Мистер Гвин

7

– Джаспер! Ты себе уши за ткнул?

– Привет, Том.

– Отвлекаю?

– Я писал.

– В десятку!

– Я не в том смысле.

– Какие там еще смыслы: писатель пишет, и все. Говорил я тебе: никому не удается по-настоящему бросить.

– Том, я в прачечной.

– Знаю: ты вечно в прачечной. Дома телефон не отвечает.

– Никто не пишет книги в прачечной, сам понимаешь. Я, во всяком случае, не стал бы их тут писать.

– Не нуди, выкладывай. Это что, рассказ?

Барабан крутился в режиме предварительной стирки, и никто не шелестел страницами журнала. Джаспер Гвин подумал, что можно попытаться объяснить. Он рассказал Тому Брюсу Шепперду, что ему нравится выстраивать в ряд слова и чеканить фразы точно так же, как могло бы нравиться хрустеть пальцами. Он это проделывает в уме, в замкнутом пространстве мозга. Это успокаивает.

– Фантастика! Еду к тебе, ты наговариваешь, я записываю на пленку, книга готова. Ты не первый изобрел такую систему.

Джаспер Гвин объяснил, что это даже не истории, а фрагменты, без начала и конца – хорошо, если их хотя бы можно назвать сценами.

– Гениально. Уже придумал название. – Лучше не говори.

– Сцены из книг, которых я никогда не напишу.

– Зачем сказал?..

– Не уходи никуда: сейчас кое-что улажу и приеду.

– Том.

– Да, дружище.

– Кто эта девушка, такая элегантная?

– Ребекка? Новенькая, работает как зверь.

– Чем она занимается, когда не носит сотовые телефоны по прачечным?

– Учится – с чего-то надо ведь начинать.

В том, что он бросил писать, подумал Джаспер Гвин, его огорчает одно: нет больше никаких причин работать с Томом Брюсом Шеппердом. Однажды, подумал он, Том перестанет преследовать его телефонными звонками, и это будет гнусный день. Может, следует ему об этом сказать? Прямо тут, в прачечной. Потом он придумал кое-что получше.

Закрыл сотовый и жестом подозвал толстуху – хорошо воспитанная, она отошла на несколько шагов. Заметил, что лицо у нее очень красивое, а недостатки фигуры она пытается скрыть, удачно подбирая одежду. Спросил, не могла бы она передать послание для Тома.

– Разумеется.

– Будьте любезны, передайте, что мне будет его не хватать.

– Разумеется.

– Я хочу сказать, что рано или поздно он перестанет доставать меня всюду, куда бы я ни пошел, и я почувствую облегчение, как будто в комнате работал холодильник и вдруг заглох; но и ту же неизбежную растерянность – вам, наверное, такое чувство знакомо, когда вы не уверены, что справитесь с наступившей внезапно тишиной, и, скорее всего, не достигнете ее высоты. Как, понятно?

– Не вполне.

– Хотите, повторю?

– Хорошо бы записать.

Джаспер Гвин покачал головой. Слишком сложно, подумал. Снова открыл сотовый. До него донесся голос Тома. Как эти штуки работают, ему никогда не понять.

– Том, помолчи минутку.

– Джаспер?

– Я хочу кое-что тебе сказать.

– Выкладывай.

Он сказал. Насчет холодильника и всего остального. Том Брюс Шепперд закашлялся и на несколько секунд умолк, чего с ним никогда не случалось.

Потом девушка ушла, чуть вразвалку – так ходят все толстяки; но на прощание улыбнулась Джасперу Гвину, одарив лучистым взглядом, сверкнув белоснежными зубами между великолепно очерченных губ.