В любви и на войне

Глава 5. Элис

Как только он произнес слово «Хоппештадт», Элис вспомнила.

– Мы пообедаем в маленьком городке в нескольких милях отсюда, – объяснил им майор. – Это был главный железнодорожный и автодорожный узел, а также здесь размещался штаб союзного командования всего района. Сюда возвращались войска с линии фронта – для восстановления сил, отдыха и оздоровления. Бельгийское название городка – Хоппештадт, но мы, солдаты, всегда называли его просто Хопс.

Сначала она не могла поверить своим ушам.

– Точно! О боже! Ты помнишь, откуда Сэм прислал письмо?

Руби кивнула.

– А мы именно туда и едем! Представляешь, кто-то может вспомнить его!

Она с трудом выдержала остаток короткого путешествия, умирая от нетерпения, не в силах сдержать волнение. После разрушенного Ипра и других деревень этот городок казался почти нетронутым. Большинство зданий остались целыми. По краю маленькой центральной площади теснились магазинчики и кафе, повсюду кипела жизнь. Велосипеды, телеги, автомобили и автобусы тарахтели по булыжной мостовой. Вокруг уличных прилавков толпились женщины в черных одеждах.

Майор повел их в кафе на углу. Посетители сидели за столиками под выцветшими тентами.

– Если вы в настроении, то можете попробовать их знаменитое пиво. Могу порекомендовать тушеную говядину, которую здесь к нему подают.

Так вот почему в воздухе витал горьковато-сладкий запах обжаренного солода.

К ним подскочила молоденькая официантка, почти подросток, стройная и гибкая как тростинка, с рыжеватыми кудряшками.

– Джинджер! Ça va? – по-дружески поприветствовал ее майор.

– Дела идут хорошо. Сейчас много туристов.

– Не туристов, Джинджер. Мы называем их паломниками. Это все-таки более уважительно по отношению к погибшим.

– Да называйте как хотите, лишь бы они оставляли здесь побольше денег, – добродушно согласилась девушка. – Бог свидетель, они нам тут очень нужны.

– Ты в последнее время встречала Табби?

– К сожалению, нет. Нам очень не хватает его упитанной веселой физиономии, но владелец забирает дом назад.

– Передавай Табби привет, если увидишь.

Официантка бросила взгляд на группу за спиной майора:

– Вам на десятерых?

– Да, будь любезна. На террасу. Думаю, сейчас солнышко проглянет.

– Что будете пить, майор?

– Как обычно.

Элис слушала, заинтригованная этой короткой беседой. Девушка, конечно, местная и, вероятно, оставалась здесь всю войну. Может, ей приходилось обслуживать Сэма или людей, которые могли его знать? И что это за Табби, которого явно уважают и майор, и девушка? Может, этот человек даст ей ниточку в поисках брата?

Меню оказалось на фламандском языке, и всем членам группы понадобился совет.

– Я мог бы заказать для всех свои любимые блюда. Чтобы каждый попробовал разные лакомства бельгийской кухни, – предложил майор. – Хотите?

Из кухни поплыли восхитительные ароматы, и довольно скоро Джинджер уже несла к их столу полные тарелки: белоснежные спагетти с рубленым яйцом, сырный пирог, который девушка назвала flamiche, фаршированные помидоры, странной формы овощ под названием эндивий – он был похож на сердцевину салата-латука, завернутого в ветчину, с сырным соусом, – какое-то рыбное рагу и несколько корзиночек белого хлеба. Наконец она принесла тарелку холодного мяса и какую-то копченую рыбу. Джон Уилсон радостно сообщил, что это угорь.

– Угорь? – шепотом переспросила Руби, нахмурившись. – Нет, спасибо, не хочется.

– Попробуй, а вдруг тебе понравится? – уговаривала Элис, вспоминая, как она обнаружила, впрочем тоже с опозданием, изыски континентальной кухни.

Но Руби, как оказалось, было сложно уговорить. Она клевала, как воробышек, ограничившись хлебом с маслом, парочкой томатов и одним побегом спаржи.

Элис пила кофе не торопясь и, когда Джон Уилсон собрал группу на экскурсию по городу, сказала, что присоединится к ним позже. Джинджер и несколько других работников кафе сели обедать за одним из дальних столиков. Когда они закончили есть, Элис подошла к ним:

– Мадемуазель? Извините, можно с вами поговорить?

