8. Среди изваянных беседок
Диана торопилась в дом на Принсуотер-стрит. Прохладный утренний ветер развевал волосы, от адреналина тело звенело, как натянутая струна. Ей не терпелось все рассказать Эмме и Джулиану. Она так долго держала все в себе: уже от одного того, что она открылась Гвину, ощущение было такое, будто она вскрыла себе грудную клетку и показала живое, трепещущее сердце.
Скорее всего, второй раз будет легче. Эмма и Джулиан любят ее, они точно…
Она остановилась так резко, что каблуки скрипнули по брусчатке. Дом на канале с его веселенькими голубыми стенами был окружен кольцом стражи Совета. Нет, на самом деле не Совета. Очень мало кто там был из юных центурионов. Зато у всех были дубовые посохи «бо».
Диана оглянулась. Немногочисленные прохожие торопились по своим делам и на дом не глядели. Интересно, сколько народу вообще знает, что Эмма и Джулс еще в Аликанте? Хотя Инквизитор ведь собирался сделать из них показательный пример. Рано или поздно все узнают.
На вершине лестницы стояла Амелия Овербек – та самая, что хихикала с Зарой на похоронах. Диану это так вывело из себя, что она ускорила шаг, протолкалась через кольцо охраны и буквально взлетела по ступеням.
Амелия стояла, прислонившись к двери, и беседовала с какой-то девушкой с оранжевыми волосами. Она повернулась к Диане с ядовитой улыбкой на губах.
– Мисс Рейберн? Вы что-то хотели?
– Да, я хотела видеть Джулиана Блэкторна и Эмму Карстерс, – Диана старалась говорить как можно нейтральнее.
– С ума сойти, – Амелия явно наслаждалась новой ролью. – Но вряд ли это возможно.
– У меня есть на это право, Амелия. Дай мне пройти.
Амелия скосила глаза в сторону рыжей.
– Это Диана Рейберн, Ванесса, – объяснила она. – Думает, что она очень важная птица.
– Ванесса Эшдаун? – Диана присмотрелась: кузина Кэмерона уехала в Академию нескладным подростком, узнать ее было непросто. – Я знаю твоего двоюродного брата.
– Вот скукота-то, – Ванесса закатила глаза. – Побитый щеночек Эммы. Не думай, что сможешь пробраться в дом, если подольстишься ко мне. Не выношу Блэкторнов. И всех, кто с ними общается.
– Отличная новость, особенно учитывая, что тебе положено их охранять, – заметила Диана. Адреналин в ней уже завивался в спираль ярости. – Так, слушай. Я сейчас открою эту дверь, и если ты собираешься мне помешать…
– Диана!
Она резко обернулась, откидывая волосы с глаз. За кольцом охраны стояла Джиа с поднятой рукой – возможно, махала ей.
– Консул! – Ванесса вытаращила глаза. – Вот дерь…
– Заткнись, – прошипела Амелия.
Явление Джиа ее не напугало, только раздосадовало.
Диана проделала обратный путь, вниз по лестнице и через кольцо охраны. На Джиа была шелковая блузка и брюки; волосы схвачены сзади драгоценной заколкой.
– Можешь не трудиться, – процедила она, свирепо сжав губы, взяла Диану за локоть и повела прочь из толпы ухмыляющихся и едва не ухающих от смеха гвардейцев. – Я слышала, как они говорили, что Эмма и Джулиан у Инквизитора.
– И что, нельзя было мне это сказать? – рявкнула Диана, оглядываясь через плечо на хихикающих девчонок. – Ванесса Эшдаун. Как говаривала матушка, у некоторых волос явно больше, чем мозгов.
– И она превосходно иллюстрирует эту теорию, – сухо кивнула Джиа.
Они остановились на некотором расстоянии от дома, где небольшая каменная отмель вклинивалась в канал. Волны толкались в нее сбоку; под водой зеленел густой мох.
– Диана, мне нужно с тобой поговорить. Наедине и чтобы нас не подслушали.
Диана внимательно на нее посмотрела. Может, это все игра воображения… или, глядя на маленький, окруженный стражей дом у канала, Консул выглядела… испуганной?
– Не волнуйся, – сказала Диана. – Я точно знаю, что надо делать.
Она взбиралась по спиральной лестнице, тянувшейся, казалось, до самых звезд. Кристина не помнила, ни откуда взялась лестница, ни зачем она по ней поднимается. Ступени вырастали из темноты и уходили в облака. Она держала длинную юбку руками, чтобы не наступить на подол. Волосы тяжело лежали на голове, в воздухе висел густой аромат белых роз.
