1
Элис Чейн открыла глаза и сладко потянулась. Теплые солнечные лучи пробирались сквозь тонкие колышущиеся от легкого ветра шторы, с улицы доносился обычный шум утреннего Бостона. Вторая из двух крошечных спален расположившейся в не самом благополучном районе квартирки, была наполнена теплом и свежестью. За окном громко кричали дети, кто-то ругался отборным геттовским матом с вьетнамским акцентом, а мимо аппендикса улицы то и дело проносились грузовики. Жизнь в старом Дорчестере всегда была такой – шумной, немного грязной и совершенно нескучной, особенно в темное время суток. Близость железной дороги то и дело напоминала о себе мелким дребезжанием стекол в окнах и летящей круглый год пылью.
Последнее для Элис в этом городе лето стремительно заканчивалось. Один год, и она наконец-то скажет «аривидерчи» хлипкой квартире, безжалостному университету и неадекватным соседям, которые днем мешали заниматься, а ночью – спать. До начала финального забега к вожделенному диплому оставались сутки. Магистерская программа подходила к концу, и Эл с трепетом ожидала предложений о работе. Оставалось лишь написать диплом, и она готова упасть в объятия этого удивительного мира. Жизнь только-только начиналась.
На самом деле свою судьбу Элис могла смело назвать какой угодно, но только не обычной хотя бы потому, что ей удалось выжить. Дважды. Найденная ещё новорожденной в куче старого тряпья на одном из этажей заброшенной стройки, Эл вообще не должна была вдохнуть холодный воздух предрождественского Бостона. Ее нашел Клаус Кестер, старый мафиози, услышавший в сочельник хриплый плач посреди заброшенной стройки. Это место он счастливой случайностью выбрал для встречи с главами других преступных группировок и не знал, что лежащий перед ним младенец сумел победить не только несколько часов морозной ночи, но и проклятую статистику. Об этом узналось гораздо позже. А в ту ночь, грубый и резкий по своей натуре Кестер не дал пристрелить из жалости уже почти затихшего ребенка. Он искренне верил, что на том свете ему зачтётся каждое доброе дело, совершенное между перестрелками и устранением конкурентов, а потому даже ублюдок наркоманки и, бог его знает, кто там был отец заслуживает жить.
Элис немедленно определили в католический интернат при Аббатстве святой Барбары, что располагался на другом конце штата близ маленького городишка Вустшир. Приют находился под покровительством самого же Клауса, и именно Кестер дал имя только что осмотренной напуганным фельдшером девочке. Имя, которое сразу выделило её среди остальных послушниц монастыря. Решив назвать малышку в честь единственной женщины, которую любил, он выдержал не один раунд противостояния с радевшей за строгие традиции настоятельницей Катариной. Хотя это и не спасло Элис от данного при крещении совершенно идиотского второго имени, но она предпочитала об этом не вспоминать.
Элис боготворила названного дядюшку. От природы чуткая, ей порой до слез не хватало кого-то близкого и родного, чтобы почувствовать свою нужность и незаменимость. Пока остальные сироты потихоньку учились жить без этого, она в каждый визит Кестера цеплялась за него маленькой обезьянкой, желая до конца впитать в себя теплоту любящих объятий. И потому совсем неудивительно, что Элис стала его любимицей. Да что там говорить, история её спасения так умиляла старика, что он души не чаял в маленькой хрупкой проказнице. Озорная, веселая, по-доброму хитрая – Эл радовала его невинными проделками, о которых во время очередных визитов скрупулёзно докладывала матушка Агнесс. Ну а старый бандит лишь счастливо смеялся, хлопал себя по огромному животу и ерошил волосы прижавшегося к нему ребенка. И никого в то время не беспокоила ни странная бледность Элис, ни быстрая утомляемость, ни ноющие боли, на которые та периодически жаловалось. В конце концов, монастырская жизнь с её бесконечными постами и тяжелой работой ещё не красила никого.
Но несмотря на строгий устав и аскетичный уклад жизни, в их маленьком интернате царили любовь и тепло. Старые камни еще позапрошлого века помнили каждого побывавшего в своих стенах. Ни один день рождения воспитанника не оставался без праздничного пирога с ягодами и маленького, но всё же личного подарка. Чаще всего это оказывалась какая-нибудь безделушка, но для приютских детей такие мелочи были равносильны собственному космосу. И когда однажды в Элис проснулась фанатичная любовь к старому компьютеру, что стоял в их общей с девочками комнате для отдыха, матушка Агнесс и сестра Мария не остались равнодушными. Они упросили настоятельницу разрешить ей посещать компьютерные курсы, а Клаус Кестер без промедления оплатил их для своей маленькой лучистой Эл. И с тех пор дважды в неделю она с одной из старших сестер ездила в другой конец города на стареньком пикапе. Тогда её не беспокоили такие неудобства. Она видела другой мир и не хотела оттуда возвращаться. Элис не смущали косые взгляды мальчишек, которые пренебрежительно задирали нос при виде худенькой маленькой девчонки в стандартном платье воспитанницы, и не расстраивало откровенно предубежденное отношение преподавателя. Она была так восхищена открывшейся вселенной возможностей, что не обращала внимания на досадные мелочи.
