Руна двадцать вторая, Ингуз
«Люди по природе склонны делать друг другу гадости, и бороться с этим бесполезно», – так давным-давно сказал Тёмный Властелин, когда объяснял народу новые правила жизни.
Какие суровые законы не принимай, всё равно кто-то будет воровать, а кто-то захочет кого-то убить.
Поэтому у нас ничего не запрещено. Только это дорого.
Хочет господин Сект ограбить доктора Ирбрана? Получи лицензию. Укажи, что собираешься украсть, и уплати цену в казну. А потом иди, воруй. Или найми кого-нибудь.
Хочешь кого-то убить?
Аналогично.
Но для убийств есть гильдия убийц, среди которых, кстати, есть и маги. Нанимать для убийства обычного мага – неслыханно!
– Мира, ты серьёзно? – спросил я.
Мира улыбнулась.
– А, заинтересовался? Нет, убивать никого не надо. Надо замочить.
Я её сразу не понял. Есть очень много слов, которыми люди заменяют неприятное слово «убить». Пришить, пристукнуть, упокоить, порешить, уложить… Ну и «замочить», конечно.
Мира вздохнула.
– Слушай. Есть такой торговец сахарным песком, Орми Снапс. То, что у тебя в кружке кофе сладкий, – его заслуга. У него огромный склад в порту. Мне заказали этот склад замочить. Понял?
– Тьфу на тебя, – сказал я. – Так склад, а не самого Снапса?
– Если он там окажется, то пусть тоже намокнет, – кровожадно сказала Мира. – Платят две тысячи.
– Неплохо, – согласился я. – А зачем?
– Откуда мне знать? Может, кому-то сладкое нельзя есть. А может, кто-то считает, что цены на сахар вырастут и можно будет Снапса разорить, а самому подняться.
– Вот это вернее, – согласился я. – Только цены и так выросли; видно, этот Снапс придерживает сахар, хочет провернуть какую-то махинацию. В чём проблема?
– Так ты в деле?
Я посомневался ещё пару мгновений и кивнул:
– Да.
– Тогда пошли, – сказала Мира. – Покажу тебе, в чём проблема.
– Только переоденусь и деньги отдам на хранение, – сказал я.
– Тоже переоденусь, – оживилась Мира.
Маленькое отделение банка у нас в клубе тоже есть. И поверьте, это бывает полезнее, чем настоящий душ с тёплой водой, а ведь приятнее душа с тёплой водой люди ещё ничего не придумали.
В полдень мы с Мирой сидели в портовом кафе. Не в дешёвом кабаке, где оттягиваются матросы, и не в обычной пивной, где работники порта выпивают свою кружку эля и съедают кусок мясного пирога в обеденный перерыв, а в настоящем дорогом кафе для людей благородных, обеспеченных и праздных. Кафе стояло возле пассажирских пирсов, на возвышении, рядом с управлением порта и храмом Всех Богов. Отсюда был замечательный вид на море, на порт, на корабли и, если повернуться, на город, раскинувшийся на холмах. Замок Властелина сиял на вершине горы белым бриллиантом. Дождь к утру закончился, и небо было безоблачным и чистым, как в первые дни лета. Даже жарко стало.
Мы с Мирой ели мороженое и пили холодный лимонад. Наверное, только этим лимонадом мы и отличались от множества парочек за столиками. Я, конечно, вино пробовал, и не раз, но до сих пор не понял, что в нём хорошего. А так – мы были хорошо одеты, молоды. Мира очень красивая, но и я тоже не урод. Мира оделась в длинное платье из сиреневого шёлка, взяла зонтик от солнца и сумочку, словно настоящая дама из высшего общества. На мне был бежевый костюм и небрежно повязанный галстук – как на молодом хлыще из верхних районов.
Сахарный склад был перед нами как на ладони. Стоял он среди прочих помещений, где хранили привезённые или ждущие отправки товары. Высокое кирпичное здание с окнами на самом верху, обнесённое крепким забором и с охранниками, прохаживающимися по двору.
– Я вначале думала, всё будет просто, – объясняла Мира. – Вызову волну, есть три подходящие руны…
Я знал четыре, но спорить не стал.
– Но тут простая волна не годится, – продолжала Мира.
Это я тоже понимал. Во-первых, склад был далеко от воды. Во-вторых, на возвышении. В-третьих, вокруг стояли другие склады, а если повредить чужой товар – то по нашему следу кинутся регуляторы.