Лестница как-то внезапно кончилась, и она ступила на знакомую крышу. Институт вздымался высоко над Мехико. Весь город расстилался внизу: ангел сияет золотом над Памятником Незвисимости, Чапультепек-парк, Дворец Изящных искусств светится изнутри, колоколообразные башни Базилики Гваделупской Божьей Матери… позади всего этого высились горы, словно заключая город в ладони.
Темная фигура стояла на краю, стройная, мужественная, руки сложены за спиной. Марк еще не обернулся, а она уже знала, что это он: ни у кого больше не было таких волос – словно золотом пронизали воздушное серебро. На нем была длинная туника под пояс, льняные брюки, кинжал продет в ременную петлю, босые ноги. Он подошел и заключил ее в объятья.
Глаза его были темны, затенены желанием, движения медленны, словно они оба были под водой. Он притянул ее к себе, запустил пальцы в волосы… – она поняла, почему голове было так тяжело: кудри густо заплетали лозы с огромными, темными круглыми цветами… розы, красные розы. Они сыпались на плечи Марку, который одной рукой обнимал ее, пока другая путешествовала от волос к губам и дальше, к ключицам… пальцы забирались за воротник платья. Ночь была прохладная, руки теплые, а губы и того теплее… Она прильнула к нему, обняла за шею, где волосы были такие мягкие, тронула шрамы…
– Кристина, – промурлыкал он, отстраняясь. – Обернись.
Там стоял Кьеран. Марк – в простом льне, но Кьеран был в бархате, пальцы – в тяжелых золотых перстнях, глаза густо подведены и мерцают – кусочек ночного неба спустился на землю, весь черный и серебряный.
Обнимая Кристину, Марк потянулся к Кьерану. Кристина повторила жест, коснулась дублета Кьерана, притянула к ним с Марком, окутала этим черным бархатом. Кьеран поцеловал Марка и склонился к ней… руки Марка вокруг них… губы Кьерана нашли ее…
– Кристина! – сон пронзил голос, и она мгновенно села в постели, прижимая одеяло к груди, широко раскрыв от неожиданности глаза.
– Кристина Мендоса Розалес?
Голос был женский. Затаив дыхание, Кристина обернулась и постепенно все вокруг обрело резкость: институтская мебель, яркое солнце за шторами, в ногах кровати – сложенное одеяло, которое одолжила Эмма. На подоконнике сидела женщина с голубой кожей и волосами цвета белой бумаги. Зрачки у нее были темно-синие.
– Я получила твое огненное послание.
Кристина таращилась на нее, но думала о другом. Что мне только что снилось?
«Так, Кристина, не сейчас. Подумаем об этом позже».
– Катарина Лосс? – Итак, желание поговорить с чародейкой сбылось, но нельзя же вот так возникать у человека в спальне, да еще в такой неподходящий момент. – Как ты сюда… попала?
– А я и не попала. Это проекция.
Катарина помахала рукой перед окном: солнце прошло через нее, как через витраж.
Кристина благоразумно пощупала голову. Никаких роз. А жаль.
– Который час?
– Десять. Прости, я правда думала, что ты уже встала. На, держи.
Краткий жест, и на прикроватном столике образовался бумажный стаканчик с кофе.
– «Питс», – сказала гостья. – Мой любимый на Западном побережье.
Кристина чуть не обняла стакан. Катарина быстро набирала баллы.
– Я как раз думала, ответишь ты или нет, – Кристина сделала глоток. – Понимаю, вопрос был странный.
– Я не знала, отвечу ли, – вздохнула Катарина. – Это вообще-то чародейское дело, не ваше. Сумеречные охотники леями не пользуются.
– Зато пользуемся чародеями. Вы же наши союзники. Если вы болеете, мы должны вам как-то помочь.
Катарина было удивилась, но потом улыбнулась.
– Я-то нет, но все равно приятно такое услышать. На самом деле все становится хуже на глазах. Все больше чародеев накрывает этой чумой.
– А как Магнус Бейн? – Кристина недолго была с ним знакома, но он ей очень нравился.
Она с удивлением увидела слезы в глазах Катарины.
– Магнус, он… Алек за ним хорошо присматривает, но нет, он не в порядке.
– Тогда, прошу, дай нам помочь, – Кристина отставила кофе. – Каковы признаки заражения лей-линий? Что нам искать?
– Ну, прежде всего, там, где леи испорчены, наблюдается повышенная активность демонов.
– Уж это-то мы в состоянии заметить.
– Я сама еще посмотрю. Пришлю тебе карту с пометками огненным письмом.
Катарина встала с подоконника, и солнце потоком хлынуло сквозь ее белую шевелюру.