Так просто шло несколько лет, и довольно скоро обнаружилось, что Элис способна не только быстро обучаться, но и идти на шаг впереди остальных. Пока все решали заковыристую задачу стандартными способами, девочка-сирота, взлохматив необычайно густую для своей щуплости копну волос, предлагала неожиданный подход. Пусть строчки кода не всегда могли воплотить все замыслы, что крутились в её голове, но это помогло завоевать уважение преподавателя, а потом и мальчишек. С одним из таких, веселым и рассеянным Джошуа О’Нили, возникла самая трепетная и искренняя дружба.
Джо был ярым фанатиком всего, что паяется, и вопреки расслабленному темпераменту своих предков кенийцев, мог часами сидеть над сравнительными таблицами характеристик очередной печатной платы. А потом, ограбив близлежащие свалки радиодеталей, делал из кучи хлама и парочки крепких ругательств прекрасный преобразователь тока. Это восхищало таскавшуюся за ним следом Элис. Одинокие из-за своей увлеченности и бесконечно влюбленные в программирование, они стояли друг за друга горой, порой впадая в откровенное бунтарство. Сложно сосчитать сколько вирусных программ было написано за время обучения в маленькой компьютерной студии, сколько пострадало личных страниц и аккаунтов в социальных сетях их приятелей, сколько раз ребята попадались на очередной проделке. Но они не унывали, хитро переглядывались и цепляли на лица выражение раскаяния, пока им устраивали очередной разнос.
Замкнутые и недоверчивые по природе, Элис и Джошуа, конечно же, оказались поверенными в личных делах друг друга. Однако их отношения оставались настолько откровенно родственными, что никто, даже матушка Агнесс, не видел в этом ничего тревожно для воспитанной в строгих рамках католицизма ученицы. Брат и сестра. Однояйцевые близнецы, порожденные великой Матрицей. В шестнадцать он утешал её после неудачной влюбленности, в семнадцать она стала первой, кто узнал о нетрадиционной ориентации друга. А потом, держа его за руку и сидя перед родными Джо на День Благодарения, со смело поднятой головой слушала, как на все нескромные намеки об их отношениях он твердо ответил:
– Элис нравятся молодые люди. Как и мне.
Да, оказаться чернокожим геем из набожной семьи – то ещё испытание для стеснительного подростка, но она бесконечно гордилась им, его смелостью и невероятной честностью перед самим собой и другими.
Вместе они регулярно участвовали в олимпиадах и один раз даже съездили в Бостон, попав в тройку призёров на соревнованиях по спортивному программированию. Так что никто не удивился, когда закадычные приятели решили поступать в Мекку для всех компьютерщиков страны – Массачусетский Технологический Институт. Но если родители Джо без лишних разговоров согласились платить за его обучение, то Элис… Элис приходилось рассчитывать только на себя, свои мозги и руководство университета, которое согласилось бы назначить ей стипендию. И она добилась своего.
Кто-то сказал бы – повезло, и такая удача выпадает раз на миллион, но Эл знала, что не все вопрос везения. Без адского труда не было бы ни великолепно сданных выпускных тестов, ни призов на олимпиадах, ни грамот за участие в конкурсах. Эти маленькие, тщательно накопленные победы помогли в последний момент выцарапать бесплатное обучение там, куда стремились тысячи таких же талантливых подростков, как и она.
Конечно, не все оказалось так просто. Университет дал шанс, а теперь Элис предстояло отплатить ему тяжелым трудом. Учиться в Массачусетсе всегда было сложно. Огромные нагрузки, безжалостные требования и отсутствие поблажек доводили до нервного срыва половину только поступивших уже через два месяца. И она не стала исключением. Да, Элис справлялась. Привыкнув много учиться, она самостоятельно пробиралась по джунглям самых разных научных областей и показывала отличные результаты, однако, цена оказалась высока. Мучившие с детства слабость и боли в груди лишь усиливались с каждым проведенным в этих стенах годом. Но теперь, спустя почти шесть лет, обучение подходило к концу. Два семестра, последние тесты и выпускная работа отделяли их с Джо от финала. Ей оставалось надеяться, что она переживет этот непростой год.
Неожиданно под окнами раздался уж слишком оглушительный рёв проносящегося мимо автомобиля, а снизу послышалась соседская отборная ругань, выдернув Элис из размышлений. Она бросила взгляд на стену и застонала: часы показывали половину одиннадцатого утра. Рано. Слишком рано для её уставшего организма. Вчерашняя смена в клубе дядюшки Клауса, где она обычно подрабатывала два раза в неделю, оказалась уж слишком суматошной. Причем настолько, что попасть домой удалось лишь далеко за полночь. Триша, один из трех работавших у Кестера администраторов прохлаждалась где-то на Бермудах и обещала вернуться только на следующей неделе.
Элис снова потянулась, почувствовав, что уставшие за три рабочих дня ноги ничуть не отдохнули. Ничего нового. Она встала с кровати, включила на ноутбуке местное радио и, сопровождаемая вечным хитом Queen и Дэвида Боуи, направилась в душ. Приходилось поторапливаться. Дядюшка давно просил прийти пораньше и разобраться с горой бумаг, что уже напрочь скрыли под собой стол в его кабинете.