– И охраны что-то много, – заметил я. – Может, сладкому королю сообщили, что на его товар выписали лицензию?
– Может быть, – уныло призналась Мира.
Конечно, предупреждать жертву было нельзя. Но если у тебя есть друзья в полиции, они вполне могут намекнуть. Всем хочется сладкой жизни.
– Если мы как-нибудь вдвоём вызовем одну-единственную волну? – спросила Мира. – Чтобы она все склады перемахнула, а ударила по одному?
– И залила крепкий склад? И никого не утопила?
Мира вздохнула.
– Откажись, – посоветовал я. – Найдёшь другой заказ.
– Я взяла задаток, – призналась Мира.
Это было серьёзно. Если задаток взят, то отказываться нельзя. И солидный штраф, и пятно на репутации.
– Сколько?
– Половину. Грис, я тебе всё оставшееся отдам. Только помоги!
– Мира, оно того не стоит, – сказал я. – Хочешь займу денег?
Мира опустила глаза.
– Давно ты вокруг склада вертишься?
– Четыре дня уже. Ничего не придумала. Была бы тут река рядом, но реки нет…
Я вздохнул и ещё раз посмотрел на здание.
– Ливень бы сработал, – продолжала Мира. – Но крыша крепкая, её придётся рушить и аккуратно.
Магия – штука очень мощная, вот только цена высока. Поэтому всегда надо думать, какое именно заклинание тебе нужно применить. Иногда одного и того же можно достичь совсем разными способами.
Мира северянка. У них там воды полно. Холодные моря, частые дожди, зимой – снег. Они воду не ценят, вода у них всегда есть. А я всё-таки с юга.
– Значит, придётся… – Мира вздохнула. – Смерч. Крышу сдерёт и выбросит в море. И потом ливень.
Я прикинул в уме, сколько она собирается потратить, и покрутил пальцем у виска.
– Ты совсем ку-ку? Боевую магию на дурацкий склад сахара? Полтора года потеряешь! За жалкую пару тысяч!
– А что делать?
Лицо у неё было такое печальное, что я забыл про свои горести и невольно усмехнулся. Мира обиженно отвернулась.
– Карандаш есть? – спросил я и взял со стола салфетку.
– Да. – Мира оживилась.
– Смотри. – Я расправил салфетку и принялся рисовать руну.
– Лагуз, – сказала Мира. – Озеро. Ну и что?
Я нарисовал вокруг руны ещё одну.
– Ингуз…
– Не знаешь это сочетание? – спросил я.
Мира морщилась и честно пыталась вспомнить.
– Источник. Рождение озера. Призыв воды из земли.
– Грис, я дура! – воскликнула Мира. И, порывисто потянувшись через стол, поцеловала меня сладкими от мороженого губами.
– Ты чего! – смутился я. – Сейчас лимонад опрокинешь!
Мира засмеялась, выпрямилась, лукаво глядя на меня:
– Грис, ну ты всё-таки… Прости-прости-прости! Грис, умница, ты меня спас! Мы же учили это сочетание!
– Просто ты никогда не думала, что придётся добывать воду в пустыни. – Я сам смешался и, забрав её салфетку, вытер щёку и губы. – Здесь вода близко, море же рядом. И почва мягкая. Вливай в источник неделю. Или полторы, для верности. Потом бросай в центр здания.
– Поняла, – счастливо улыбаясь, сказала Мира.
– Может, потренируешься?
– Да ничего, справлюсь. Я две недели волью.
Я пожал плечами. Можно и две, конечно. Хотя я бы попытался обойтись неделей.
– Прямо сейчас и сделаю, – твёрдо сказала Мира, ещё раз посмотрев на салфетку. – Спасибо, Грис. Тысяча вся твоя.
– Полтысячи, – поправил я. – Но вот магия – вся твоя.
– Хорошо!
– И подожди часик, – сказал я. – Съешь ещё мороженого, здесь ореховое вкусное. А я пойду.
Мира недоумённо смотрела на меня.
– Загляну в лавку рядом с клубом. Куплю мешок сахара.
Мира кивнула. Поняла. Попросила:
– Мне тоже, ладно?
– Я сегодня добрый, – согласился я.