– Но если соберешься изучить место с повышенной демонской активностью, не ходи туда одна. Возьми еще несколько человек. Вы, Охотники, бываете такие беспечные.
– Ну, не все же мы, как Джейс Эрондейл, – обычно он как раз вел себя наименее беспечно из всех ее знакомых.
– Я тебя умоляю! Я сама преподавала в Академии Сумеречных охотников, так что…
Катарина внезапно закашлялась, да так, что плечи затряслись. Глаза у нее округлились.
– Катарина? С тобой все в порядке? – Кристина даже из постели выскочила.
Но ее гостья просто пропала. Ни малейшее завихрение воздуха не указывало, где только что была проекция.
Кристина быстро надела джинсы и старую футболку Эммы – она пахла, как ее духи: лимон и розмарин. Ох, если бы Эмма была здесь… если бы можно было поговорить про эту ночь, поплакать у нее на плече…
Но ее тут не было, и быть не могло. Кристина потрогала ожерелье, пробормотала наскоро молитву Ангелу и устремилась через холл в комнату к Марку.
Он, конечно же, лег не раньше, чем она, так что, возможно, он еще спит. Она постучала – сначала нерешительно, потом громче. Наконец Марк открыл – зевающий и голый, как младенец.
– Hijole! – взвизгнула Кристина и быстро нырнула в вырез своей футболки, натянула ее себе на голову. – Надень штаны!
– Ну, прости, – он спрятался за дверь. – Однако ничего нового ты не увидела.
– Но не при свете же! – в щель ей все равно было его видно. Марк был уже в трусах, потом надел рубашку – через голову, не расстегивая.
Голова показалась из воротника, волосы были очень мило взъерошены.
И вовсе не мило, сказала она себе. Ужасно. И досадно.
Голый, подумать только!..
Так. Об этом она сейчас тоже не станет думать. Интересно, сейчас-то я не сплю? Ей все еще было неспокойно из-за того сна. Сны вообще-то ничего не значат. Скорее, это просто из-за повышенной тревожности, а к Марку и Кьерану отношения не имеет.
На пороге снова появился Марк.
– Прости! В Охоте я часто спал нагишом и забыл…
Кристина одернула футболку.
– Это мы сейчас обсуждать не будем.
– Так ты хотела поговорить насчет прошлой ночи? – немного нетерпеливо спросил он. – Я могу объяснить.
– Нет, – твердо сказала она. – Мне нужна помощь, а больше попросить некого. Тай и остальные слишком молоды, а Хелен с Алиной подумают, что они обязаны доложить Джиа.
Марк, кажется, был разочарован. Но и заинтересован тоже.
– Что-то, о чем Конклаву знать не обязательно?
– Понятия не имею. На этом этапе я не уверена, что им вообще стоит о чем бы то ни было рассказывать.
– Но мне ты, по крайней мере, рассказать можешь? В чем дело? Демоны?
– Для разнообразия да, – сказала Кристина и выложила все, что знала про леи, чародейскую болезнь и свидание с Катариной. – Нужно просто съездить посмотреть, нет ли где чего необычного. Вероятно, даже из машины выходить не придется.
– Ты поведешь? – оживился Марк. – Только мы вдвоем?
– Я поведу. Будь готов сегодня к семи.
Она уже пошла прочь, но помедлила и бросила взгляд через плечо – просто не удержалась.
– И окажи мне услугу: надень хотя бы штаны.
Когда Кит спустился в кухню, Тая там не было.
Он повернулся, чтобы уйти, но его уже заметили. Алина в черных джинсах и топе без рукавов стояла у плиты: сосредоточенная, волосы завязаны узлом на макушке. Дрю, Марк, Кристина и Тавви – за столом. Дрю возилась с Тавви и демонстративно ничего кругом не замечала, но Кристина с Марком помахали ему.
Кит сел. Ему сразу стало ужасно неловко. Он никогда особенно не имел дела с Блэкторнами, за исключением Тая и Ливви. Без этих двоих ему казалось, что он явился на чужую вечеринку, где никого не знает, и поддерживать светскую беседу все равно придется.
– Как спалось? Хорошо? – осведомилась Кристина.
Трудно чувствовать себя неловко рядом с Кристиной – она просто излучает доброту. Но Киту это удалось. Джонни Грач на своем веку облапошил немало очень добрых людей, и Кит не сомневался, что ему хватит способностей сделать то же самое. Он пробормотал в ответ что-то невнятное и налил себе апельсинового сока. Хорошо ли он спал? Да не особенно. Полночи он провалялся без сна, потому что волновался о том, как они с Таем пойдут на Сумеречный базар совсем одни, а вторую половину – потому что волновался, как они с Таем пойдут на Сумеречный базар вдвоем. С ума сойти можно!