Так случилось, что с Клаусом Кестером их связывала не только история спасения Элис. Уйдя на покой и завязав со всем криминальным прошлым, несколько лет назад он выкупил захудалый клуб в центре Бостона и превратил его в одно из самых стильных заведений богатого центра города. Но прошлое не отставало, найдя его в самый неожиданный момент. Элис училась на втором курсе, когда неожиданно всплыла неприятная история одного из крупнейших торговцев оружием в Новой Англии. Кестер не просил, не намекал и даже не предлагал ей помочь решить его проблему. Слишком благородный и любящий свою названную племянницу Клаус готовился к худшему, не желая вмешивать её в свои дела. Но она всегда поступала по-своему. И никто, а уж тем более помогавший ей Джо, не удивился, когда ради единственного близкого человека Элис нарушила закон, взломав полицейские архивы. Этим она окончательно заслужила безграничное доверие Кестера.
Хмыкнув, Элис повернула краны, включая воду погорячее и заглушая доносящиеся из гостиной голоса.
«…Pressure pushing down on me
Pressing down on you, no man ask for
Under pressure that burns a building down
Splits a family in two
Puts people on streets…»
Хлопанье двери и щелчки закрываемого замка послышались, когда она расчёсывала влажные волосы – единственное, что было по-настоящему прекрасно в ее внешности. Если вы, конечно, не любитель трупов посвежее. Слишком маленькая, слишком худая, слишком бледная, с заостренным точно у фенека личиком и уставшим взглядом – Элис считала длинные густые каштановые пряди своим единственным украшением. Глядя на неё можно было подумать, что всё предназначенное здоровье ушло именно в них, блеск и жизнь сосредоточились в трех десятках дюймов, проигнорировав остальное тело. Клаус говорил, что она его хрупкий цветок и у неё красивые глаза, но дядюшка был предвзят, а потому Элис принимала восторги с изрядной долей скепсиса. Ведь он никогда не видел её тонкую, точно пергаментную, кожу, отвратительный рисунок вен и диагноз в медицинской карте.
– О, чудо! Пуговка, ты дома? – вопль Джошуа перекрыл орущую из динамиков музыку, на что Элис лишь покачала головой, выходя из ванной и выключая звук.
– Нет, всего лишь тень отца Гамлета решила станцевать под чей-то очередной хит, – саркастичный ответ вызвал улыбку на лице друга. – Я не ждала тебя раньше завтрашнего вечера. Что-то случилось? Как родители?
– Всё прекрасно, – скинув в углу стоптанные кроссовки, он прошлёпал босыми ногами по полу в направлении холодильника, открыл дверцу и скривился. На его белой, что за годы верной службы уже давно стала серой футболке красовалась надпись: «Только на темном небе могла засиять звезда веры!» – Есть что-нибудь перекусить, женщина?
Элис замерла, уперев руки в боки.
– Хэй, Водоход, – ехидно назвала она его бессменный сетевой никнейм, – наличие у меня женских половых органов не означает, что я обязана стоять у плиты ради счастья твоего желудка. Тем более, для этого есть Арнольд.
– Да просто уже признай, что за шесть лет так и не научилась готовить.
Джошуа ухмыльнулся и со стоном блаженства рухнул на диван с пачкой чипсов, которую коварно опять прятал где-то в своих заначках. Он прекрасно знал, что ей нельзя много соли. Знал он и о том, что устоять против «Pringles» Элис не могла. Они снимали эту квартирку вот уже пять лет, с первого же дня, как на них перестал распространяться приказ об обязательном проживании в зданиях общежитий. И этот диалог с незначительными изменениями повторялся с завидной регулярностью все эти годы, как и бесконечные тайники с вкусняшками. Нет, Элис, пытаясь найти в себе хоть одно из типичных женских начал, честно пробовала научиться готовить и каждый раз безумно расстраивалась каждой своей неудаче. Но плюнула на это дело, когда пришлось доставать огнетушитель и перекрашивать потолок, Джо тогда наотрез отказался пускать её на кухню. Хозяин жилища не выгнал их только по причине собственного тотального пофигизма. На вечернем совете друзья решили – к чёрту, лучше она заработает фрилансом на веганский бургер, чем спалит всю квартиру.
– Я не отрицаю этого, – Элис вернулась к расчёсыванию уже почти высохших волос. – Так, что ты здесь делаешь? Ведь до начала семестра целые сутки.
Рассеянность Джо и его полная неспособность уследить за собственным расписанием тоже давно стали привычными темами шуток. В их конгломерате именно Элис следила за занятиями, временем и прочими вещами, требующими собранности и ответственности, а Джошуа следил за ней.
– Генри написала, – скривился он. – Говорит, Хиггинс хочет меня видеть. Надо обсудить мою выпускную работу.
– Странно, мне она ничего не говорила…
Элис нахмурилась, закусив и без того обветренную нижнюю губу. Они оба писали дипломы под руководством профессора Мэтью Хиггинса. И так как тот вечно пропадал на каких-то конференциях и научных выставках, всех курируемых выпускников в его плотное расписание втискивала аспирантка Генриетта Кёлль, а лучше просто Генри. Эта белокурая синеглазая валькирия с ангельским лицом обладала внушительным ростом и очень тяжелым характером. Создавалось впечатление, что сам профессор иногда её побаивался.
