Вы слышали, госпожа. Теперь вы мои пленники по законам военного времени. – Клитрен кивнул Согрену, и великан поднял Менита Танда на ноги – без труда, словно переметную сумку. Клитрен окинул работорговца взглядом. – Как мои пленники, вы можете рассчитывать на то, что с вами будут обращаться с подобающей вашему положению вежливостью. При условии, конечно, что вы сами будете соблюдать ту же вежливость. Вы меня поняли, господин Танд?

Губы Танда шевельнулись, но не раздалось ни звука. Он судорожно закашлялся и чуть не упал снова. Согрен с ухмылкой удержал его.

– Будем считать, что это значит «да». – Клитрен взглянул на Арчет. – Моя госпожа, у вас возник вопрос?

– Э-э, да… какова причина? – Голова у нее все еще кружилась от наведенного кринзанцем тумана. – Нападение на Хинерион – какова была его причина?

Клитрен фыркнул и потер заросший подбородок.

– Ну, не то чтобы это имело большое значение – мы все знаем, что после Ванбира вы, ребята, так и лезли в новую драку, – но формальное обвинение было предъявлено в связи с убийством имперского легата и препятствованием действиям имперской власти по привлечению виновных к ответу. И я думаю, ваша милость согласится, что это, мать его, слабенький предлог для того, чтобы разворотить целый город.

Арчет едва не кивнула. Ее мысли метались, как испуганные крысы, ища логические лазейки, спасающие от безумия.

«Что за гребаную игру ты затеял, Джирал?

Кто вливал тебе яд в уши, пока меня не было? Какой пидор из числа имперских советников решил, что это дерьмо – хорошая идея?

Или Цитадель надавила?»

Невозможно. После смерти Пашлы Менкарака и краха Афа’марагского храмового сговора Учителя Цитадели сделались кроткими, как стайка новеньких в гареме. Когда она уезжала, Джирал кормил их с руки.

«Значит, на границе Империи кто-то нарочно бьет в щит?»

Но гарнизонное командование на болотах было выбрано с учетом именно этого риска. Все до единого командиры были проницательны и отличались жизнерадостным характером. Сливки офицерского сословия Ихельтета, даже в эти тяжелые времена. Никто из них не повел бы себя так глупо.

«Может, кто-то заставил тебя так поступить?

Неужели правила игры изменились и я что-то упустила?»

Уже не в первый раз с тех пор, как они прибыли на Хиронские острова, у Арчет появилось головокружительное острое ощущение, что она находится не там, где надо. Что в расчеты вкралась серьезная ошибка, и теперь они все поплатятся.

– Итак… – Клитрен снова наклонился вперед в седле, не сводя взгляда с Арчет, глядя ей прямо в глаза. – Перейдем к следующему пункту. Я был бы вам очень признателен, если бы вы подтвердили, что в этой экспедиции все еще принимает участие трелейнский ренегат, объявленный вне закона, по имени Рингил Эскиат.

– Вы об этом не знали, моя госпожа?

В тусклом желтом свете ламп таверны Клитрен внимательно наблюдал за ее реакцией. Арчет сидела с каменным лицом. Она пожала плечами.

– Я знала, что он не ладит с семьей.

– Это очень мягко сказано. – Он наклонился и налил им обоим вина. Вокруг царила суета: его люди устраивались на постой, разбираясь с хозяином, и сами заказывали выпивку. – Семья отказалась от него перед Канцелярией. Гингрен Эскиат объявил его вне закона и отказался от кровной мести любому, кто принесет голову его сына. Ваше здоровье.

Арчет не притронулась к наполненному до краев кубку, хотя ей тоже пришлось немного прижаться к столу. Таверна была маленькая – по большому счету, чья-то переделанная кухня в фермерском доме, расположенном вблизи от того места, где дорога погонщиков пересекала границу города. Место было маловато из-за людей Клитрена, которые слонялись вокруг.

– Любопытно, – сказала она. – В Ланатрее его мать вела себя очень любезно. Она даже помогала нам. Мы гостили в ее особняке неделю, и она ничего об этом не сказала. На самом деле, мне говорили, что это благодаря ей совет выдал нам разрешение прибыть сюда.

