Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
2
Факел, дрожавший в руке Юрия, почти не рассеивал вязкий мрак, но позволял разглядеть того, кто лежал перед ним на холодном земляном полу, закованный в колодки.
Одежды Михаила были порваны, щеку рассекал засохший шрам. На руках и ногах – кровоточащие раны. Но в измученном взгляде – боль вперемешку с вызовом.
Юрий отвел взгляд – он снова понял, что Михаил готов умереть, но не покориться.
– Ты пришел убить меня? – спокойно спросил тверской князь.
Юрий молчал. Его взгляд перебегал со спутанных волосы Михаила на грязную бороду, потом остановился на свежей ране на плече, из которой текла кровь.
Юрий отвел в сторону факел – теперь он освещал не пленника, а стены темницы, в которую тот был заточен.
В правом углу стояла икона Спасителя – Михаилу никто не запрещал молиться, к нему мог приходить его духовник, чтобы принимать исповедь.
Юрий перекрестился на икону. И в неверном свете факела князю показалось, что Спаситель смотрит на него с осуждением.
Юрий отвернулся от иконы.
– Ты убил мою жену.
Михаил молчал. Юрий не видел его лица, но ему показалось, что губы пленника скривились в усмешке.
– Ты убил мою жену! – громко повторил Юрий, и положил правую руку на рукоять меча.
Михаил молчал, но это молчание было выразительнее любых слов.
Юрий понял, что пора заканчивать. Но боялся вытянуть меч из ножен – он чувствовал взгляд Спасителя, который внимательно следил за ним. И Юрий вдруг с ужасом понял, что когда придет время предстать перед Господом, ему будет трудно оправдаться перед Ним за эту смерть.
Юрий убрал руку с меча.
– Такова воля великого хана! – громко сказал он.
И было неясно, к кому он обращал эти слова – к пленнику или Спасителю.
Затушив факел, Юрий быстро вышел из темницы.
Столкнулся с Кавгадыем, который стоял у входа. Увидел его узкие глаза и презрительную ухмылку – и, ничего не сказав, быстро пошел дальше.
Он не хотел слышать, как будет умирать тверской князь.