Несмотря на юный возраст, усталость и пережитые невзгоды были отчетливо видны на лице девушки.

– Конечно, мадам.

– Меня зовут Элис Палмер. Я из Америки. Вы не уделите мне несколько минут?

– Меня зовут Элиан, но все зовут меня Джинджер. Вы очень хорошо говорите по-французски. Пожалуйста, присаживайтесь.

Элис достала фотографию.

– Это мой брат. Я знаю, что он был здесь, в Хоппештадте, потому что он писал о нем, но он так и не вернулся домой. Я подумала… – она запнулась, внезапно испугавшись.

Джинджер внимательно посмотрела на фото, прежде чем передать его бармену и своему отцу, шеф-повару, который вышел из кухни в высоком накрахмаленном колпаке. Все они покачали головами.

– Je suis désolée, мы вряд ли чем-то можем помочь. Перед нами прошло столько солдат! – призналась Джинджер. – Английских, французских, канадских, американских. Он офицер?

– Я не знаю. Наверное, нет. – Как неразумно с ее стороны, как нелепо и наивно полагать, что из многих тысяч заходивших сюда они запомнят каждого солдата.

– Я могу спросить еще кого-нибудь?

– Было всего два места, куда они ходили, кроме баров и публичных домов, – виновато улыбнулась Джинджер. – Извините, но таковы уж были реалии войны.

– Я знаю, что мой брат отнюдь не ангел.

– Тут была армейская церковь, но ее уже нет.

– А другое место?

– «Тэлбот-хаус». «Клуб обывателей», как они его называли, расположенный на улице Опиталь. – Она указала налево. – Многие ходили туда. Сотни и сотни военных всех званий и рангов. Но он теперь тоже закрыт.

– Что это было за место?

– Это место, где можно было отдохнуть и встретиться с друзьями. Они там могли пообедать; у них была библиотека, они устраивали всякие мероприятия, музыкальные вечера и прочее. И место для молитвы. – Элис ловила каждое слово. Сердце бешено колотилось в груди. Именно об этом месте и писал Сэм: «Добрые люди помогают нам, и у нас есть хорошее пиво и достаточно еды».

– А можно ли посетить этот дом?

Джинджер покачала головой:

– Человек, который управлял им, священник, уехал домой в Англию, а владелец забрал дом обратно.

Элис была разочарована. Она так близко подобралась к развязке – по крайней мере, к тому, чтобы выяснить, что случилось с Сэмом. Преисполнившись уверенностью, не зная почему, что именно в этом месте она найдет ключ к исчезновению Сэма, Элис не собиралась сдаваться.

– Но ведь я все равно могу туда пойти? Не могли бы вы представить меня этому владельцу?

– Извините. Желающих посетить его дом было так много, что ему пришлось закрыть двери.

– А как звали этого священника? Может быть, я могла бы написать ему?

– Филипп Клейтон. Но все зовут его Табби. Возможно, у военных будет его адрес.

– Спасибо, мадемуазель, что уделили мне время, – закончила разговор Элис.

– Не за что. Удачи вам, мадам.

* * *

Как только Элис вышла на улицу, она тут же заметила вывеску на противоположной стороне: «Улица Опиталь». Не потребовалось много времени на то, чтобы найти красивое трехэтажное здание. Хотя сейчас оно было пропитано пылью и выглядело запущенным, должно быть, когда-то это был роскошный особняк. Ставни и тяжелые чугунные ворота были крепко заперты, но над дверью до сих пор висела написанная от руки табличка: «Тэлбот-хаус», 1915 –? «Клуб обывателей».

Она дернула шнурок колокольчика; он глухо прозвенел внутри. Но к двери так никто и не подошел. Она позвонила снова, на сей раз более настойчиво. Ответа по-прежнему не последовало. Она нетерпеливо вздохнула. Если бы только ей удалось проникнуть внутрь, она смогла бы почувствовать присутствие Сэма, узнать, когда он тут был, что делал. Позвонив в третий раз и выждав еще несколько минут, она развернулась и пошла прочь, раздосадованная. Выйдя на площадь, Элис попыталась урезонить саму себя, унять свое разочарование: священник уехал, хозяин вернул себе свою собственность. Вероятно, внутри все равно ничего не осталось; все, что там находилось, вывезли в конце войны. И потом у нее не было доказательств, что Сэм посещал этот дом. Должны быть и другие зацепки – она спросит у Даниэля.