Самое верное средство от грусти – сделать что-то хорошее. Конечно, с точки зрения сахароторговца Орми Снапса, я ничего хорошего не совершил, а напротив – учинил страшную мерзость, разбой, разорение и свинство. Но как по мне – задирать цены тоже нехорошо. По миру Снапс не пойдёт. А уж какая радость будет портовой бедноте, когда по мостовым потекут сахарные реки! Небось, все кастрюли и банки заполнятся сладким сиропом, а дети будут лежать вдоль канав и пить прямо из них.
Так что настроение у меня здорово улучшилось.
В лавке недалеко от клуба я купил два полотняных мешочка сахара – каждый на двенадцать фунтов. Продавец посмотрел на меня задумчиво – наверное, после ухода поменяет ценник.
Сахар я оттащил в свою каморку на четвёртый этаж. Спрятал в шкаф. Вполне хватит пережить предстоящие скачки цен.
Вообще-то, называя свою комнату каморкой, я не совсем прав. Там есть нормальная длинная кровать, есть шкаф для одежды и вещей, есть два стула и столик, есть полка для книг. И окно есть, довольно большое и с чистыми стёклами. Туалеты у нас прямо на этаже, с фарфоровыми унитазами и рукомойниками. Вот душевые комнаты – внизу, в подвале, но это не беда, людям же не надо мыться каждый день.
В коридорах уже было людно. Маги любят поспать, и для многих завтрак начинался в обед. Прошли, болтая о девчонках, два рослых мага, на вид лет сорока. Один бессовестно врал о своих ночных похождениях, хоть сразу было видно, что компанию ночью ему составляли только подушка с одеялом. Второй делал вид, что верит, а может, и впрямь верил. На самом деле им обоим лет по двадцать – я видел, как один из них на простой руне истратил вместо пяти минут полсуток времени. Таких полно, на самом-то деле.
Прошла к лестнице моя ровесница (на вид), с которой мы как-то вместе делали одну несложную работу. Вот ей и в самом деле лет пятнадцать, хотя точно я не знаю, девчонка училась в другом заведении, Школе магии. Но она очень аккуратно тратила время, и я её уважал. Мы поздоровались. Судя по халату и полотенцу, волшебница спешила в душ. Странно, вроде чистенькая.
Я спустился в клуб. Есть пока не хотелось, мороженое и лимонад отбили аппетит. Так что я побродил вдоль полок, вытащил потрёпанный том Рунного Определителя и сел в тихом уголке. Ненужный заказчику лабораторный журнал я оставил в комнате, а вот амулет прихватил.
Сейчас я положил его перед собой на стол, зажёг лампу – современные, на земляном масле, давали такой яркий свет, что тратить магию было бы глупо.
Итак, что мы имеем?
Серебряная цепочка. Серебряный диск. Это хороший металл для запечатления руны, хотя и бронза сработала бы не хуже.
На диске – буква «А». Не руническая, обычный гражданский алфавит.
На обороте очень странная и незнакомая руна.
Странно, амулет мне знаком, а вот руна – нет.
Значит, я видел амулет, но только с одной стороны? Такую интересную руну я бы точно запомнил!
Я честно пытался вспомнить. И занятия в Академии, и все прочитанные книги, и рассказы про амулеты – всё вытащил из памяти.
Но почему-то ничего не вспоминалось.
Ладно, займёмся руной…
Подошёл официант – тот же, что работал утром. Я прикрыл амулет ладонью при его приближении и попросил зелёного чая «Дыханье дракона». А едва официант отошёл, приступил к изучению руны.
Основных рун двадцать четыре. Они сгруппированы в три эттира и составляют футарк, рунный алфавит. При желании рунами можно писать слова, как обычными буквами, но это глупо. Ведь каждая руна – это то или иное магическое воздействие.
Возьмём, к примеру, третью руну первого эттира – Турс. Одна из основных боевых и силовых рун, иногда её называют шипом или колючкой; говорят, что название восходит к забытому древнему богу. Начертить наяву или мысленно Турс, влить в него время – и ты можешь нанести удар. В зависимости от очертаний руны удар может быть пробивным, будто копьё, или увесистым, словно молот.
Но это только первая ступень. Вся магия к двадцати четырём рунам, конечно, не сводится. Даже с изменениями в начертаниях этого не хватит для всего многообразия магических действий.
Поэтому руны сочетают друг с другом, комбинируют. К примеру, чтобы срезать дверь с петель, я использовал сочетание Турса и Райдо, шип и путь. При правильном взаимодействии получается новая руна – Клинок. Руна электричества хоть и проста, но тоже сложена из двух рун.