– А Хелен где? – негромко спросила Дрю, неприветливо глядя на Алину.
Кита это тоже интересовало. Вчера она выглядела очень несчастной. Он не стал бы ее винить, если бы она, осознав, какую ношу взвалила на себя, с криками убежала в пустыню, рвя на себе волосы.
– Сегодня собрание Конклава, – сообщил Марк. – Хелен сейчас там.
– А разве не Алина должна представлять Институт? – удивилась Дрю.
– Хелен решила, что Конклаву пора привыкать к ней, – сказал Марк. – Не забывайте, что она такой же Сумеречный охотник, как и все прочие. И что она тоже Блэкторн, особенно если речь пойдет о том, не пора ли сменить Диану на посту нашего наставника…
– Я не хочу другого наставника! – завопил Тавви. – Я хочу Диану!
– Но ее же не будет всего несколько дней, правда? – встревоженно спросила Кристина. – В худшем случае?
Марк пожал плечами.
– Конклав нервничает, что мы тут прохлаждаемся без наставника и расписания занятий.
– Но Тавви прав, – сварливо сказала Дрю. – Мы уже учимся – с Дианой. Зачем начинать сначала с кем-то еще? Правда, Кит?
Кит так удивился, что к нему вообще обращаются, что чуть не уронил стакан с соком. Но ответить ему не дала Алина – она подошла к столу со сковородкой, источавшей фантастические запахи. У Кита даже слюнки потекли.
– Это что такое? – Тавви вытаращил глаза.
– Фриттата, – объяснила Алина. – И вы все сейчас будете ее есть.
Сковородка жизнерадостно грохнула об металлическую подставку посреди стола.
– Не хочу фриттату, – заявил Тавви.
– Ну и очень плохо, – сурово сказала Алина, сложив руки на груди и сурово оглядывая всех по очереди. – Вчера вы заставили Хелен плакать, так что сегодня съедите эту фриттату как миленькие и еще пальчики оближете. Между прочим, она очень вкусная. На завтрак у нас – вот это, и, поскольку я не Хелен, мне решительно плевать, будете вы голодать или весь день питаться одними чипсами. У нас с Хелен куча других дел, нам Конклав спуску не дает, а она мечтает быть здесь, с вами, ребята. Так что больше она плакать из-за вас не будет. Всем понятно?
Дрю и Тавви кивнули, глядя на нее большими глазами.
– Алина, мне ужасно жаль, – придушенным голосом сказала Кристина.
– Я не о тебе говорю, – Алина закатила глаза. – Кстати, где Тай? Я не намерена повторять все это дважды.
Она свирепо посмотрела на Кита.
– Вы же не разлей вода. Где его носит?
– Спит, наверное, – предположил Кит.
Тай наверняка поздно лег – изучал темную магию, но не говорить же об этом вслух.
– Отлично. Значит, передашь ему мои слова, когда проснется. И не забудьте поставить сковородку в чертову раковину, когда закончите есть. Я все сказала.
Она схватила куртку со спинки стула, сунула руки в рукава и вышла из кухни.
Кит ждал, что Тавви или Дрю начнут реветь, но они явно не собирались.
– Это было реально круто, – оценила Дрю, накладывая себе фриттату, которая оказалась яичницей с сосисками, сыром и жареным луком. – Мне понравилось, как она вступилась за Хелен.
– Между прочим, это ты вчера кричала на Хелен, – ехидно заметил Марк.
– Между прочим, она моя сестра, – огрызнулась Дрю, сгружая фриттату на тарелку Тавви.
Марк раздраженно фыркнул. Кристина тоже положила себе Алининой стряпни и, попробовав, зажмурилась от удовольствия.
– Пари держу, ты тоже орал на своего отца, – сказала Дрю. – Все семьи время от времени ссорятся.
– У нас в семье не слишком много орали, – возразил Кит. – Отец меня либо в упор игнорировал, либо учил на досуге вскрывать замки.
Дрю просияла. Она все равно выглядела утомленной и вялой (очень юной в этой ее огромной футболке), но когда улыбалась, сразу же становилась похожа на Ливви.
– А ты умеешь вскрывать замки?!
– Могу научить, если хочешь.
Дрю даже вилку бросила и радостно захлопала в ладоши.
– Да! Марк, можно я прямо сейчас начну учиться вскрывать замки?
– У нас вообще-то открывающая руна есть.