Она пересекла площадь и направилась к ратуше, где майор Уилсон договорился встретиться с ними, затем прошла через каменные ворота во двор. За обедом члены группы начали узнавать друг друга получше. Несколько кружек пива помогли преодолеть обычную сдержанность, и завязался приятный, легкий разговор. Но теперь все стояли в серьезном, почтительном молчании, ловя каждое слово своего гида.

– …Это здание также имеет мрачное прошлое, – он указал на зарешеченное окно в углу двора. – Это тюрьма, где содержали захваченных дезертиров, ждавших своей участи. – Слушатели невольно задержали дыхание. Все знали, что дезертиров расстреливали, но никто не хотел спрашивать, как и где это происходило, а майор явно не собирался вдаваться в подробности. Этого было достаточно, чтобы понять, что, когда этих бедолаг привозили сюда, они наверняка понимали, что домой уже никогда не вернутся.

– Конечно, их можно было считать трусами, но, по моему опыту, половина этих бедолаг была в буквальном смысле не в своем уме в результате контузии и тому подобного. Я уверен, что вы слышали об этом. Но что может сделать армия в горниле войны? Дисциплина является ключом к победе, и если бы стало понятно, что дезертирство – это легкий способ попасть домой, то многие другие, возможно, пытались бы последовать их примеру. – Голос Джона Уилсона был ровным, но по его более напряженной, чем обычно, позе Элис видела, что он изо всех сил пытается держать эмоции под контролем.

Она подошла и стала рядом с Руби:

– Представь, что тебя заперли здесь и ты знаешь, что тебя, вероятно, расстреляют.

– Мне просто невыносимо об этом думать!

* * *

Элис неохотно села в автобус. Она была настолько разочарована и расстроена, что ноги буквально отказывались ее слушать. Она чувствовала, что здесь она ближе к Сэму, чем когда-либо с того момента, как он уехал много лет назад. Ей просто нужно было время, чтобы понять почему. Но как только они тронулись, знакомая рыжеволосая фигура кинулась к их автобусу через всю площадь, размахивая руками. Майор велел водителю затормозить.

– Та американская дама с вами? – выкрикнула Джинджер, когда он опустил стекло. – У меня для нее новость. Табби Клейтон приезжает через пару дней. Вы передадите ей?

– Полагаю, вы слышали? – повернулся майор к Элис. – Только, боюсь, будет слишком поздно, если вы надеетесь с ним встретиться.

* * *

Вернувшись в Остенде, Элис пошла в бар отеля и заказала большой стакан виски. Она пристрастилась к спиртному во время своего пребывания в Лондоне, где отец Джулии с большой гордостью знакомил их с обширным винным подвалом посольства.

– Качественные спиртные напитки – признак цивилизованной нации, – говаривал он. – Все образованные люди должны разбираться в таких тонкостях. – Вот, попробуйте этот.

Бельгийский виски, безусловно, был не самого высокого качества, но проскользнул внутрь на удивление легко. Когда она пила свой второй бокал, ей пришла в голову идея – настолько простая, что она чуть не рассмеялась вслух. Она возьмет такси, вернется в Хоппештадт и встретится с тем армейским капелланом. В конце концов, тут всего два часа езды.

Она предвидела упрямое сопротивление майора, который, без сомнения, сочтет неприличным для женщины путешествовать в одиночку. И тут же сообразила, что решение проблемы находится прямо здесь, в отеле. Она пригласит с собой Руби! Конечно же, он не станет возражать, если они будут сопровождать друг друга? Она ведь тоже хотела провести больше времени на кладбище Тайн Кот, чтобы разыскать своего погибшего мужа! Элис была уверена, что сможет уговорить новую подругу, особенно если предложит взять все расходы на себя. Ну а если не получится, – была не была – она поедет одна, как бы ни возражал майор.

Правда, это будет означать и изменение того, другого плана. Хотя теперь ей показалось, что, если отколоться от группы, ей будет даже проще осуществить его. И потом, если она правильно разбирается в географии, Хоппештадт даже ближе к Лиллю, чем к Остенде.

Направившись к стойке регистрации, она попросила отослать телеграмму:

В ХОППЕШТАДТЕ ЗАВТРА ВО ВТОРНИК МЫ МОЖЕМ ВСТРЕТИТЬСЯ ВО ВРЕМЯ МОЕГО ПРЕБЫВАНИЯ ТАМ ТЧК ЭЛИС