Красная Шапочка

5

Ниже по реке кто-то из косарей ощипывал кур, небрежно бросая перья на землю. Других птиц уже жарили на костре, то и дело поворачивая длинный вертел. Сочный запах свежескошенной травы, уложенной не слишком аккуратными стожками, будил животные инстинкты, которым усталость ничуть не помеха.

Валери видела, как мужчины выставляют огромные бочки. Порожними они использовались для состязаний, их скатывали по склону холма – кто не трус, залезай внутрь да попробуй удержаться. В такой вот бочке однажды сидели Валери и Питер, прячась от взрослых. Весь внешний мир превратился тогда в неясный гул, с трудом пробивавшийся сквозь деревянную преграду, за которой, хихикая, сидели дети.

Воспоминания Валери о тех днях с Питером сосредоточились в один комочек, гладкий и приятный, как яйцо, которое держишь в кулаке.

«Разве я мог забыть?»

К старым воспоминаниям прибавилось новое.

Кто-то заиграл на флейте – и это была западающая в память мелодия. Отец Валери жевал в такт музыке, демонстративно глотая под трели.

– Полезно для пищеварения, – сообщил Сезар, качнув головой в сторону флейтиста.

За весь день Валери увидела отца в первый раз.

Девушка впилась зубами в куриную ножку, уже вторую. Пруденс завистливо обхватила ладонями тоненькую талию Валери; пальцы соприкоснулись на спине.

– Это несправедливо! – заявила Пруденс.

Роза увлекла подруг в сторону, повела их к берегу реки, чтобы показать старую лодку, спрятанную еще днем в нависших над водой кустах. Лодка выгорела на солнце почти добела, ее бока были в пятнах птичьего помета и коричневых разводах ила.

– То, что надо, – одобрительно кивнула Валери.

Когда шли назад, Валери заметила, что Питер вернулся и что к нему подошел староста.

– Завтра пойдем расчищать сосновый лес, – говорил Рив. – И нам нужны крепкие парни.

– Ты ведь хороший работник, – добавил Сезар.

Валери удивилась тому, что отец решил поучаствовать в беседе, но ей это понравилось.

Питер слушал с сомнением на лице.

– Топор мы тебе дадим, – пообещал староста.

Щеки у него были пухлые, круглые.

Питер вынул из мешка топор и крутанул им в воздухе.

– Свой имеется. Но за рубку деревьев я возьму двойную плату.

Рив согласился, хоть и не без колебаний. Этот парень действительно отменный работник. За день больше накосил, чем любой другой.

– Ладно, договорились. – Староста отвернулся от Питера. – Эй! Мужчины идут к большим камням по ту сторону реки! Женщины останутся на этом берегу!

По традиции мужчины и женщины должны были провести ночь раздельно.

Все шло как обычно, но мать Пруденс слегка беспокоилась. Ведь ее дочь впервые ночует в чистом поле, а поговаривают, давным-давно здесь кого-то загрыз Волк. Не то грудного младенца, не то трех девчушек, отошедших от реки, где купались их родители. А кто-то уверял, что это была женщина, сбежавшая с места ночевки после того, как ее застукали с любовником.

И как всегда, когда речь заходила о Волке, никто по-настоящему не знал, что именно случилось и с кем. Просто все слышали: с кем-то что-то произошло.

– Надеюсь, нам тут ничего не грозит. И все-таки нельзя ли моему мужу остаться с нами?.. – Мать Пруденс всегда выглядела так, словно собиралась то ли чихнуть, то ли заплакать.

– Мама, – строго сказала Пруденс, – нет никаких причин для беспокойства. Вчера ночью Волк забрал с жертвенника ягненка. Мы себя обезопасили на целый месяц.

– Да все будет в порядке, – проворчала какая-то женщина.

– Ну ладно, девочки... – Мать Пруденс привлекла подруг к себе, чтобы дать им очередное наставление. – Когда ляжете спать, положите башмаки под подушку! Мне совсем не хочется, чтобы ночью их украли.

Девушки кивнули с самым серьезным видом. Они давно привыкли к чудачествам этой особы.

– Эй, погодите-ка, он же еще нам не спел! – воскликнул один из косцов, показывая на приземистого мужчину c массивным носом, свисавшим с лица, точно плод с дерева. – А так хочется послушать.

– Да, спой нам, – приказал староста непререкаемым тоном. – Начинай.

– Я устал, не могу, – заскромничал невысокий.

– Можешь, можешь!

– Ну... разве что попробовать.