– Да успокойся ты, – перебил Джо, закатывая глаза и отряхивая крошки с рук. Прямо на диван! – Вы с Хиггинсом два года дрожите над проектом, что тебе ещё с ним обсуждать? Сиди и пиши свой код. А у нас вот проблема, заказанные три месяца назад печатные платы пришли бракованные. Изготавливать новые времени просто нет.
– И что же теперь делать? – ахнула Элис, садясь рядом с другом и незаметно протягивая руку к картонной упаковке. Номер не прошёл.
– Ну, либо частично менять схему исходя из того, что имеем, либо травить самим…
– Каменный век.
– Пуговка, каменный век – это бэйсик, – назидательно протянул Джо. – А травление – вечная классика.
– Вот мне бы сейчас обидеться, но некогда.
Элис встала, подхватывая на ходу куртку с дивана и запихивая в сумку. Погода в Бостоне любила играть в «догони меня туман», а уж про перепады температур в течение дня нечего было и говорить. Такой климат был явно не для них, Элис постоянно мерзла, Джошуа никак не мог вовремя купить новые кроссовки.
– Ты сегодня в ночь у Кестера?
– Да, – кивнула она, задумчиво оглядывая гостиную на предмет забытых вещей.
– О, ну отоспишься завтра, – он тоже поднялся и снова потащился к холодильнику, почесывая кудрявую голову и не оставляя попыток найти что-нибудь съедобное.
– Увы, мой друг, я завтра с первой пары в строю, – Элис наконец-то нашла свои наушники под ворохом очередных кардиограмм, что не укрылось от взгляда друга.
– Ты снова была у врача? – голос Джошуа стал тихим и обеспокоенным. Элис поморщилась. Она ненавидела, когда он снова начинал мусолить «сердечную» проблему, а друг, когда от него что-то скрывали.
– Да, – чуть более резко, чем следовало, отозвалась она в надежде, что расспросы на этом закончатся. Но куда уж там.
– Опять боли? – и снова этот тревожный взгляд. Даже белки его глаз настороженно заблестели.
– Ничего серьезного, – она мотнула головой, стараясь выглядеть как можно беспечнее. С тем же успехом можно было сразу сказать правду. Обманывать Элис не умела никогда, особенно Джо. Парень поджал губы, сердито посмотрел на неё, а она вздохнула и сдалась. Как обычно. – Просто выписали очередные таблетки.
– Более сильные, – это было утверждение. Он скрестил руки на груди, глядя на неё в упор. Как же Элис бесили такие взгляды!
– Я бы не сказала… – она натянула форменную юбку и закрутила волосы в гладкий объемный пучок. Заколки в очередной раз сбежали на поиски лучшей жизни, так что пришлось воспользоваться подручными средствами в виде пары длинных карандашей.
– Значит, прошлые уже недостаточно эффективны?
– Джо, подбор препаратов не производится по щелчку пальцев. С моим диагнозом приходится искать обходные пути.
– Так, все же боли были.
Элис вздохнула. И почему она каждый раз пытается отпираться? Джошуа видел все её приступы, сам отвозил в больницу, когда бывало особенно тяжко. Да за последний год они вызывали скорую чаще, чем за все пять лет.
– Были.
– Мне кажется, твои врачи просто теряют время, – он уже был не на шутку взволнован, но Элис лишь закатила глаза.
– Ты прекрасно знаешь, что на операцию у меня нет денег. Спасибо хоть на страховку и лекарства зарабатываю, и то благодаря Кестеру.
– Можно попросить у него…
– Нет! – отрезала Элис. – Он и так достаточно сделал для меня, чтобы я пустила кровь его кошельку. Ты же знаешь, клуб не приносит запредельных доходов. А Клаус уже стар… Со мной всё в порядке, правда.
Она улыбнулась, но Джо остался серьезен, внимательно вглядываясь в потемневшие от усталости глаза подруги, в которых не осталось и намека на присущую им теплую зелень. Так… грязная кофейная муть.
– Страховка, лекарства, квартира. Мне продолжать? – Элис иронично подняла бровь. О’Нили вздохнул, после чего в два шага сократил расстояние между ними и обнял.
– Глупая гордячка, – пробормотал он.
– Сентиментальный галбой.
Парень хохотнул отпуская. Элис тоже улыбнулась, ласково глядя на него.
– Иисус следит за тобой, детка! – Джо подмигнул правым глазом, в тысячный раз скопировав жест Спасителя из «Догмы», и она непроизвольно закатила глаза. Тот ещё, ходок по воде…
– Не волнуйся, со мной всё будет хорошо. А сейчас, великий надзиратель, можно я уже пойду на работу?
– Проваливай, – махнул он, беря в руки сковороду. Вот уж кто-кто, а друг точно мог спокойно побороться за звание лучшего повара если не Америки, то уж Массачусетса-то точно.
– Да закажи ты себе еды, – не выдержала она, наблюдая, как он опасливо нюхает залежавшиеся в холодильнике томаты. Их качество вызывало сомнения ещё в день покупки, но они шли по скидке, так что Элис не сильно задумывалась об экологичности происхождения.