– И что? А вдруг меня похитит демон с щупальцами и прикует наручниками к стулу, а стило я потеряла? Что тогда делать?
– Такого не может быть, – сказал Марк.
– Еще как может, – сказал Тавви.
– Нет. Демоны с щупальцами не пользуются наручниками, – Марк устало закатил глаза.
– Ну, пожа-а-алуйста, – взмолилась Дрю.
– Впрочем, – сказал Марк, – не вижу в этом никакого вреда.
Он поглядел на Кристину, словно искал ее одобрения, но она поспешно отвела глаза.
– Только не ввязывайся ни в какие реальные правонарушения со своим новоприобретенным навыком, Дрю. Не хватало еще давать Конклаву лишние поводы для волнения.
– В этой воде какая-то жуткая магия, – Кьеран тяжело навалился на Диего, который так быстро, как это было возможно в данных обстоятельствах, тащил его по коридорам Схоломанта.
Дивья и Райан остались у дверей Бездны – на тот случай, если Когорта решит кинуться в погоню.
– Я слышал, как они ржут и прикалываются на эту тему, пока меня тащили туда с завязанными глазами, – голос Кьерана звучал высокомерно и горько – ни дать ни взять, настоящий принц; в его голосе слышались еще ярость и стыд. – Не думаю, что они знали, о чем говорят, – но ведь все равно говорили.
– Мне ужасно жаль, – выдавил Диего, нерешительно кладя руку на плечо принца фэйри. Стук его сердца отдавался в каждой кости и мышце. – Я должен был защитить тебя. И не сумел.
– Ничего ты не «не сумел», – отрезал Кьеран. – Если бы не ты, я бы умер.
Ему явно было не по себе: фэйри не любят извиняться и быть у других в долгу.
– К тебе в комнату мы пойти не можем – они точно будут нас там искать.
– Нужно спрятаться, – сказал Диего. – И перевязать тебя! Тут десятки пустых комнат…
Кьеран оторвался от него. Он шатался на ходу, как пьяный.
– Перевязывают тех, кто заслуживает исцеления, – мрачно бросил он.
Диего с тревогой уставился на него.
– Что, так больно?
– Это не моя боль.
По коридорам эхом пронесся вопль – быстро оборвавшийся женский крик, полный боли.
– Это та девушка, что упала в воду, – сказал Кьеран. – Я пытался вытащить ее как можно скорее…
Саманта… Может, она и не нравилась Диего, но никто не должен испытывать боли, от которой можно так кричать.
– Возможно, нам лучше убраться из Схоломанта, – подумал вслух Диего.
Главный вход в склоне горы всегда под охраной, но есть и другие – и среди них даже стеклянный коридор, который змеится прямо сквозь воды озера на другой берег.
– Кто-то идет! – вскинулся Кьеран.
Диего схватил Кьерана одной рукой и кинжал – другой, но замер на месте: он узнал направлявшуюся к ним фигуру. Черные волосы, суровая челюсть, нахмуренные брови, пронзительный взгляд.
– Никуда вы из Схоломанта не уйдете, – сказал Мартин Гладстон. – Не в обозримом будущем.
– Вы не понимаете! – взмолился Диего. – Зара и ее команда… они пытались его убить!
Гладстон окинул их обоих презрительным взглядом.
– Тебе действительно хватило наглости притащить его сюда? Этот фэйри – вражеский воин. Притом высокопоставленный.
– Он был готов дать показания против Неблагого Короля! Был готов рискнуть и навлечь на себя королевский гнев, ради того, чтобы помочь Сумеречным охотникам!
– Насколько я понимаю, шанса так и не представилось, – ядовито улыбнулся Гладстон. – Так что мы не знаем, как бы он на самом деле поступил.
– Я бы дал показания, – Кьеран привалился к стене, чтобы не упасть. – Я не питаю к отцу никакой любви.
– Фэйри не могут лгать! – снова вмешался Диего. – Вы что, не слышите?
– Зато они умеют увиливать, вводить в заблуждение и манипулировать. И как же ему удалось заставить тебя ему помогать, Диего Росио Розалес?
– Он меня не заставлял! Я знаю, кому доверять. Если вы убьете Кьерана или позволите тем ублюдкам причинить ему вред, вы нарушите Соглашение.
– Любопытная мысль, – сказал Гладстон в ответ. – Я не собираюсь ни убивать королевского сына, ни причинять ему вред. Я просто посажу вас обоих под стражу в библиотеке до тех пор, пока Инквизитор не прибудет и не разберется с вами.
Эмма и Джулиан шли уже несколько часов, когда Эмма вдруг поняла, что они здесь не одни.