Устроившись поудобнее, селяне с наслаждением внимали прекрасной балладе, а голос певца витал над рекой и лесом. Казалось, все вокруг затаило дыхание, обратилось в слух. Валери тоже заслушалась, даже глаза закрыла, но тут вдруг почувствовала, что кто-то сел рядом... Питер. Он был так близко, что его теплое дыхание коснулось девичьего ушка.

– Найди меня попозже.

Валери повернулась и дерзко посмотрела ему прямо в глаза.

– Но как?

С такого близкого расстояния он казался еще прекраснее. Густые темные волосы упали на лоб, закрыв один глаз.

– У меня есть фонарь.

Валери только и могла, что молча кивнуть; ее тело вдруг вышло из подчинения. Прежде чем она совладала с собой, Питер исчез.

После того как мужчины сели в лодки и отправились на другой берег, девушки собрались вместе с матерью Пруденс в палатке. Они сидели кружком и плели венки, дожидаясь, когда наконец задремлет их неугомонная дуэнья. Посреди палатки горел большой фонарь, его узорчатые стекла бросали множество теней на землю и матерчатые стены.

– Чай! – шепнула Пруденс, протягивая к Валери руку.

Охваченная тревогой мать Пруденс не выказывала ни малейших признаков сонливости, тогда как девочкам было нужно, чтобы она не только поскорее уснула, но и не просыпалась при каждом треске горящего хвороста. Валери извлекла из своей сумки мешочек с чаем, взятым у бабушки. Это было отличное снотворное.

Пруденс вышла из палатки и склонилась над угасающим костром; глаза ее сверкнули. Подругам она принесла по кружке обычного чая, а матери подала сонный отвар.

Девочки замерли, дожидаясь, когда та выпьет, и стараясь при этом не выглядеть подозрительно.

– Спасибо, – поблагодарила красавицу ее матушка и поднесла кружку к губам, но тут же поставила перед собой. – Слишком горячий, – поморщилась она.

Девушки переглянулись. Но вскоре женщина своим обычным нервным движением схватила кружку.

Пока она не спеша пила чай, девушки старательно болтали о пустяках. Им казалось, что отвар никак не действует на мать Пруденс. Но прошло еще немного времени, и она свернулась под одеялами.

– Ну, девочки, а теперь всем спать!

Это все, что она смогла выговорить, приподнявшись на локте, прежде чем ее сморил крепкий сон. Вскоре она уже мирно посапывала на травяном ложе. Девушки осторожно подняли полог, высматривая в потемках лагерь мужчин на другой стороне реки. Пруденс громко кашлянула для проверки, но мать даже не шелохнулась. Теперь можно говорить не таясь.

Роксана даже не скрывала волнения.

– Валери, я видела, как Генри сегодня на тебя смотрел!

– Ну, я даже не знаю, что с этим делать! – брякнула Валери. – Я хочу сказать, он очень милый, но...

– Милый? Валери, он богат!

– Да я на все готова, лишь бы оказаться на твоем месте! – мрачно заявила Пруденс. – Ты же не можешь просто так взять и отказать такому жениху!

– Я вообще не смыслю в этом ничего, – вздохнула Валери, вспоминая о том, что она ощутила, увидев Питера. – Интересно, а что люди чувствуют, когда любят?

– Ну, если не знаешь, что при этом чувствуют, значит, ты точно не влюблена! – непривычно жестким тоном отчитала ее Люси.

Валери обиделась. Впрочем, она понимала: Люси с легкостью располагает к себе каждого встречного, но все же она не та девушка, в которую парни влюбляются по-настоящему. Знала Валери также, что это больная тема, поэтому промолчала.

– Тебе, небось, даже не верится, что Питер вернулся? – поспешила Роксана сменить тему разговора.

Она вычесывала пальцами из огненно-рыжих волос последние травинки.

– Отчего же... – Валери обрадовалась помощи, но тут же поняла, что и о Питере она говорить не может. Девушка покачала головой в ответ на собственные мысли. – А ведь и впрямь не верится.

– Он теперь просто чудо как хорош!

– А мне кажется, он похож на настоящего злодея! – Люси взмахнула воображаемой косой, подражая движениям Питера, чем развеселила подруг.

Все они рассмеялись, только Валери промолчала и закрыла глаза.

– А вы не думаете, что он способен убить? – спросила, сделавшись вновь серьезной, Пруденс.

– Кого? – удивилась Роксана.

– Например, женщину.

Роксана испуганно поежилась.

– А я вот просто не могу поверить в то, что ты была его лучшей подругой, – продолжала Пруденс, обращаясь к Валери.