– Ты ничего не понимаешь в домашней еде.
– Да куда уж мне, – буркнула Элис, вышла за порог и включила музыку.
«…Through the sorrow all through our splendor
Don’t take offence at my innuendo…»
Элитный ночной клуб «Вальхалла» располагался в самом престижном районе города, неподалеку от мажорного Бэк-Бэй. Правительственные шишки, бостонская элита и золотые детки сегодняшних миллионеров были завсегдатаями в заведении Клауса Кестера. От публики не было отбоя, вот и сегодня воскресный вечер шёл своим чередом. Одни двигались под ритмичную музыку на танцполе, другие предпочитали весело кутить со своими компаниями, сидя за отдельными столиками на мягких диванах. Мерцающий свет прожекторов преломлялся, искривляясь в наползающем тумане дымовой завесы и отражаясь от инкрустированного серебристым металлом гигантского изображения. Один – верховный бог всея Вальхаллы – возвышался на одной из стен первого этажа и снисходительно наблюдал за гостями клуба.
Элис подошла к барной стойке, жестом показав Аве, чтобы та налила ей воды, когда освободится. Коренная ямайка, уже давно позабывшая цвет моря на своей родине, кивнула и вернулась к смешиванию очередного умопомрачительного коктейля. О её умениях ходили легенды. Поговаривали, что та начала свою карьеру ещё в девятилетнем возрасте. Как бы то ни было, совершенно седая Ава Тоши была богиней алкоголя и взрывных напитков, курила какой-то чудной ароматизированный табак и обожала зеленые яблоки. Иногда Элис жалела, что ей так и не суждено будет испытать на себе мастерство Авы, но чаще просто бесилась от сочувствующих взглядов всех, кто узнавал о её проблеме. Слава Богу, их было всего трое. Да, больное сердце. Да, много ограничений. Но черт возьми, она не собиралась умирать здесь и сейчас! Элис тряхнула головой, выныривая из резко нахлынувшего раздражения и снова возвращаясь к своему занятию. Перепады настроения случались всё чаще. Доктор Чен связывал их с возросшей нагрузкой на барахлившее сердце и каждый раз просил не нервничать понапрасну. Ха! Даже не беря в расчет безумный университет, работа администратора предполагала умение оперативно решать любые вопросы как с клиентами, так и поставщиками. Какое уж тут спокойствие. Безупречная вежливость, проклятая стрессоустойчивость и запас терпения, как термоядерного топлива на Солнце, – результат железного самоконтроля и адамантиевого характера. Элис могла хладнокровно поставить на место зарвавшегося торгаша и, мило улыбаясь, сдать в руки бравым полицейским особо разгулявшегося гостя. Вот и сейчас одна из компаний требовала её пристального внимания.
Они расположились через несколько столиков от бара в самом тихом уголке первого этажа, если такое понятие вообще применимо к танцевальному заведению. Мужчина и две его одинаково красивые вычурно-дорого одетые спутницы отчего-то проигнорировали VIP-зону наверху, усевшись в отдалении от ди-джея. То ли им было всё равно, то ли слишком много выпили, чтобы осилить два пролета крутой лестницы. Но сейчас успешный волк с какой-нибудь очередной Уолл-стрит вольготно устроился между чуть ли не пищащими от восторга девушками, закинул руки на спинку дивана и что-то им рассказывал. Его расстегнутая на три пуговицы белоснежная рубашка светилась в ультрафиолетовых лучах ночных ламп. Дамы заливались искусственно веселым смехом, развязно улыбались накрашенными ртами и с каждым разом придвигались всё ближе, пока не повисли на нём совсем, запуская ручки под белую ткань и проводя длинными коготками по темнеющей в полумраке коже.
Элис нахмурилась, а на противоположной стене Один сердито блеснул наконечником копья. Гости пока не перешли границу морали и не нарушали правил клуба, но были опасно к этому близки. Если так пойдет и дальше, ей придется вежливо попросить их удалиться. Только в этот раз она не понимала отчего же вместо равнодушной привычной уверенности проснулось иррациональное желание убежать как можно дальше. Она пыталась не смотреть в открытую, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания, но взгляд то и дело возвращался к озаряемому медленными лучами прожекторов мужскому лицу. С такого расстояния и в полумраке зала мало что удавалось уловить, но Элис с удивлявшим ее упрямством пыталась рассмотреть ускользающие черты. Прямой нос, восхитительно высокий лоб, тревожно очерченные впалыми щеками скулы. Иногда резким движением головы он откидывал падающие на глаза волосы, открывая взору шею и острый подбородок, а иногда так наклонялся, что можно было заметить резкие линии около напряженного рта. Интересный. Очень интересный. Ох, кого она хочет обмануть? Элис с уверенностью могла сказать, что гость чертовски привлекателен, даже красив. Если бы не улыбка. Широкая, уверенная, в ней было что-то не то. Каждый раз, стоило одной из девушек жеманно сболтнуть очередную чушь, его будто натянутые нитью губы приоткрывались и оскалом обнажали флюоресцирующие в темноте зубы. Элис никак не удавалось избавиться от впечатления, что двигалась только нижняя часть лица, оставляя безучастными чуть прищуренные глаза. Выглядело это неестественно и жутко. Она передернула плечами, пытаясь избавиться от непонятного чувства, что поселилось где-то в районе солнечного сплетения. Страха не было, скорее, непонятное подобие беспомощности. Но, с чего бы? И тем забавнее, что его отретушированные идеальные спутницы, казалось, не замечали продирающей холодности предмета их очевидного вожделения.
