Аполлония

Глава 1

Они убили меня, но я ожила. Лежала на полу отеля, мои длинные черные волосы пропитывались кровью, а я думала, что вот он – конец, но ошиблась.

Я очнулась в госпитале, одна, без лучшей подруги Сидни и без родителей. Их принесли в жертву первыми, и тогда убийцы действовали более основательно. До меня же добрались, окончательно опьянев и обдолбавшись, а потому сильно не старались – по крайней мере, так утверждается в полицейском отчете.

Но я-то знаю правду.

Через пять месяцев после гибели Сидни и родителей мне пришлось уехать в милый старый город Хелена в штате Индиана, за четыре штата от моего дома. Из жертвы убийц я превратилась в первокурсницу Кемптонского технологического института.

Стоя перед зеркалом в комнате студенческого общежития, обнаженная, я провела пальцами по своим слишком длинным волосам. Последние два года я постоянно теряла в весе. Все чувства притупились, душа словно онемела после того, как я умерла. У меня больше не было причин радоваться, что-то праздновать, и еда стала похожа на скучную обязанность, а не на источник удовольствия.

Под моими ногами лежало дешевое белое полотенце, готовое принять на себя темные пряди, которые я стала состригать: сначала – над одним ухом, потом постепенно перешла к другому. У меня были густые и блестящие волосы, единственное, по словам отца, что досталось мне от матери.

Ножницы срезали все, кроме полоски шириной в четыре-пять дюймов на макушке. Я провела ладонью по голове. Приятные ощущения. С боков и отчасти на затылке я побрила голову, а пряди, оставшиеся наверху, спадали почти до подбородка. Выглядела новая прическа отвратительно. Но она освобождала.

Мне понравилось ощущение свободы.

В институте все равно не слишком многие меня замечали, а теперь если и обратят внимание, то не узнают. Семнадцать дюймов сияющих черных волос, которые всего несколько минут назад спадали до середины спины, лежали на полу. И каждая прядь была когда-то пропитана моей кровью. Всякий раз, когда я смотрела на свои волосы в зеркале или прикасалась к ним, в памяти всплывала одна и та же картина. И неважно, сколько шампуня я выливала на голову, – он не мог смыть ту ночь.

Желая убедиться, что действую не опрометчиво, я долго ждала, но терпение лопнуло.

Я приняла душ, чтобы смыть колючие обрезки волос с кожи, и вышла в комнату, посмотрела в зеркало. Вид был немного пугающий, но с каждой секундой отражение казалось все менее отвратительным. Я надела любимую черную куртку с капюшоном поверх поношенной футболки от Курта Кобейна, втиснулась в узкие серые джинсы и, прежде чем схватить рюкзак, повернула на полный оборот маленькую серьгу с крошечным бриллиантом в правой ноздре. Еще раз оглянулась на зеркало, восхитилась отсутствием запятнанных волос и позволила себе подумать о том, что, будь моя мать жива, она бы снова умерла, увидев меня вот такой.

Как и на первом курсе, я раз в неделю посещала геобиологию и астробиологию; курс читал знаменитый астробиолог доктор А. Байрон Зорба. Вернее, это студенты называли его доктором Зорба. Но поскольку он был наставником моего отца, когда тот еще учился здесь, а позже стал другом семьи, я всегда звала профессора доктором Зетом.

По неизвестным мне причинам папа и доктор Зет долгие годы поддерживали отношения, и мой отец частенько советовался с профессором. Когда доктор Зет навещал нас, я с большим удовольствием слушала за ужином рассказы о его экспедициях и исследованиях. Я, будучи дочерью двух идеалистичных ученых, не только не вписывалась в компанию других детей, но даже и не испытывала желания налаживать с ними отношения. Пока большинство сверстников играли в пожарных или супергероев, я в игрушечной лаборатории зарабатывала Нобелевскую премию. Куклы и мальчики вызывали во мне скуку, уверена, что и последние со мной скучали. Я могла без конца говорить о телескопе Кека, в то время как большинство детей едва умели написать собственное имя, а моим героем был доктор Байрон Зорба.

После похорон моих родителей доктор Зет заявил, что я должна учиться в Кемптоне, хочу я того или нет, и сам написал за меня заявление о приеме. Он также позаботился о том, чтобы все мое наследство было должным образом и как можно быстрее переведено в фонд колледжа.

А перед первым семестром доктор Зет предложил мне должность своего помощника по исследованиям. Моим родителям, жившим на жалованье ученых, вечно не хватало денег на оплату счетов. Я же надеялась, что зарплата помощника слегка увеличит скудный стипендиальный фонд и обеспечит деньгами на ежедневные расходы, которые этот фонд не покрывал.