Вообще-то это была приятная лесная прогулка по утоптанной тропинке. С Джулианом оказалось вполне можно разговаривать, если не думать про чертовы чары… и о том, что он теперь к ней чувствует… о том, что он вообще теперь чувствует. И не затрагивать тему Ливви… и проклятия парабатаев, и… зато можно про Конклав и каковы могут быть их ближайшие планы, и как в них фигурирует Зара. Джулиан шагал впереди с картой, сверяясь с ней, когда сквозь листву проникало достаточно света.
– Можем быть у Неблагих завтра к утру, – сказал он, останавливаясь на прогалине.
Из травы кивали разбросанные там и сям голубые и зеленые цветочки, солнце обращало лиственный полог в прозрачную зеленую вуаль.
– Смотря по тому, насколько мы готовы двигаться ночью…
– За нами идут, – Эмма резко встала.
– Уверена? – Джулиан очень спокойно сложил карту и опустил в карман.
Эмма навострила уши, стараясь расслышать то, что услышала минуту назад: хруст веток, негромкие шаги.
– Уверена.
Джулиан ни на мгновение не усомнился в ее словах – ну, спасибо и на том. Даже в нынешнем своем обдолбанном из-за чар состоянии он полностью доверял ее навыкам.
– Бежать нельзя, – заметил он.
И верно – тропа была слишком каменистой, а подлесок слишком густым, чтобы всерьез надеяться обогнать преследователя.
– Сюда, – она схватила его за руку; через мгновение оба уже карабкались по стволу самого высокого из дубов, окружавших прогалину.
Эмма нашла себе развилку и устроилась в ней; Джулиан – на ветке напротив. Они слились с деревом и стали смотреть вниз.
Шаги неспешно приближались. Копыта на самом деле, не ноги, поняла Эмма, и в следующий миг из-за деревьев показался келпи – темно-зеленый, с гривой из лоснящихся водорослей – да не простой, а верховой.
А верхом на нем сидел мужчина в Охотничьей форме. Эмма задержала дыхание и свесилась пониже, чтобы как следует его рассмотреть.
Даже не мужчина – мальчишка. Тощий, как уиппет, узколицый, с черной шевелюрой.
– Дейн Ларкспир на келпи, – прошептал Джулиан. – И как прикажете это понимать?
– Если следом прибудет Зара верхом на Лох-несском чудище, вы как хотите, а я иду домой, – пообещала Эмма.
Келпи встал посреди прогалины, вращая глазами – черными, без белков. Вблизи он куда меньше походил на лошадь, несмотря на наличие гривы, хвоста и четырех ног: жуткая тварь, которой по-хорошему лучше бы никогда не вылезать из воды.
– Шевелись, чего встал! – Дейн дернул поводья (чтобы подчинить келпи, надо его взнуздать, вспомнила Эмма; интересно, как Ларкспиру это удалось?). – Надо найти след Блэкторна и Карстерс до темноты, а не то мы их потеряем.
Келпи заговорил. Эмма чуть с дерева не свалилась. Голос звучал как рокот волны о прибрежные скалы.
– Этих существ я не знаю, хозяин. Как они выглядят?
– Да какая разница! След лучше ищи, – Дейн ударил келпи и смерил его свирепым взглядом. – Ладно, я тебе их опишу. Джулиан – из тех, кто способен сделать девку своим прарабатаем. Усек?
– Нет, – сказал келпи.
– Все время возится с мелюзгой. У него примерно миллион детей, и он изображает их папашу. Эмма… была бы горячей штучкой, если бы заткнулась хоть на минуту.
– Я убью его, – пообещала дубу Эмма. – И сделаю это, не затыкаясь ни на минуту.
– Я не понимаю человеческих представлений о красоте, – сказал келпи. – Женщина мне нравится, когда она вся в водорослях.
– Пасть закрой, – Ларкспир снова дернул поводья, и зверь зашипел, обнажив игольно-острые зубы. – Нам нужно найти их, пока солнце не село.
Улыбка у Дейна была скверная.
– Когда я вернусь с Черной книгой, Гораций даст мне все, что я захочу. Может, даже позволит пошалить с последней сестричкой Джулиана. Дрю как-ее-там. Лучшие сиськи в семье.
Эмма слетела с дерева с такой скоростью, что мир превратился в вихрь зеленой листвы и алой ярости. Налетев на Дейна Ларкспира, она вышибла его из седла, и они вместе покатились на землю – Дейн первым, так что его падение было жестче. Получив под дых, он сложился пополам. Эмма вскочила на ноги и схватила меч. На мгновение ей показалось, что Джулиан за ней не последовал, но нет – он был уже на земле и одним движением сдернул с келпи уздечку.