Тем временем одна из женских ручек нырнула под стол, и Элис фыркнула, заметив появившееся на лице мужчины снисходительное выражение. Вот мудак. Она уже было дернулась в их сторону, желая пресечь проблему аморального поведения ещё в зачатке, но сразу остановилась. Гость вернул пропавшую конечность хозяйке, перед этим галантно поцеловав украшенные массивными кольцами пальцы. В наклоне его головы читалось одновременно и извинение, и обещание большего, но чуть позже. Недурно. Сексуальный ублюдок явно знал себе цену и не собирался опускаться до плебейского секса в туалетной кабинке, за что Элис была ему премного благодарна. «Вальхалла» славилась именно тем, что здесь бостонская элита могла получить развлечение достойное их статуса. Никаких наркотиков, разврата и криминальных разборок.
Она бросила ещё один взгляд в сторону мужчины и машинально закусила многострадальную губу, замечая, насколько обыденно-властным жестом он подозвал официантку. Привык командовать? О, нет. Скорее из тех, чей тихий голос ставит точку в судьбе какой-нибудь страны. М-да. Бинго!
– Наблюдаешь? – Она вздрогнула, неожиданно услышав позади себя голос Клауса Кестера. Элис обернулась и заметила серьезный взгляд старого немца, направленный на тот же самый столик, который сама разглядывала буквально минуту назад.
– Смотрю, как бы ничего не произошло из ряда вон… – кивнула она.
Клаус облокотился на барную стойку, задумчиво пожёвывая толстую нижнюю губу и нахмурив почти бесцветные брови. После чего задумчиво произнёс:
– Красив, сучонок… – пробормотал он и заговорил уже резко, необычно серьезно. – Если что-то случится – сразу зови охрану. Я запрещаю тебе подходить к нему, вступать в конфронтацию или диалог.
Элис удивленно воззрилась на дядюшку.
– С чего бы? Они имеют право на предупреждение. К тому же это моя работа.
Неожиданно Кестер положил руку ей на плечо, вынудив повернуться обратно в сторону обсуждаемой компании.
– Элис, детка… Он не просто симпатичный богатенький мальчик, которых ты привыкла здесь видеть, – Клаус наклонился к её уху, перекрывая шум танцевальной музыки. И она почувствовала, как с каждым словом дядя злится всё больше. – С огромным удовольствием я бы хлопнул перед его рожей дверью моего клуба! Но, черт побери, не выйдет! Этот красавчик, способен играючи и походя испортить жизнь любому. Мир собственных пороков и чужих кошмаров – его родной дом.
– С чего ты так решил? – пробормотала порядком обеспокоенная Элис, но Клаус услышал.
– Посмотри на него, каждый жест кричит об этом. Деньги, наркотики, алкоголь… ему не нужна такая банальщина. Кайф в другом. – Пухлые пальцы ещё сильнее впились в плечо и послышался сухой смешок. – Его заводят тонкие манипуляции чужими эмоциями, унижение на грани восхищения, давление, тотальный контроль.
– Ты уверен? – Элис снова задержала взгляд на красивом лице с чудовищно-неестественной улыбкой.
– Видал таких несколько раз. Редкий и опасный вид бесчеловечного ублюдка, – хмыкнул Клаус и повернулся обратно к бару, увлекая за собой Элис. Тяжело облокотившись на деревянную стойку, он договорил: – Запомни. Никогда не связывайся с таким человеком, иначе рискуешь стать его жертвой.
Она стояла, обдумывая слова дядюшки и пытаясь разобраться в собственных впечатлениях. Ни разу прежде Кестер не обсуждал посетителей и, тем более, не пытался так отчаянно о чем-то предупредить. Наконец, Элис проговорила:
– Знаешь… я никак не могу понять, что в нём не так. – Она оглянулась, наблюдая, как предмет их обсуждения вертит в руках только принесенный стакан с виски.
Интересно, сколько он уже выпил и не пора ли звать Артура, чтобы вытолкать отсюда пьяного гостя? От греха подальше. Ава протянула долгожданный стакан воды, и Элис вздрогнула.
– Я услышала тебя, дядя. Но это не значит, что мне нечего возразить. Каким бы Люцифером во плоти ни оказался этот ловелас, не думаю, что представляю для него хоть какой-то интерес. Во мне нет ничего, привлекательного. Одно занудство и ужасный характер. Боюсь, – через силу Элис задорно улыбнулась, стараясь вернуть в свою душу хотя бы унцию уверенности, – это ему впору будет бежать от меня куда подальше.
Однако Клаус не поддержал шутливого тона. Его одутловатое, полное тревоги лицо пошло пятнами, стоило ему услышать последние слова.