Доктор Зет совсем недавно вернулся из летней научной экспедиции в Антарктику и все еще в восторге приплясывал от своей находки – камня размером двенадцать на пятнадцать дюймов и весом в двадцать семь фунтов. На меня возлагалась обязанность записывать все данные и приводить их в порядок. Должна признать, этот камень не произвел на меня впечатления, и энтузиазм доктора Зета казался мне непонятным.

Я вошла в лекционный зал и зажмурилась от яркого солнечного света, бившего в многочисленные узкие окна на противоположной стене. Стол доктора Зета, маленький и заваленный бумагами, стоял на возвышении в центре зала, окружали его уходящие вверх ряды крошечных парт с ужасно неудобными сиденьями.

Я влилась в цепочку студентов, что поднимались по ступеням аудитории и выбирали, куда бы сесть; я шаркала ногами, медленно продвигаясь вперед.

– Эй! – прозвучал над ухом знакомый голос.

Я отклонилась, взглянула на лицо и направилась к той части аудитории, что примыкала к стене без окон. По совершенно необъяснимым причинам с первых дней учебы Бенджи Рейнолдс преследовал меня, как охотничий пес. Я надеялась, что моя новая прическа перепугает его. Он был маменькиным сынком и к тому же слишком хорош собой и слишком счастлив, чтобы обращать внимание на такую, как я.

– Хорошо провела лето? – спросил он с широкой улыбкой.

Не сомневаюсь, что уж он-то провел лето отлично. Глядя на золотистый загар, я представила, как Бенджи с мая по август лежит у бассейна или гуляет по пляжу рядом с загородным домом ценой во множество миллионов долларов, каким, похоже, владели его родители.

– Нет.

– Но ты хотя бы попыталась?

– Нет.

Меня уже раздражал поток студентов, слишком долго выбиравших место.

– Привет, Бенджи!

Стефани Беккер поднялась со своего места. Невысокая, с изумительной фигуркой, она крутила локон длинных светлых волос и таращилась на Бенджи с наиглупейшим видом. Она наклонила голову к плечу, и глаза у нее затуманились, когда Бенджи завертел головой, соображая, кто его окликает.

– Привет, – ответил он, уделив Стефани лишь секунду, и снова обратился ко мне: – Я надеялся, что ты будешь слушать этот курс.

Его карие глаза засияли.

Он был прекрасно сложен, у него был красивый волевой подбородок, но у меня не получалось увидеть в нем что-то, кроме… ну, кроме Бенджи.

Наконец, в десятом ряду, я шагнула в сторону от прохода и уселась за ту же самую парту, где сидела в прошлом году. В предыдущем семестре я слушала в этом зале нескольких профессоров и привязалась к своему месту.

Бенджи устроился рядом, и я зло уставилась на него.

– Я ведь могу здесь сесть, да? – спросил он.

– Нет.

Бенджи засмеялся. Зубы у него были слишком ровные, осанка – слишком безупречная.

– Ты такая забавная. А уж волосы… ого! – воскликнул он, пытаясь найти не очень обидное определение.

Я ждала, когда же он выразит отвращение, но он только улыбнулся:

– Совершенно необычно, дико и интересно. Как и ты сама.

– Спасибо, – откликнулась я, возмущенная тем, что он вынудил меня на любезность.

Бенджи снял куртку, открыв безупречно отглаженную белую рубашку из дорогой ткани. Закатай он хотя бы рукава до локтя, я могла бы его простить, так ведь нет! Манжеты застегнуты на все пуговки.

– Ты могла бы и наголо побриться – и все равно осталась бы прекрасной, – сообщил Бенджи.

– Я об этом подумаю.

Бенджи хихикнул и окинул взглядом аудиторию. Любая девушка в Кемптоне ухватилась бы за малейший шанс назначить ему свидание. Но не я. И не потому, что Бенджи непривлекателен, наоборот. Мы и другие курсы слушали вместе, и он был одним из лучших студентов в Кемптоне. Он даже не скучный, иногда смешил меня. Наверное, я просто ждала чего-то… другого.

Доктор Зет закопался в бумагах на столе, и я этому порадовалась. Аудитория уже почти заполнилась, а мне не хотелось привлекать к себе внимание, вздумай профессор меня поприветствовать. Он очень добр, но его уж слишком волновала жизнь как таковая, я же отличалась мрачным состоянием духа. Но только я расслабилась, откинувшись на спинку сиденья, как профессор поднял голову.

– Рори! Я тебя едва узнал. Только что послал тебе электронное письмо. Получила?

