Дневник Бриджит Джонс

Воскресенье, 5 февраля

От Дэниела по-прежнему ни слуху ни духу. Не могу смириться с мыслью, что впереди целый выходной день и все в мире, кроме меня, сейчас в постели, хихикают и занимаются сексом. И что самое худшее, до неизбежного унижения под названием День святого Валентина остается немногим больше недели. Никто мне открыток не пришлет, сто процентов. Подумываю, не стоит ли активно пофлиртовать с кем-нибудь потенциально способным прислать мне «валентинку», но потом решаю, что это недостойно, и отказываюсь от этой мысли. Придется встретить день позора с открытым забралом.

Так. Придумала. Съезжу-ка я снова к родителям, что-то беспокоюсь из-за папы. Появится повод почувствовать себя добрым ангелом.

14.00. Последнюю опору вышибли у меня из-под ног. Великодушное предложение любящей дочери приехать к дорогим родителям с незапланированным визитом было встречено без энтузиазма. Голос папы в трубке звучал странно.

– Э-э… Не знаю, доченька. Подожди секунду.

Перед глазами у меня все поплыло. Одно из заблуждений молодых людей (ну да, я говорю «молодых») состоит в том, что, как только ты сообщишь родителям, что хочешь к ним приехать, они бросят все свои дела и с распростертыми объятиями кинутся тебя встречать. Папа снова взял трубку.

– Послушай, Бриджит, у нас с мамой небольшие трудности. Мы тебе на днях позвоним, хорошо?

Трудности? Какие еще трудности? Попытки добиться от папы объяснений ни к чему не привели. Что происходит? Неужели весь мир страдает от проблем в личной жизни? Бедный папочка. А я, вдобавок ко всему, стану теперь еще и несчастной жертвой распада семьи?