Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Четыре всадника апокалипсиса
Жесткое начало разговора Дары звучит предвестником того, что у них с Оливером могут быть серьезные трудности. По мере развития их спора я продолжаю выискивать другие признаки. Они столь губительны для отношений, что я называю их четырьмя всадниками апокалипсиса. Обычно эти четыре всадника врываются в сердце брака в следующем порядке: критика, презрение, защитная реакция и стена.
У вас всегда будет повод пожаловаться на человека, с которым вы живете. Однако между жалобой и критикой – огромная разница. Жалоба относится только к определенному действию, когда супруг допустил промах. Критика более глобальна – это негатив в адрес характера или личности супруга. «Я очень недовольна тем, что вечером ты не подмел пол на кухне. Мы договорились делать это по очереди» – это жалоба. «Почему ты такой забывчивый? Терпеть не могу подметать пол на кухне вместо тебя. Тебе просто все равно» – это критика.
Жалоба фокусируется на определенном поведении, критика же подливает масла в огонь через порицание и обобщение. Вот верный путь: чтобы превратить любую жалобу в критику, просто прибавьте мое «любимое» выражение: «Ты никогда не…» (или «Ты всегда…»).
Обычно жесткое начало разговора приходит в виде критики. Вы можете увидеть, насколько быстро жалоба превращается в критику, когда Дара начинает говорить. Прослушайте еще раз.
Дара: Я хотела, чтобы проблема была решена. (Просто жалоба.) Пыталась составлять списки дел, но все безрезультатно. А еще давала тебе возможность сделать это самому, но прошел месяц, а ты палец о палец не ударил. (Критика. Она говорит, что проблема не решается из-за Оливера. Даже если это так, обвинения в его адрес только ухудшат ситуацию.)
Приведем несколько примеров, которые показывают разницу между жалобой и критикой.
Жалоба. В машине нет бензина. Почему ты не заправила ее, хотя сказала, что заправишь?
Критика. Почему ты никогда ничего не помнишь? Я тысячу раз говорил тебе заправить бак, а ты не заправила.
Жалоба. Надо было раньше сказать, что ты слишком устала, чтобы заниматься любовью. Я разочарован, я сбит с толку.
Критика. Почему ты всегда такая эгоистка? С твоей стороны просто отвратительно обманывать меня. Надо было раньше сказать, что ты слишком устала, чтобы заниматься любовью.
Жалоба. Тебе следовало бы посоветоваться со мной, прежде чем приглашать кого-то на ужин. Я хотела провести сегодняшний вечер только с тобой.
Критика. Почему друзья всегда в первую очередь, а я – во вторую? Я всегда на последнем месте. Сегодня у нас намечался ужин вдвоем.
Если в этой критике вы слышите отзвуки своего голоса или голоса супруга, вы далеко не одиноки. Первый всадник встречается в отношениях очень часто. Обнаружив, что вы и ваша половина критически настроены по отношению друг к другу, не спешите подавать на развод. Однако проблема в том, что критика прокладывает путь для других, гораздо более страшных всадников.
Дара критикует Оливера без умолку. Вскоре она начинает насмехаться.
Когда Оливер предлагает прикрепить список домашних дел к холодильнику, чтобы не забыть о них, она отвечает:
– Думаешь, ты справишься со списками?
Потом Оливер говорит, что ему нужно отдохнуть пятнадцать минут после прихода домой, прежде чем приниматься за домашние дела.
– Значит, если я оставлю тебя в покое на пятнадцать минут, у тебя появится причина вскочить и сделать что-то? – спрашивает она.
– Может быть. Мы ведь не пробовали, – отвечает Оливер.
Здесь у Дары есть возможность смягчить ситуацию, но вместо этого она возвращается к сарказму.
– По-моему, у тебя и так неплохо получается прийти домой, лечь или спрятаться в ванной, – замечает она. А потом добавляет с вызовом: – Значит, ты думаешь, решение в этом – ограничить твой отдых пятнадцатью минутами?
Эти сарказм и цинизм – проявление презрения. Ряд дополняют оскорбления, закатывание глаз, презрение, осмеяние и недобрый юмор. Презрение в любой форме – худший из четырех всадников; оно отравляет отношения, поскольку транслирует отвращение. Практически невозможно разрешить проблему, когда супруг понимает, что вы испытываете к нему отвращение.
Питер, управляющий обувного магазина, был мастером неуважения, по крайней мере, в том, что касалось его супруги. Послушайте, что происходит, когда они с Синтией пытаются обсудить их взгляды на то, как тратить деньги.