– Господин! – зверь опустился перед ним в полупоклоне, согнув передние ноги (Дейн тем временем кашлял, плевался и катался по земле от боли). – Благодарю, что освободили меня.
– Не стоит благодарности, – Джулиан отшвырнул узду, и келпи галопом умчался в лес.
Эмма все еще стояла над Дейном, приставив меч к его горлу… на шее у него поблескивало что-то золотое. Но Дейн, даже лежа на земле, смотрел на нее с презрением и гневом.
– Что ты здесь делаешь, Ларкспир? Это нас послали за Черной книгой, а не тебя.
– Отойди от меня! – Дейн сплюнул кровь и вытер рот. На его руке осталась красная полоса. – Если ты меня хоть пальцем тронешь, Диарборны сдерут с вас Знаки вместе со шкурой.
– Отвечай на вопрос, – потребовала Эмма. – У нас даже книги еще нет. Ты зря тратишь время, гоняясь за нами. Кстати, следопыт из тебя хреновый – шума от тебя, как от слона. От слона-сексиста. Паршивый ты Охотник, Дейн Ларкспир.
– Я в курсе, что у вас ее нет, – он скривился. – Но будет. Вы ее найдете. А потом я…
Он замолчал.
– Потом ты – что? Ах, да – это же я слишком много болтаю.
Дейн, однако, смотрел не на нее, а мимо, куда-то ей за спину. Это Джулиан подошел сзади и теперь стоял там с мечом наголо и странно холодным взглядом.
– Ты же знаешь, – спокойно уточнил он, – что если ты хоть пальцем тронешь Дрю, я тебе убью? Правда?
– Думаешь, ты такой особенный? – Дейн поднялся на локтях; голос у него был тонкий и мерзкий. – Думаешь, ты такой великий? Даже сестра твоя недостаточно хороша для меня…
– Она слишком молода для тебя, – оборвала его Эмма. – Ей тринадцать, ты, погань…
– Думаешь, Инквизитор послал тебя на особое задание, потому что ты такой крутой? Это потому, что от тебя надо избавиться, тупица! Потому что ты – ноль, ты ничего не значишь. Он хочет, чтобы ты умер!
Тут уже и до него дошло, что он слишком много сказал.
– Выходит… – Эмма повернулась к Джулиану.
– Выходит, Инквизитор послал его, чтобы убить нас, – закончил фразу Джулиан. – На нем один из тех медальонов, что предотвращают утечку времени – смотри.
Дейн спохватился и инстинктивно дернул руку к шее, но было уже поздно.
– То есть Гораций послал тебя прикончить нас, забрать Черную книгу и вернуться с ней одному? – переспросила Эмма.
– И раззвонить потом, что нас убил Дивный народ, – кивнул Джулиан. – Еще и дополнительный бонус.
– Откуда вы узнали? – Дейн, наконец-то, испугался.
– Просто я умнее тебя, – пожал плечами Джулиан. – Но это не слишком большое достоинство. Тебе даже опилки фору дадут.
– Есть разница между тем, чтобы послать людей на опасное задание, и тем, чтобы послать за ними еще кого-нибудь и заколоть скрытно в спину, – задумчиво сказала Эмма. – Когда Конклав узнает…
– Да не узнает он! – заорал Дейн, теряя всякое терпение. – Вы никогда отсюда не вернетесь! Думаете, здесь только я?
Он, шатаясь, поднялся на ноги. Эмма попятилась, не зная, чего от него ожидать. Они, конечно, могут его вырубить, но дальше-то что? Связать? Каким-то образом отправить в Идрис?
– У Когорты длинные руки, – Дейн, оказывается, еще не все сказал, – и предатели вроде вас нам не нужны. Чем меньше вас на этом свете, тем всем будет лучше. Мы уже положили начало с Ливви, но…
Меч Джулиана взлетел и в следующий миг вышел из спины Дейна.
Эмма сразу поняла, что через сердце: тело сотряслось, выгнулось, как рыба, насквозь проткнутая крючком. Дейн кашлянул красным веером брызг и недоверчиво уставил стеклянный взгляд на Джулиана.
Тот выдернул меч. Дейн соскользнул с лезвия на землю, его рот был полуоткрыт, лицо окаменело.
– Что ты сделал?! – крикнула Эмма.
Джулиан наклонился и вытер меч пучком травы, перемешанной с цветами.
– Убил человека, который собирался убить нас.
– Ты просто зарезал его!