– Прекрати ёрничать! – Кулак с силой ударил по полированному дереву барной стойки, заставив стоящие рядом стаканы пошатнуться. На них начали оглядываться, и Кестер склонился к самому уху Элис, стараясь унять кипевшее в нем раздражение. – Вот сейчас тебе кажется, что он пьян. Ха, если бы ты была внимательнее, то заметила – парень даже не притронулся к своему виски.
– Но он только что заказал новую порцию…
– Блеф! Вот его прошлый стакан! – Дядя махнул рукой, указывая на самый край бара. Там, среди нескольких пустых коктейльных бокалов, действительно притаился знакомый пузатый тамблер, наполненный почти наполовину, – лед давно растаял. – Это игра, Элис. Двойная, тройная… Проклятье, только он сам знает, сколько слоев скрывают истинные мотивы. И, боюсь, наш гость готов выйти на охоту.
– Ему даже стараться не пришлось, – фыркнула она, наблюдая за провокационной компанией в зеркальном отражении облицовки бара. – Добыча пришла сама.
– Малышка… – Клаус вздохнул и сжал покрытую испариной переносицу двумя пальцами. – Эти увешанные бриллиантами подстилки – прикрытие. Он смотрит на тебя с того самого момента, как зашёл в двери «Вальхаллы».
Элис вздрогнула и бросила новый взгляд в сторону тревожного мужчины. Тот что-то говорил на ушко тесно прижавшейся к нему блондинке.
– Что? – Она почувствовала, как от наконец-то проснувшегося страха пересохло во рту и начали неметь на руках кончики пальцев. – Я ничего не замечала.
– Разумеется! – Клаус сердито фыркнул. – Он профессионал. Ты ничего не заметишь, пока он тебя оценивает. Решает, стоит ли игра свеч.
– Я что, товар на рынке, чтобы меня разглядывали? – Элис почувствовала волну злости и сердито уставилась в стакан с водой.
– Боюсь, что да, – дядя вздохнул. – Для таких, как он, мы все – товар.
Он хотел ещё что-то сказать, но его отвлек звонок мобильного телефона. Тяжело вздохнув, Кестер отвернулся и тяжелой походкой поспешил к себе в кабинет, решать рабочие вопросы. Элис молча проводила дядюшку взглядом, продолжая обдумывать услышанное. В словах Клауса была некая мелочь, из-за чего она не могла бы всё списать на стариковские причуды. Да, в клуб забредали разные личности, случалось всякое. Золотая молодежь – сложный и привередливый клиент, угодить которым хоть и трудно, но возможно. Но сегодняшний гость явно стоял на две, а то и три ступени выше любого из богатеньких сыночков местных бизнесменов и политиканов. Можно было сколько угодно шутить о собственной непривлекательности для порочных красавцев, но Клаус Кестер ошибался редко. Элис сама чувствовала растущее напряжение. Ну, даже если дяде и померещилось невесть что в полумраке и дыму зала, она всё равно будет осторожна. На всякий случай.
Одним глотком допив оставшуюся воду, Элис перегнулась через барную стойку и поставила пустой стакан в раковину. Загадочные незнакомцы могут делать всё что угодно, но у неё есть работа и целая куча бесцельно потраченных минут. Но уже уходя, она рассеянно обернулась. Внутри что-то вздрогнуло и тревожно сжалось, когда в мерцающем свете прожекторов Элис поймала задумчивый взгляд. Мужчина чуть вздернул голову, пока беззастенчиво и не смущаясь, смотрел на неё в упор. Вокруг веселились люди, гремела музыка, но всё отошло на второй план, когда по его лицу медленно проскользили лучи, осветив едва тронувшую уголки губ ухмылку. Казалось, прошла вечность, прежде чем собрав неимоверным усилием волю в кулак, Элис смогла разорвать зрительный контакт. Круто развернувшись, она нырнула в служебный вход, пытаясь унять разом подскочивший пульс.
За следующие четыре часа рабочие заботы небыстро, но смогли выветрить из её головы любые мысли о привлекательных мужчинах, любвеобильных дамочках и предупреждениях Клауса. Даже у Элис не получалось одновременно думать о таком количестве вещей, и при этом принимать новую партию дынного ликера и абсента, которую доставили сегодня вечером, лично встречать нескольких особо важных гостей и решать бесконечные текущие проблемы. Все началось с прокуренного туалета и закончилось снова перепутанными на кухне заказами. А ещё пришлось поругаться с очередным водителем, кто каким-то неведомым образом умудрился раздавить половину ящика энергетиков. Так что под конец смены голова Элис напоминала плато с гейзерами, где то и дело болезненно и хаотично взрывались мысли.
Часы показывали половину пятого утра, когда в предрассветных сумерках она устало вышла на парковку перед клубом. На черной разлинованной дороге оставалось лишь несколько машин, чьи владельцы давно видели пьяные сны в своих постелях. Зажав в зубах таблетку обезболивающего и шаря на дне сумки в поисках бутылочки с минералкой, Элис тихо выругалась, напоровшись ладонью на какую-то острую шпильку. Настанет день, и она разберет скопившийся бардак! Честно-пречестно! Но треклятую воду словно сожрала черная дыра, а голова тем временем болела всё настойчивее. Конечно, можно было вернуться в клуб, где Ава ещё не закрыла бар, пересчитывая новый алкоголь, но с минуты на минуту должно приехать такси. Наконец с победным стоном Элис выудила пластиковую ёмкость и с удовольствием напилась. Уже по-осеннему прохладный воздух бодрил и забирался под тонкую куртку, заставляя ёжиться. Такси задерживалось, и она потянулась в сумку за телефоном, чтобы уточнить время.