Питер говорит:
– Просто посмотри на разницу в наших машинах и одежде. Думаю, она показывает, кто мы и что мы ценим. Ты дразнишь меня за то, что я мою машину, а ты едешь и платишь кому-то за мытье своей. Мы платим за твою машину втридорога, потому что ты ленишься помыть ее. По-моему, это возмутительно и говорит о твоей избалованности.
Это – хрестоматийный пример презрения. Он не просто указывает на то, что они по-разному тратят деньги. Питер обвиняет супругу в моральном пороке – избалованности.
Синтия отвечает, что ей физически трудно мыть машину самой. Но муж отвергает это объяснение и продолжает занимать позицию высокой морали.
– Я забочусь о моем пикапе, потому что, если ухаживать за ним, он прослужит дольше. Мне чужда точка зрения «Ах, просто поедем и купим новую машину», которой ты, кажется, придерживаешься.
Все еще надеясь привлечь Питера на свою сторону, Синтия говорит:
– Если бы ты помогал мне мыть машину, я была бы очень признательна.
Однако, вместо того чтобы ухватиться за возможность примирения, Питер хочет сражения.
– Сколько раз ты помогала мне мыть пикап? – отвечает он встречным вопросом.
Синтия снова пытается помириться:
– Я помогу тебе помыть твой пикап, если ты поможешь мне мыть мою машину.
Но цель Питера – не разрешить проблему, а отчитать супругу. Поэтому он отвечает:
– Я не об этом. Сколько раз ты помогала мне?
– Никогда не помогала, – отвечает Синтия.
– Видишь? – говорит он. – Думаю, ты не слишком ответственна. Знаешь, это выглядит так, будто если бы твой отец купил тебе дом, а ты ожидала бы, что он придет и еще покрасит его для тебя.
– Так ты будешь помогать мне мыть машину, если я буду помогать тебе мыть твою?
– Не уверен, что хочу, чтобы ты мне помогала, – со смехом замечает Питер.
– Что ж, а ты будешь помогать мне мыть мою машину? – интересуется Синтия.
– Я буду помогать, когда могу. Пожизненную гарантию я тебе не дам. Что будешь делать, подашь на меня в суд? – спрашивает Питер и снова смеется.
Прослушав этот спор, мы понимаем, что основная цель Питера – унизить жену. Его презрение приходит в одеянии высокой морали, например, когда он говорит: «Думаю, она показывает, кто мы и что мы ценим» или «Мне чужда точка зрения “Ах, просто поедем и купим новую машину”».
Презрение подпитывается еле сдерживаемыми негативными мыслями о супруге. Наверняка у вас будут такие мысли, если противоречия не разрешены. Вне всякого сомнения, когда Питер и Синтия спорили по поводу денег впервые, он не вел себя столь неуважительно. Возможно, он высказал простую жалобу, наподобие: «Я считаю, тебе стоит мыть машину самой. Слишком дорого все время платить кому-то». Однако по мере накопления разногласий по этому вопросу его жалоба превратилась во всеобъемлющую критику: «Ты всегда тратишь слишком много денег». Питер испытывал все большее недовольство Синтией и ощущение, что сыт ею по горло, – эти чувства повлияли на его речь во время спора.
Агрессия, близкая родственница презрения, тоже опасна для отношений. Она содержит угрозу или раздражение. Когда жена жалуется, что муж опаздывает с работы к обеду, агрессивным ответом было бы: «Ну и что ты собираешься с этим делать?» Когда Питер говорит Синтии: «Что будешь делать, подашь на меня в суд?», он думает, что шутит, но на самом деле он проявляет агрессию.
Принимая во внимание то, как недоброжелательно ведет себя супруг, неудивительно, что Синтия защищается. Она говорит, что не отдает машину в мойку так часто, как он думает. Она объясняет, что ей физически гораздо труднее помыть машину, чем ему.
Хотя ясно, что Синтия будет обороняться, исследования показывают, что такой подход редко дает желаемый эффект. Нападающий супруг не отступает и не извиняется. Это происходит из-за того, что защитная реакция, по сути, является способом обвинения супруга. Обороняясь, вы говорите: «Дело не во мне, а в тебе».
Защитная реакция просто усугубляет конфликт, вот почему это столь опасно. Когда Синтия объясняет Питеру, что ей тяжело мыть машину, он не говорит: «А, теперь понятно». Он игнорирует ее слова – он даже не признает то, что она сказала. Он опирается на соображения высокой морали, рассказывая, насколько хорошо он обращается со своим автомобилем, и намекает, будто она вконец испорчена, поскольку поступает иначе. Синтия не может выиграть спор – не «выиграет» и брак.