– Эмма, вернись в реальность. Его послали, чтобы он зарезал нас. И он бы непременно это сделал, если бы я его не опередил. А еще он сказал, что тут могут быть и другие люди из Когорты. Если бы мы оставили его в живых, то вскоре нам пришлось бы драться с куда большим количеством противников.
Эмма никак не могла восстановить дыхание. Джулиан убрал меч в ножны. Лесные цветы у его ног были залиты кровью. Она не могла смотреть на тело, распростертое на земле.
– Нельзя просто взять и убить другого Охотника. Люди так не поступают. Люди с чувствами так не поступают!
– Возможно, – сказал Джулиан. – Но он представлял серьезную проблему, а теперь больше не представляет.
В подлеске что-то захрустело. В следующую секунду, мерцая темной зеленью, перед ними снова предстал старый знакомый – келпи. Он вел носом по земле, и нос привел его прямо к Дейну. Эмма успела подумать, что зверь, наверное, горюет по своему прошлому хозяину.
Убитый горем зверь, однако, со скрипом погрузил свои игольчатые зубы в окровавленный бок Дейна. В воздухе резко и густо запахло медью. Келпи сладко сглотнул и посмотрел на Джулиана: зеленые зубы перепачканы красным – ни дать ни взять, Рождество, только какое-то зловещее.
– Боже, – Эмма в отвращении отступила назад.
– Ой, простите, – сказал келпи. – Вы тоже хотели поучаствовать? Он такой вкусный.
– Нет-нет, спасибо, – Джулиана кровавый спектакль не испугал, но и не позабавил.
– Вы очень щедры, Джулиан Блэкторн, – признательно сказал келпи. – Можете не сомневаться, когда-нибудь я отдам вам долг.
– Нам надо уходить, – Эмма постаралась сдержать рвотный позыв; она поспешно отвела взгляд, но все же успела увидеть, как блеснули под солнцем ребра Дейна Ларкспира. – Нам нужно убираться отсюда, и немедленно.
Она зажмурилась и отвернулась, но все равно продолжала видеть: кровь на цветах… закатившиеся белки Дейна… Воздух вдруг стал таким удушающее медным, что ей пришлось схватиться за ближайшую березку… просто чтобы устоять на ногах…
– Эмма? – раздался позади голос Джулиана.
Полянка взорвалась громом копыт. Два скакуна, серый и гнедой, вылетели из-за деревьев. На них сидели фэйри: светловолосая женщина на первом и мужчина с кожей цвета спелой пшеницы на втором.
– Это что, Центральный вокзал? Не знала, что у фэйри он есть, – Эмма устало привалилась головой к стволу. – Они все сюда приходят рано или поздно?
– Эмма Карстерс? – спросила леди.
Сквозь пелену перед глазами та ее узнала: тетушка Марка, Нене. Рядом гарцевал один из придворных Благой Королевы, Фергус. С весьма неприятной улыбкой.
– Это что, мертвый Охотник? – полюбопытствовал он.
– Он взял меня в плен, а эти люди освободили, – просветил его келпи.
– Ступай, зверь, – приказал Фергус. – Оставь нас. Речи Благого Двора не для твоих ушей.
Келпи вздохнул и потащил тело Дейна в кусты. Эмма медленно повернулась, стараясь, чтобы спина не расставалась с деревом. Какое счастье, что труп убрали с глаз… хотя земля еще мокрая от крови, и красные капли стекают с лепестков.
– Эмма Карстерс и Джулиан Блэкторн, – сказала Нене. – Ваш путь лежит к Благому Двору. Зачем?
– Нет, вовсе нет, мы шли к Неблагому… – начала было Эмма.
– Мы знаем, какие пути в нашей стране куда ведут, – сурово оборвал ее Фергус. – Оставь свои человеческие штучки.
Эмма открыла рот, собираясь возразить, но вовремя заметила, как Джулиан едва заметно покачал головой, и сразу поняла, что это значит. Они действительно шли не туда. По какой-то неизвестной причине он ей лгал. Всякий раз глядя на карту, Джулиан проверял, насколько они приблизились ко Благому Двору.
Вкус предательства перебил даже медь.
– У нас есть Черная книга, – сообщил Джулиан эльфам, и Эмма уставилась на него; о чем он только говорит?! – Поэтому мы и вернулись в страну фэйри. Королева попросила добыть для нее книгу, нам это удалось, и мы пришли за тем, что она нам обещала.
Он гордо выпрямился: бледный, но с сияющими сине-зелеными глазами… – невероятно красивый, даже с лицом, залитым кровью. Эмма рада была бы не замечать алых пятен, но не могла.
– Мы официально просим аудиенцию у Ее Величества, – сказал Джулиан.