– Могу подвезти тебя домой, – за спиной раздался спокойный мужской голос, а Элис застыла, почти уверенная в том, кого увидит, если повернётся. Резко выдохнув, она сделала вид, что не поняла к кому обращены прозвучавшие слова, и вернулась к раскопкам. На кой черт ей такой ворох чеков?! Однако человек позади не унимался, снисходительно хмыкнув: – Довольно невежливо стоять спиной к своему собеседнику.
Элис поджала губы, уже в полёте ловя готовый сорваться хамский ответ, достала злополучный смартфон и всё же повернулась. Да так и замерла, уставившись на открывшееся ей зрелище. Через одно парковочное место от неё стоял самый невероятный автомобиль, что она когда-либо видела. Матово-чёрный, невероятно поджарый. Хищный дизайн на грани абсурда и гениальности. От него так и веяло пафосом, скоростью и деньгами. Две двери были открыты вверх, напоминая крылья то ли чайки, то ли какого-то невиданного существа. Безусловно, машина соответствовала своему владельцу, который сейчас опирался на её огромный капот. И оба были совершенно великолепны.
Она не ошиблась в своих догадках. Мужчина из клуба, где-то потеряв свой смазливый эскорт, вытянул вперед неимоверно длинные ноги, небрежно засунул руки в карманы брюк и устроился поудобнее на монструозном носе машины. Щека склоненной набок головы дернулась, будто он прищурился. Сумерки всё ещё прятали детали его внешности, но уже не могли скрыть ни размах плеч, ни отличной (где твоя скромность, Элис!) фигуры. Свет уличного фонаря оставлял изломанные неестественные тени, истончая почти в ничто губы и рисуя темные провалы вместо глаз. И снова возникло чувство неприятной беспомощности. Она судорожно сглотнула, наблюдая, как медленно он поднимает голову, совершенно не скрываясь скользя взглядом по ногам, груди и лицу. Её непросто раздевали, а уже исследовали словно лабораторную мышь, разложив на препараторском столе сокровенные мысли, желания и саму суть Элис Чейн. Нет, ну каков мудак, а! Она гордо вздернула подбородок, даже не собираясь гадать, смог ли он что-то увидеть в обманчиво тусклом электрическом свете.
– Благодарю, но моё такси будет с минуты на минуту, – максимально нейтральным тоном ответила Элис.
– Поговаривают, что среди таксистов самое большое число извращенцев, – мягко протянул навязчивый незнакомец и изобразил улыбчивый оскал, от которого её передернуло. – Не боишься?
Элис вскинула голову и подумала, что уж кого-кого, а опасаться здесь следовало только его. Наглец же достал откуда-то брелок и теперь машинально с ним игрался, перекатывая в пальцах тихо позвякивающее нечто. Вся поза мужчины выражала опасную леность: хочу – поймаю, хочу – уйду. Черт побери, неужели дядюшка Клаус был прав в своих предупреждениях? Ей бы стоило тысячу раз подумать, проигнорировать попытку завязать диалог, вернуться в клуб, наконец, но вредный характер перехватил лидерство у переутомленного трудной рабочей сменой разума. А ещё, она была невероятно заинтригована совершенно неожиданным вниманием к себе. Так что Элис откровенно насмешливо хмыкнула и посмотрела на своего собеседника.
– Бояться надо самих себя, а для остального у меня есть электрошокер.
Мужчина явно намеревался что-то ответить, но в эту минуту из-за угла вывернула белая машина бостонского такси. Так что Элис развернулась и на ходу бросила:
– Спасибо большое за заботу, однако, я уж как-нибудь справлюсь сама.
Устроившись на сиденье, она, вероятно, слишком сильно хлопнула дверью и всю дорогу до дома кляла себя на чём свет стоит за невозможное ребячество. Ну зачем она бросила напоследок дурацкую фразу, будто недостаточно ясно выразилась перед этим. Зачем вообще заговорила с… этим? По какой бы причине опасному богатенькому мудаку ни понадобилась серая мышь, следовало не пускать слюни, а собрать в кучу мозги и в кои-то веки поступить здраво и по возрасту. Смолчать! Никогда нельзя разговаривать с опасными незнакомцами, особенно на пустой стоянке, особенно ночью. Хоть те и выглядят так чертовски интригующе. Но это, пожалуй, даже лишний аргумент в пользу полного их игнорирования.
Лишь очутившись в тихой квартире, Элис смогла перевести дух и расслабиться. У неё оставалось пара часов, чтобы вздремнуть перед первым учебным днём. Однако задергивая в своей спальне шторы, чтобы неяркий утренний свет не мешал, она бросила взгляд вниз на улицу и замерла. Прямо от подъезда её дома медленно отъезжал тот самый хищный автомобиль.
– Вот же дерьмо!