Все разом повернулись посмотреть, к кому обращается профессор.

– Нет. – Я сползла вниз по сиденью.

Доктор Зет, невысокий и пухлый, с кольцом серебряных волос, обрамляющих голову, и с такой же седой растрепанной бородой, выжидающе смотрел на меня.

Я сжала губы и наклонилась к сумке, чтобы достать ноутбук. Профессор, судя по всему, не собирался отставать от меня. Компьютер заработал, и я открыла почту.

Мой кивок не удовлетворил доктора Зета. Он вытаращил глаза и энергично затряс головой, поощряя меня к продолжению.

Я открыла сообщение от профессора с пометкой «СРОЧНО». В письме строка за строкой бежали данные, которые профессор за выходные извлек из своего невыразительного камня. Просмотрев их, я снова кивнула.

На этот раз профессор угомонился:

– Вечером поговорим об этом.

Меня кольнуло легкое чувство вины. Разочарование в глазах профессора было слишком очевидным, но ведь это просто камень! Даже с учетом того, что его состав неизвестен земной науке, то есть он прилетел откуда-то из Вселенной. Инопланетный камень. Если бы мы до сих пор считали, что Земля плоская, и ничего не знали об окружающем мире, я бы поняла волнение доктора Зета, но при сегодняшних достижениях науки все казалось… скучным.

Однако доктор Зет легко приходил в волнение, был человеком азартным и иной раз даже склонен к драматичности. И полученное мной сообщение заканчивалось словами: «Полная секретность!»

Хранить тайны я умела. Сплетни меня не интересовали. Набирать данные на клавиатуре мне совсем не сложно. А вот выслушивать непрерывные восторги профессора об особенностях камня, да еще до трех утра, а потом пытаться сосредоточиться на лекции в восемь… это уж слишком.

– Сайрус! – произнес доктор Зет достаточно громко, чтобы привлечь мое внимание. – Мы можем поговорить о твоей просьбе стать моим помощником после этой лекции.

«Какого черта? Это я – его помощница!»

Я проследила за взглядом доктора Зета и увидела пару светло-карих глаз, окруженных оливковой кожей. Мужской пол меня не интересовал, и потому я очень удивилась мурашкам, вдруг побежавшим по коже. Впрочем, они не имели значения. Я уже ненавидела этого человека.

Сайрус сидел в первом ряду, напротив доктора Зета. И был таким обыкновенным… Рубашка в красно-синюю клетку, с закатанными до локтя рукавами, свободные желтовато-коричневые штаны. Я не видела его обувь, но сразу представила пару глупых ботинок для пеших прогулок. Одежда придавала парню небрежный вид, но это казалось… притворным, деланым. Да и сам он выглядел слегка искусственным – движение, выражение лица, – как будто отчаянно старался не выделяться из толпы. Я была не в силах оторвать взгляд от его затылка, отмечала каждую прядь темных волос, восхищалась им и одновременно желала ему помереть на месте.

– Итак, добрый день! – начал доктор Зет. – Я доктор А. Байрон Зорба, и вы начинаете слушать курс геобиологии и астробиологии… с… э-э… лабораторными работами. Но они будут проходить в другом месте… э-э… позже, – добавил он. – Вам придется записаться на лабораторный курс, отдельно от курса лекций. Если не хотите, поговорите об этом в администрации. Итак. Здесь и в лаборатории вы станете изучать с помощью микроскопа органические вещества – камни и прочие образцы окружающей среды. Вы будете делать вытяжки из этих образцов и, что куда более важно, истолковывать и интерпретировать их. Кроме того, мы воссоздадим древнюю среду, чтобы понять, как данные образцы связаны с жизнью.

– Да ужжж, – прошипел Бенджи.

– Вообще-то, совсем неплохо. Не будь ребенком, – парировала я как можно тише, пока профессор разъяснял правила работ и программу курса.

– А я все так же бегаю по утрам, – сообщил Бенджи. – Ты тоже могла бы со мной пробежаться.

– Я не бегаю.

– Но это ведь очень полезно. Тебе стоит попробовать.

– Я не собираюсь вскакивать на рассвете и носиться, пока не перестану мерзнуть. Это не полезно. Это глупо.

Бенджи только улыбнулся; мой ответ его позабавил.

– Простите, профессор, – заговорил Сайрус, поднимая авторучку. – С кем мне следует поговорить…

Я не расслышала вопроса. Прежде ни за что не обратила бы внимания на легкий британский акцент и безупречную грамматику говорившего, но в этот день они показались мне раздражающими и высокомерными.