Из двадцати четырёх простых рун при сложении и умножении получается немыслимое количество комбинаций. В учебниках их называют составными рунами, или рунными фразами. Не все из них реально работают, а некоторые работают, но так, что пользы никакой. Но всё же сочетание из двух рун уже рождает настоящую сложную магию.
Бывают руны, составленные из трёх рун футарка. Бывают и из четырёх – их очень сложно удержать в голове, ещё труднее насытить, но порой нужны и они.
Самая сложная руна, которую я знал, была составлена преподавателями Академии из шести основных. Считается, что сочетание шести рун – это предел, доступный человеку. Для активации эта руна требовала два часа времени, а последствием её применения были плывущие по воздуху мыльные пузыри.
Но очень красивые пузыри, честно признаю!
Конечно, я не знал всех сочетаний рун. Никто на свете их не знал. Но существуют базовые правила. Если человек наливает в кастрюлю воду и ставит на огонь – он получает кипяток. Если вода кипит долго, она вся превращается в пар.
Так и волшебник, беря руну Кано и руну Лагуз, получит кипящую воду, а добавив времени – пар, а никак не что иное.
Но руна, начертанная на медальоне, поставила меня в тупик. Была она столь сложной и запутанной, что угадать хотя бы одну базовую руну я не мог. Вот эти черточки складывались в Альгиз, но это мог быть и Манназ, к которому прибавили повёрнутую Кано. А это что вообще такое? Йера? Да нет, слишком уж начертание странное. Вообще на спираль похоже.
Может это и не руна вовсе?
Мало ли… ювелир безграмотный выгравировал. Или сумасшедший маг. Или любитель розыгрышей руку приложил.
Минут двадцать я рылся в справочнике, пытался найти хоть какой-то аналог таинственной руны. Увы, ничего. Так что я захлопнул Рунный Определитель и мрачно уставился на амулет.
Амулету от моего злого взгляда было ни жарко, ни холодно.
Я медлил, но искушение было слишком велико. Такую безумную руну я запомнить не мог, поэтому неотрывно смотрел на неё, вливая в узор секунду за секундой.
Вначале мне показалось, что отклика вообще нет. Время вливалось в амулет, словно вода в сухой песок пустыни.
Потом что-то дрогнуло. На второй минуте я почувствовал слабый-преслабый отклик.
Всё-таки это руна. Но какая?
Я со вздохом спрятал амулет в карман. Официант как раз нёс мне поднос с чаем – маленький чайник белого фарфора, две чашки, молочник, вазочка с печеньем…
Стоп! Почему чашек две?
И тут я заметил идущего за официантом человека в длиннополом чёрном сюртуке, чёрных брюках и приплюснутой шляпе-котелке, которую он не потрудился снять даже в помещении. Вот уж чего мне не хватало – регулятора!
Эти ребята сами по себе магией не владеют. Кажется, это что-то вроде непременного условия для их работы, чтобы никакого сочувствия к нам не возникало. Зато они пользуются мощными амулетами, некоторые из которых, по слухам, зарядил для них сам Тёмный Властелин. Большинство регуляторов – немолодые мужчины, отслужившие в армии или в гвардии, кое-кто пришёл из полиции, но встречаются и совершенно чудные типы – и доктора, и механики, и философы.
Идущий ко мне регулятор был кем-то средним между доктором и философом. Звали его Эмир, был он плотным и добродушным, с близорукими, часто мигающими глазами; про себя он рассказывал охотно, но мало – как это получалось, ума не приложу. Вроде улыбается и говорит, говорит, говорит, а потом ты понимаешь, что сам ему рассказал то, чего и не собирался, а он тебе – какую-то ерунду. Как учился на доктора в университете, как потом ушёл к философам, как пробовал изучить магию, но способностей не нашлось.
С другой стороны, был Эмир мужиком не вредным, молодёжь старался беречь, за мелкие нарушения только ругал, но даже штраф не накладывал. Не самый плохой человек.
В любой другой день я бы его чаем и сам с удовольствием угостил.
– Чай за мой счёт, юноша, – садясь напротив, сказал Эмир. Официант быстро расставлял посуду, торопясь скрыться. Регуляторов побаиваются не только маги.
– Да нет уж, я угощаю, – ответил я. И не удержался от подначки: – Платят-то вам не щедро, господин регулятор!
