Глава 1. Катастрофа во дворце
В ночь на 30 января 1676 г. Кремлевский дворец был освещен всеми имеющимися светильниками. Подобно огромной люстре горел он над Москвой, сверкая золотом и переливаясь красками бесчисленных маковок и шатров, колонн и балюстрад, рельефов и росписей. С высоты Ивана Великого катились на столицу волны набата, возвещая народу о внезапном и страшном горе, поразившем страну. Как громом пораженные слушали москвичи Большой колокол, возвещающий о кончине великого государя, Тишайшего Алексея Михайловича , Царя-Солнца, названного так московским поэтом раньше, чем французский поэт сравнил с Солнцем его соперника на другом краю Европы, Людовика XIV .
Государь умер внезапно. Совсем еще нестарый по московским меркам, Алексей Михайлович сидел на престоле 31-й год и, казалось, будет сидеть вечно. Правда, при Дворе знали о периодических недомоганиях государя, которые доктора определяли как приступы цинги; в последние годы к ним присоединилась водянка. Но в глазах подданных Царь-Солнце оставался все тем же здоровяком, любителем конной охоты и спицами и борзыми, чьи выезды с пышной свитой на бесценных конях, в пестрых охотничьих нарядах, с сонмом сокольничих и доезжачих некогда оживляли столицу. К тому же женившись несколько лет назад на 20-летней девице, Алексей Михайлович сам как бы помолодел. Шумные игры и торжественные шествия, парадные выезды, балы и комедийные действа чередовались с пышными церковными службами и пирами по случаю родин и крестин новых детей, когда во Дворец допускали не только знать, но и всех зажиточных горожан. Все это ясно говорило, что надежа-государь еще в полной силе.
О личности и царствовании Алексея Михайловича см.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. – М., 1990–1991. Кн. V–VII. Т. 10–12 (или др. изд.); Забелин И.Е. Царь Алексей Михайлович // Опыты изучения русских древностей и истории. – М., 1872. Ч. I. С. 203–283 (то же: Отечественные записки, т. 110); Хмыров М. Царь Алексей Михайлович и его время // Древняя и Новая Россия, 1875. Т. III; Письма русских государей и других особ царского семейства. – М., 1876. Т. 5; Кизеветтер А.А. День царя Алексея Михайловича. – М., 1897 (переизд.: М., 1998); Катаев И.М. Царь Алексей Михайлович и его время. – М., 1901; Иловайский Д.И. История России. – М., 1905. Т. 5. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники; Дневальные записки приказа Тайных дел 7165–7183 гг. / С.А. Белокуров // Чтения в Обществе истории и древностей российских (далее – ЧОИДР). 1908. Кн. 1–2; Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. – Сергиев-Посад, 1909–1912. Т. 1–2 (репринт: – М., 1996); Платонов С.Ф. Царь Алексей Михайлович // Собр. соч. – СПб., 1994. Т. 2. С. 5–240; Медовиков П. Историческое значение царствования Алексея Михайловича. – М., 1854; Fьhrmann J.T. Tsar Alexis, His Reign and His Russia. – Gulf Breeze, 1981; Longworth P. Alexis, Tsar of all the Russians. – London, 1984; Сорокин Ю.А. Алексей Михайлович // «Вопросы истории» (ВИ), 1992. № 4–5. С. 72–90; Талина Г.В. Царь Алексей Михайлович: личность, мыслитель, государственный деятель. – М., 1996; Преображенский А.А. Алексей Михайлович // Романовы. Исторические портреты. – М., 1997. Кн. I. С. 71–155; и др.
5 июня 1656 г. игумен Полоцкого Богоявленского монастыря Игнатий Иевлевич с ученой братией воспели в поэтической декламации миссию царя, грядущего «от Востока» для спасения угнетенных Западом православных людей в Речи Посполитой: «Тма бысть, царю Восточный, в странах сих… ныне же сияющу тебе зде Солнцу праведному». Прежде, чем они произнесли свои полоцкие «Метры», младший член авторского коллектива, месяц как постриженный в монахи Симеон Полоцкий с «отроками», успел лично приветствовать Алексея Михайловича в Витебске, объявив, что явившийся с Востока царь как «Солнце» воссиял над Белой Русью, разгоняя западную «тьму неверия» (цит. речь Иевлевича: Древняя российская вивлиофика, далее – ДРВ. Изд. 2. – М., 1788. Ч. III. С. 317; полоцкие «Метры» см.: Прашкович Н.И. Из ранних декламаций Симеона Полоцкого // Труды Отдела древнерусской литературы, далее – ТОДРЛ. – М.-Л., 1965. Т. XXI. С. 29–38; витебские «Метры» см.: Коршунау А.Ф. Хрэстаматыя па старожитнай беларускай лiтаратуры. – Мiнск, 1959. С. 346–352). Симеон воспел «вождя Богом данного», а коронованный 27-летний сверстник исполнил желание поэта славить его и далее, пригласив Полоцкого ко двору. Прибыв в 1660 г. Москву (и с 1664 г. в ней поселившись), Симеон сделал образ царя-Солнца центральным символом аллегорической системы созданной им придворной поэзии: царь – Солнце, царица – луна, их дети – звезды, а Россия, разумеется, небо. Хотя «Солнце едино весь мир озаряет», ясно, что свет миру несет именно «Солнце российское»: свет, испускаемый царем, освещает мир в семь раз ярче лучей Феба. (См.: Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII века. – М., 1974. С. 32–33, 36, 142; ср.: Пушкарев Л.Н. Общественно-политическая мысль в России. Вторая половина XVII века. – М., 1982. С. 194; и др.). Аллегория была развита преемниками Полоцкого, придворными поэтами Сильвестром Медведевым и Карионом Истоминым. Король Людовик выбрал своей эмблемой солнце в 1662 г. (Борисов Ю.В. Дипломатия Людовика XIV. – М., 1991. С. 52), так что англичанин свиты графа Чарльза Говарта Карлейля, прибывшего в Россию летом 1663 г., сравнил царя с «блестящим солнцем» по обычаю московского Двора и в пику французам (Посольство в Россию графа Карлейля // Отечественные записки. – СПб., 1855. Кн. 11. Отд. II. С. 60; ср.: Описание Московии при реляциях гр. Карлейля / И.Ф. Павловский // Историческая библиотека. 1879. № 5. Паг. 3. С. 1–46). – Оценка особенно любопытна потому, что дипломатическая миссия графа провалилась. См.: Российский государственный архив древних актов (далее – РГАДА). Ф. 35. Сношения с Англией. Оп. 1. Кн. 11.