– Ну… отношения матерей с сыновьями – дело особое. – Клитрен натянуто улыбнулся ей, потягивая вино в одиночку. – У меня-то матери не было, но я кое-кого знал. Женщинам часто не хватает мужества поступить так, как надо. Они плохо справляются с суровыми реалиями жизни.

– Да неужели?

– И, честно говоря, Ланатрей – та еще дыра. Он уже лет двадцать остается летней резиденцией госпожи Ишиль, и я слышал, она там властвует, словно Фирфирдар на троне. Разумеется, указ про объявление вне закона издан в Трелейне, и Ланатрей обязан его признавать не больше, чем любой другой город Лиги. И все же со стороны Рингила было умно заявиться туда. Пока новости просочились в Трелейн, прошло несколько недель.

– Ланатрей был на пятьсот миль ближе по побережью. – Она постаралась скрыть раздражение в голосе, потому что… мать твою, Гил должен был сам рассказать ей про эту хрень, а не допустить, чтобы она все узнала из вторых рук, от какого-то рыцаря-выскочки с изрубленной мордой и жадным блеском в глазах. – Поскольку нам сказали, что любой город Лиги может выдать разрешение на проход по всей территории, не было нужды преодолевать дополнительное расстояние.

Рассудительный кивок.

– Да. И если бы не война, это разрешение было бы отличной возможностью помахать яйцами у Гингрена перед физиономией. Отличный трюк, правда. Объявиться на пороге отцовского дома имперским офицером со всеми бумагами и поглядеть, что он предпримет.

– Вы ко всему относитесь вот так ребячески, принимая близко к сердцу?

– По моему опыту, госпожа, вся эта вонючая навозная телега истории движется именно за счет тех, кто поступает ребячески и принимает все близко к сердцу. – Клитрен скривился, как будто изумленный собственным серьезным тоном. Пожал плечами. – В любом случае, я думаю, можно с уверенностью сказать, что ваш товарищ давным-давно миновал тот этап, на котором у него были с семьей нелады. Дом Эскиатов его изгнал. Объявил вне закона. Я сам видел декларацию об отказе от кровной мести и печать Гингрена Эскиата на ней. Собственный отец Рингила хочет его смерти.

– Как и вы. – Она вызывающе посмотрела на него.

Клитрен небрежно отмахнулся.

– Мне поручили доставить его в Трелейн в цепях. Если он сочтет нужным сдаться, я так и поступлю. – Его голос стал жестче. – Но если он захочет драться, это можно устроить, а мне хватит его головы в мешке для добычи. Итак, где же он?

Она коснулась пальцем основания кубка. Усмехнулась, глядя на покрытую царапинами деревянную столешницу. Тронула вино, и по поверхности пробежала круговая рябь.

– Вас что-то забавляет, госпожа?

– Да, господин мой Клитрен. Вы меня забавляете, поскольку думаете, что отвезете Рингила обратно в Трелейн в мешке для добычи.

– Вы отказываетесь сказать мне, где он?

– Нисколько. Я предупреждаю, чего ожидать, когда вы его найдете.

Клитрен потер свое изуродованное ухо.

– Я зарабатываю этим на жизнь, миледи. Я сражался в Хинерионе и Балдаране во время войны, и с тех пор я с выгодой для себя охотился на разбойников как для Лиги, так и для имперцев в Тланмаре. В пятьдесят девятом я поймал пятерых из Братства Серебряного Листа в одиночку.

– Боюсь, я понятия не имею, что это означает, – вежливо ответила Арчет. – Это были опасные люди?

– Так думал командир гарнизона Тланмара. Достаточно опасные, чтобы заплатить триста элементалей за голову. И один из них утверждал, что он черный маг, как и ваш приятель. – Еще одно пожатие плечами. – Это ему не очень помогло, когда в дело пошла сталь.

– Я никогда не слышала, чтобы Рингил Эскиат называл себя черным магом. – Она все еще играла с кубком, но так и не подняла его. – Но я видела, как он сражался и убивал такое, от чего у большинства мужчин внутренности превратились бы в студень.

– Да-да… герой Виселичного Пролома, Бич Чешуйчатого народа, Последний Защитник Стен Трелейна. Я все это уже слыхал раньше, госпожа моя, от тысячи болтунов, большинство из которых сами ничего не видели. Но знаете что? Когда я в последний раз встречался с этим героем войны, он скрывался за вымышленным именем и отрицал свое происхождение, и единственный способ, которым он смог меня одолеть, – это ударить со спины, под прикрытием ложного товарищества.