Критика, Презрение и Защитная реакция не всегда приходят строго друг за другом. Они действуют скорее попеременно, если супруги не могут положить этому конец.
Показательный пример – спор Оливера и Дары по поводу уборки дома. Хотя они, кажется, ищут решение, Дара становится все неуважительнее – она высмеивает Оливера, задавая вопросы и отвергая каждый план, который он придумывает. Чем крепче он занимает оборону, тем яростнее она атакует. Язык ее тела сигналит о высокомерии. Она говорит спокойно, опершись локтями о стол, сплетенные пальцы подпирают подбородок. Словно профессор на экзамене или судья, она забрасывает его вопросами просто для того, чтобы увидеть, как он испытывает неловкость.
Дара: Значит, ты считаешь, что панацея в том, чтобы дать тебе пятнадцать минут (усмехается)?
Оливер: Нет, я не считаю, что это панацея. Я думаю, это поможет в сочетании со списками дел. Почему бы не помещать такой список на календарь? Тогда я сразу же замечу его.
Дара: Ну в ежедневнике ты почему-то списка в упор не видишь (высмеивает его; проявляет неуважение).
Оливер: У меня не всегда есть возможность смотреть в ежедневник в течение дня (защищается).
Дара: Значит, ты думаешь, что будешь смотреть на календарь?
Оливер: Да. Если я что-то не сделал, тебе надо бы спросить меня об этом. Сейчас ты не спрашиваешь, ты просто говоришь мне: «Ты не сделал это, и ты не сделал то». Скажи вместо этого: «Есть ли причина, по которой ты не сделал это или то?» Ну, например, когда в понедельник я допоздна не ложился и составлял твое резюме? Я часто делаю что-то для тебя, а ты просто не принимаешь это во внимание (защищается).
Дара: А я разве ничего не делаю для тебя (защищается)?
Оливер: Нет, делаешь… По-моему, тебе нужно немного расслабиться.
Дара: Хм. Похоже, мы многое решили (проявляет сарказм).
Очевидно, что Дара и Оливер не решили ничего благодаря доминированию критики, презрения и защитной реакции.
В браках, подобных браку Дары и Оливера, обсуждения стартуют с жесткого начала. Затем критика и презрение приводят к защитной реакции. А это, в свою очередь, – к еще большему презрению и большей обороне, пока в итоге один из супругов не выключается из общения. Это возвещает прибытие четвертого всадника.
Подумайте о муже, который возвращается домой с работы, оказывается под шквалом критики со стороны жены и прячется за газетой. Чем меньше он отвечает, тем больше она кричит. В конце концов, он встает и выходит из комнаты. Вместо того чтобы противостоять жене, он отступает. Он строит стену.
Хотя «строителями» могут быть и мужья, и жены, такое поведение распространено гораздо шире среди мужчин – в силу причин, которые мы рассмотрим позднее.
В типичном разговоре двух людей слушатель подает говорящему разнообразные намеки на то, что он полон внимания. Он может использовать зрительный контакт, кивать головой и говорить нечто, наподобие «ага» или «угу».
Однако «строитель» не дает вам такой ответной реакции. Он стремится отвернуться или опустить глаза, не издав ни звука. Он сидит, словно невозмутимая каменная стена. «Строитель» действует так, будто то, что вы говорите, его абсолютно не интересует.
Стена обычно появляется позднее других трех всадников. Вот почему этот всадник меньше распространен среди молодых мужей типа Оливера, чем среди пар со стажем. Негативу, созданному первыми тремя всадниками, требуется время, чтобы между супругами возникло явное отдаление.
Такую позицию занимает Мак, когда они с супругой Ритой спорят по поводу поведения друг друга на вечеринках. Она говорит: проблема в том, что он слишком много пьет. Он считает, что бо2льшая проблема – ее реакция: она ставит его в неудобное положение, когда кричит на него в присутствии друзей.
Рита: Погоди, так в конечном итоге я оказываюсь виноватой? Опять все из-за меня. Ты перебрал с выпивкой, но вечер испортила я?
Мак: Да, я выпил, но не так уж много. (Пауза.) Но твои приступы раздражения и ребячество ставят меня и моих друзей в неудобное положение.
Рита: Послушай, если бы ты контролировал то, сколько пьешь на вечеринках…
Мак отвернулся, избегает зрительного контакта, ничего не говорит – он возводит стену.
Рита: Потому мне кажется (смеется), в остальном у нас все замечательно, правда (смеется).
Мак продолжает возводить стену. Хранит молчание, не смотрит в глаза, не кивает, никаких изменений выражения, ни одного возгласа.
Рита: Как по-твоему?
Мак: (никакого ответа).
Рита: Мак? Эй?