– Верно, – признал Эмир. – Зато все мои годы прожиты. Но я не откажусь, не откажусь от чая… да ещё с пирожными. Ходят слухи, что сладости подорожают.
– С чего бы? – удивился я.
– У сахароторговца Снапса, пусть его жирная задница побыстрее слипнется, случилась неприятность. Прямо посреди главного склада сахара прорвались подземные воды. Замочило все запасы, которые Снапс готовил, чтобы начать спекулировать. По улицам до сих пор текут сиропные реки. Говорят, народ размышляет, не бросить ли дрожжей выше по течению, чтобы к морю доходила бражка.
Я ухмыльнулся. Судя по тону, Эмир претензий не имел.
– Какой кошмар, – сказал я. – Очень удачно, что я сегодня прикупил немного сахара. Совершенно случайно.
– Ага, – кивнул Эмир и наконец-то налил чай – и себе, и мне. – Я как раз потому и подошёл. Хотел узнать: может, ты руну предвиденья открыл?
– Три вещи недоступны магии, – важно ответил я, отпивая чай. – Вернуть потраченное время, узнать грядущее будущее и постичь истинное прошлое.
– Короче, со временем всегда проблемы, – кивнул Эмир. – Хотя я слышал, что у диких горцев есть святилище, где женщины-предсказательницы видят будущее.
– Враки, – сказал я убеждённо. – Если узнать будущее, то его можно изменить. А как тогда его узнаешь, если оно не случится?
– Может, и враки, – согласился регулятор. – Ничего больше рассказать не хочешь?
– Происшествие на складе торговца было лицензировано? – на всякий случай уточнил я.
– Конечно, – сказал Эмир. – Иначе я бы говорил с тобой иначе, парень.
– Спросите у Миры, – предложил я.
– Ага, – произнёс он. – Понял. Неожиданно изящное решение, она никогда не смотрит вниз… Может, ей кто помог?
– Мир не без добрых людей.
– И то верно. – Эмир налил себе вторую чашку. – Ну, надеюсь, жена вовремя прочитала мою весточку и тоже прикупила сахарку… А ты как, кстати, юный Грис? Выглядишь повзрослевшим…
Я выдержал его взгляд и ответил с лёгким раздражением:
– Вы же знаете, Эмир, как говорят у нас в Академии. Магия берёт своё понемногу, но, когда счёт накопится – платишь сразу.
Честно говоря, только что придумал эту фразу. Но прозвучала убедительно. Эмир мигнул и отвёл взгляд. Мне кажется, его смущало то, как мы платим за волшебство.
– А ты не знаешь, никто сегодня ночью не хулиганил? – спросил он вдруг. – За тебя я спокоен, ты парень умный, но вдруг кто-то польстился на лёгкие деньги?
– Что такое? – насторожился я.
– Ограбили почтенного натурфилософа, доктора Ирбрана. Известный человек… в узких кругах. Наглое вторжение с применением магии.
– Ну ведь по лицензии же? – спросил я.
Лицензия, заверенная и подписанная, лежала у меня в кармане.
– Если бы, – вздохнул Эмир. – Ограбили без лицензии. Не завидую я этому магу, Грис… Ладно. Спасибо тебе за чай.
Он встал и пошёл к выходу. А я комкал в кармане лицензию, медленно осознавая весь ужас своей ситуации.
Я не просто ухнул год жизни забесплатно.
Я ещё и совершил ограбление без лицензии.
Мне подсунули фальшивку – и я поверил!
До самой двери в вестибюль я сверлил взглядом спину Эмира; удивительно, что он не почувствовал мой взгляд. Когда регулятор вышел, я невольно задержал взгляд на ростовом портрете над дверью (да-да, у нас тут потолки повыше бальной залы натурфилософа). На портрете, понятное дело, был изображён четвёртый маг, Акс Танри, в честь которого и был назван клуб.
Внешность у Танри была самая заурядная, одежда простая, портрет от времени потемнел, да и живописец не блистал талантами.
Поэтому, когда я наконец-то осознал, за что зацепился мой взгляд, то лишь хлопнул ладонью по столу. Даже не заорал.
На груди Акса Танри висел амулет, серебряный диск на серебряной цепочке. На диске была выгравирована буква «А».
Я не только совершил нелицензированное воровство.
Я ещё и украл амулет одного из Шести Героев.
За меньшие прегрешения повелитель лично развеивал преступников прахом по ветру.