Резкая пауза. Клитрен не кричал, но повысил голос, и, когда он замолчал, повисла напряженная тишина. За другими столиками таверны его люди перестали выпивать и трепаться и посмотрели на своего предводителя.

Арчет кивнула.

– Понимаю. Значит, мой господин, будет справедливо сказать, что в этом деле у вас личный интерес.

– Я здесь по заданию Канцелярии Трелейна, – сухо ответил Клитрен. – Чтобы обезопасить Хиронские острова от вторжения войск, уничтожить или задержать всех врагов Лиги, обнаруженных тут. Кстати говоря, я думаю, что пришло время прекратить придворные любезности и заняться делом. Поэтому я спрошу вас еще раз, вежливо, и надеюсь, что на этот раз вы дадите мне прямой ответ, потому что я не хотел бы так рано подвергать допросу благородную пленницу… я вас спрашиваю, где Рингил Эскиат?!

Она взяла бокал с вином и внимательно изучила.

– Где-то на побережье. В поисках могилы, которой, вероятно, не существует. Ваше здоровье.

Клитрен смотрел, как она пьет, и кивал. Он подождал, пока она поставит кубок на стол.

– А вы не могли бы, госпожа моя, выражаться без этой сраной расплывчатости? – Рыцарь-адъюнкт подался вперед с внезапной свирепой ухмылкой. – Впрочем… в моем распоряжении несколько сотен человек, и, боюсь, «где-то на побережье» – не так много, чтобы их усилий не хватило на все.

Она припрятала оброненный им клочок сведений. Пожала плечами.

– Кажется, «Гибель дракона» ушла отсюда на север.

Клитрен замер, все еще склонившись над столом в ее сторону. Что-то старое и недоброе блеснуло в его глазах.

– Вы не принимаете меня всерьез, госпожа.

– Отнюдь нет, господин Клитрен. В день отплытия Рингила Эскиата я была занята другими делами и не видела, как корабль ушел. – «Ну да, так и было – ты тряслась на своей койке, обхватив себя руками, пережидая криновую ломку, от которой казалось, что глаза выпадут из орбит, если пошевелить головой слишком резко». – Но другие видели, и я прикажу им прямо отвечать на ваши вопросы. Я полагаю, они скажут, что «Гибель дракона» уплыла на север вдоль побережья, хотя не могу лично ручаться за этот факт.

– Выходит, вас мало интересует, куда уходят ваши офицеры и чем занимаются?

Она одарила его усталой улыбкой.

– Мы не военная экспедиция, мой господин. Ланатрей вряд ли выдал бы нам разрешение, будь оно так. Мы исследователи и ученые.

– Да. С недавних пор, похоже, еще и мастера пыточных дел.

Она пропустила это мимо ушей.

– Если Рингил Эскиат обманул императорский двор относительно своего статуса в Лиге, то он оказал моему командованию серьезную медвежью услугу, и я не заинтересована защищать его от врагов. Как я уже сказала, думаю, вы найдете его на севере.

Клитрен на мгновение задержал на ней пристальный взгляд. Немногие мужчины могли смотреть ей в глаза так долго и пристально. Затем откинулся на спинку стула.

– Ладно. Сколько с ним людей?

Она виновато взмахнула рукой.

– И снова, мой господин, я не могу ответить точно. Но давайте прикинем: полный экипаж «Гибели дракона», большой отряд имперских морских пехотинцев. Скажем, всего около восьмидесяти? Может, сотня?

Она видела, как он старается скрыть свое беспокойство.

– Слишком много людей, чтобы раскопать могилу, моя госпожа. Что вы ожидали найти – курган, полный немертвых стражей?

Она снова пожала плечами.

– Для нас это незнакомые края. Мы стараемся не рисковать понапрасну.

– Хм. А эти ваши имперские морпехи, они здравомыслящие люди? Они не станут сопротивляться, если столкнутся с авторитетом Лиги?

Арчет снова сделала глоток, побольше – у дешевого вина был жесткий металлический привкус. Так или иначе, к этому моменту она успела просмотреть те новые карты, что им сдала судьба, и видела лишь один способ, позволяющий их разыграть. Она опустошила кубок и поставила его на стол.

– Не станут, если я им прикажу.