Мало того что Сайрус был высок, смугл и хорош собой, так еще и по мере продолжения курса доказал, что он самый преданный и старательный ученик доктора Зета.

Доктор Зет ответил на вопрос Сайруса, помолчал. А потом спросил:

– Могу ли я поинтересоваться… откуда вы родом?

– Простите? – недоуменно откликнулся Сайрус.

– Мне просто интересно… вы, случайно, не египтянин?

Не знаю, какое выражение лица было в этот момент у Сайруса, наверняка он улыбнулся, потому что доктор Зет вдруг хлопнул в ладоши и тоже расплылся в улыбке.

Потом доктор Зет похлопал Сайруса по плечу и несколько раз покачал пальцем из стороны в сторону.

– Нам нужно о многом поговорить. Подойдите ко мне после занятий.

– Ох, черт, это уж слишком, – проворчала я себе под нос.

Профессор увлекался Египтом. И я подумала, что именно происхождение Сайруса вызвало восторг доктора Зета, но оказалось, это совсем не так. Сайрус так и не ответил на вопросы доктора Зета, зато задал не меньше десятка собственных. Он оказался весьма любопытен, и не могу не признать, что его вопросы были своего рода произведениями искусства.

Доктор ответил на некоторые, после чего минут десять читал лекцию, потом продиктовал список литературы и отпустил всех минут на двадцать раньше положенного.

Студенты переглядывались, не зная, что делать, пока я не начала складывать вещи. Это вызвало цепную реакцию, аудитория зашумела, студенты закрывали ноутбуки и засовывали их в сумки, собираясь уходить.

Когда аудитория опустела, Сайрус подошел к возвышению, и они с профессором тихо заговорили о чем-то, постоянно кивая и изредка улыбаясь.

«Ох, черт, нет…»

Я встала, схватила рюкзак, спустилась и остановилась рядом с Сайрусом.

– Сайрус только что вернулся, он провел лето на Мали, – с улыбкой сообщил мне доктор Зет.

– Вот как? – ледяным тоном произнесла я. – У тебя там родственники?

– Нет, – невыразительно ответил Сайрус.

Он не снизошел до объяснений, я же таращилась на него, пока он не сконфузился и не отвел взгляд. Это был мой любимый фокус, я его часто использовала.

– Сайрус занимался исследованием племени догонов. Очень интересно, – сказал доктор Зет. – Он станет третьим членом нашей группы.

– Что? – воскликнула я гораздо громче, чем хотела, и достаточно высоко, чтобы смутиться.

Сайрус кивнул нам обоим и ушел.

– Вы решили меня заменить? – Мое сердце бешено колотилось.

Работа помощника была связана с моими собственными исследованиями. Если Сайрус отберет мое место, он лишит меня большего, чем зарплата. А искать что-то новое уже поздно.

– Разумеется, нет! Ты же видела данные, которые я тебе прислал. Просто у тебя не останется времени ни на что другое, если я не возьму еще кого-то в команду.

– Я и сама могу справиться, – возразила я, хотя и испытала облегчение. – Вы же знаете, я не уезжаю на каникулы. И не против работы на выходных.

Доктор Зет улыбнулся:

– Рори, я знаю, что ты согласна работать по выходным, но тебе ведь просто приходится это делать.

Он вышел из аудитории, оставив меня со странными фигурками и артефактами. Все это не имело смысла. Доктор Зет всегда был очень аккуратен и осторожен. И я даже представить не могла, что он бы пригласил на работу кого-то, кому не мог бы полностью доверить свою драгоценную лабораторию. Что-то в Сайрусе вызывало у меня странные чувства, хотя он и не выглядел опасным или недостойным доверия. И если профессор счел возможным взять его третьим в команду, ему следовало упомянуть об этом раньше. Я видела только одно объяснение тому, что узнала новость в последний момент: профессор действительно предполагал меня заменить. Более того, столь поспешное приглашение в лабораторию нового студента было нехарактерным для профессора. И тревожным.

Мой взгляд блуждал от одного артефакта к другому. Я не могу потерять место ассистента доктора Зорбы. От него слишком многое зависело.

В аудитории потемнело, я взглянула на окна. В небе клубились темные облака. В это время года они скорее принесут холод, чем грозу. Задул ветер, и с огромных дубов полетели листья. Я достала из кармана куртки тюбик помады, провела им по губам. Я любила осень до той ночи, когда умерла. А теперь она казалась мне зловещей.

Стиснув зубы, я подняла рюкзак и забросила его за плечо. Я не потеряю место ассистента доктора Зета. Сайрус может взять свои умные и тщательно выстроенные вопросы и засунуть себе в задницу.