– Они вообще были не разлей вода, – ворчливо проговорила Люси.

Валери удивилась. Люси нынче сама на себя не похожа.

– Ну да, прежде чем он стал убийцей. – Пруденс проговорила это как будто с наслаждением.

Девушки немножко подумали над ее словами. Валери никогда не хотелось узнать подробности происшедшего, ей было страшно. Нет, это был просто несчастный случай, наверняка. Когда Питер и его преступник отец убегали из села, их лошадь испугалась толпы, гнавшейся за ними с факелами, понесла и сбила мать Генри. Валери знала об этом только в общих чертах, она тогда была слишком мала, чтобы рассказывать ей в подробностях, а позже все как воды в рот набрали, тема стала запретной. В Даггорхорне всегда было так. Мало ли что с кем случалось... Нужно просто пережить беду, а не болтать попусту. Но Валери знала, что Генри так и не смог оправиться.

– Погодите-ка, – сказала Пруденс, засовывая руку в свой мешок. – У меня кое-что есть.

Это было пиво из дубовой коры, которое ее отец варил у себя в хлеву.

– Я решила, что он и не заметит пропажи двух-трех склянок, – усмехнулась Пруденс.

Роза без малейших колебаний хлебнула крепкого напитка.

– Говорят, от этого можно ослепнуть, – хмуро произнесла Люси, беря склянку.

Валери попробовала и тут же сплюнула.

– На вкус как прокисшая овсянка.

Пруденс возмущенно уставилась на нее. Правда, ей и самой это питье было не особо по нраву, но услышать такие слова о пиве, сваренном отцом!

– Отлично, нам больше достанется, – огрызнулась она.

– Роксана? – Роза протянула подруге бутылку, заранее зная ответ.

– Я тоже боюсь ослепнуть, – отказалась Роксана и тут же виновато добавила: – Иначе бы обязательно выпила.

– Твое дело, – пожала плечами Роза.

Осмелев от хмельного, она высказала то, что уже давно рвалось с языка:

– Валери, может, Генри и смотрел на тебя, вот только дотронулся он до моего плеча, когда в церкви мимо проходил на той неделе.

– Как именно дотронулся? – тут же спросила Роксана.

– Очень даже нежно. – Роза продемонстрировала на Валери и с наивной горячностью спросила: – Как по-вашему, это был флирт?

– Думаю, да! – поддержала ее Роксана.

Люси порозовела. Она всегда смущалась, если девицы заводили разговор о парнях.

– Тебе же все равно придется время от времени иметь дело с мужчинами! – поддела ее Роксана. – Ну, давай выкладывай. Наверняка кого-нибудь из наших мальчиков находишь особенно интересным...

Вконец застеснявшаяся Люси рассмеялась, но со слезами на глазах и поспешила спрятать лицо, опустив голову на сестрины колени.

Болтовня девушек затихала по мере того, как ночь становилась все темнее и темнее. Но им было хорошо вместе и без разговоров; подружки прислушивались к звукам, доносившимся снаружи.

Валери посмотрела на Люси, которая задремала на ее коленях, подложив ладонь под щеку. Забавно, но иногда Валери чувствовала себя так, словно старшей сестрой была она...

– А вы когда-нибудь представляли себе, – заговорила Роза, наклоняясь вперед, – как выглядит Генри...

– Ты о чем? – Роксана растерянно наморщила курносый веснушчатый носик.

– ...Без одежды?! – брякнула Роза.

– О-о! Нет! А ты?

Роза хитро улыбнулась и отбросила назад волосы.

– Да уж наверное, представляла, раз спрашиваю.

Разумеется, воображение Розы вместе с Генри нарисовало еще и потрескивающий очаг, пышные меха и большие кубки с вином.

– Я однажды видела отца... – заговорила Пруденс.

Сидевшие рядом девушки подались к ней, заинтригованные и немножко испуганные, и зашипели, призывая остальных говорить потише. Этак ведь и мать Пруденс можно разбудить.

Люси очнулась от дремы как раз в тот момент, когда Валери увидела сигнал Питера – огонек, смутно мигавший на другом берегу реки.

– Пошли!

Люси посмотрела на Валери и спросила, сонно щурясь:

– Что за спешка?

Она хорошо знала свою сестру. Слишком хорошо.

– Так будет лучше, – быстро ответила Валери. – Мы тут только время зря теряем. Надо перебраться на тот берег, пока чай действует.

Девушки переглянулись, потом посмотрели на холодную реку, чьи волны настойчиво бились о берег. Валери была права. Пора отправляться.