Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон

Глава четвёртая

* * *

Когда зайчата скрылись, Лабан расхохотался, колотя себя лапами в грудь.

– Ура-ура, да здравствует хитрость! Вот что делает лис, если ему очень захотелось медового пряника. Ну разве это не удовольствие – одурачить мелюзгу?

На беду, Йокке-Йо и Туффе-То ещё не успели далеко убежать. Они услышали слова Лабана и тут же вернулись.

– А мы-то считали тебя нашим лучшим другом, – сказал Йокке-Йо и укоризненно посмотрел на Людвига Четырнадцатого.

– Значит, ты обманул нас, – сказал Туффе-То. – Мы больше никогда с тобой не будем играть.

И ускакали опять. А Людвиг Четырнадцатый ужасно расстроился.

– Разве можно было так поступать с моими лучшими друзьями? – чуть не заплакал он. – Неужели тебе не стыдно?

– С чего это мне должно быть стыдно? – ухмыльнулся Лабан. – Глупые зайчишки и без медовых пряников обойдутся. А тебе с ними вообще дружить незачем. Слышал, что папа тебе велел?

Он развернул кулёк и облизнулся.

– Мм, до чего же вкусно пахнет! Я, пожалуй, съем сейчас сразу всё.

– Ну и окажешься дураком, – хмыкнул Людвиг Четырнадцатый.

Лабан уже успел засунуть в кулёк лапу. Но тут он удивлённо посмотрел на своего брата:

– Окажусь дураком? Я, самый хитрый в лесу? Это почему?

– Будь я в твоей шкуре, я бы не стал трогать пряников, пока мы не придём домой, – объяснил Людвиг Четырнадцатый. – Представь только, с какой завистью будут смотреть на тебя братья и сёстры, когда ты станешь есть медовые пряники, а им не дашь ничего.

Лабан на время задумался.

– Пожалуй, и ты иной раз бываешь не так уж глуп, – согласился он. – Я сделаю, как ты говоришь, припрячу этот кулёк дома, а есть пряники начну при всех, вечером.

Они уже были у входа в свою нору. Там Лабан вдруг остановился и спросил подозрительно:

– Но не собираешься ли ты, Людвиг, обмануть меня? Попробуй только съесть эти пряники сам!

– Неужели я, маленький, стану обманывать такого большого, такого хитрого Лабана? – отвечал Людвиг Четырнадцатый. – К тому же я медовых пряников терпеть не могу. Можешь не сомневаться, я до них не дотронусь.

Дома Лабан тайком, чтобы никто не видел, спрятал кулёк под своей кроватью в детской. Один только Людвиг заприметил это место.

Когда лисята уже собирались идти спать, Лабан сказал громко, так, чтобы все слышали:

– Пожалуй, сейчас самое время полакомиться медовыми пряниками. После жирного обеда особенно хочется сладкого.

– А у тебя ни одного пряника нет, – отвечал ему Леопольд. – Ты на этой неделе истратил все свои карманные деньги, я же знаю.

– Одного пряника мне и не нужно, у меня их целый кулёк, – ухмыльнулся Лабан. – Я сумел их раздобыть хитростью.

– Ты просто хвастаешь, – сказала Лаура. – Покажи свой кулёк, тогда я тебе поверю.

Лабан гордо посмотрел на братьев и сестёр.

– Думайте что хотите, – ответил он и заранее облизнулся. – Только мой кулёчек вот здесь.

И полез под свою кровать. Но сколько он там ни шарил, кулька нигде не было.

Все стали над ним смеяться:

– Ха-ха-ха, тебе, кажется, расхотелось пряников?

А Лабан всё искал, искал, но кулька так и не нашёл. Наконец он вылез из-под кровати, нос у него был красный от злости.

– Кто украл мои пряники? – заорал он. – Откройте-ка ваши пасти! От кого пахнет мёдом, тот и вор.

Лисята сделали, как он сказал. Лабан обошёл всех одного за другим, Лассе-младшего, Лео и Лукаса, принюхался к Лауре и Линнее, к Луизе, Лидии и Лотте.

Но ни у кого изо рта не пахло мёдом.

Оставался один только Людвиг Четырнадцатый. Лабан подошёл к нему и зашипел:

– Значит, пряники украл ты. Никто, кроме тебя, не видел, куда я засунул кулёк. А ещё говорил, что терпеть не можешь медовых пряников, обещал мне до них не дотрагиваться.

– Не ел я никаких твоих пряников, – ответил Людвиг Четырнадцатый и смело посмотрел в глаза своему старшему брату.

Лабан подскочил к нему и сунул нос ему чуть ли не в самое горло.

Но мёдом и от него не пахло.

Лабан почесал в затылке.

– Да, – продолжал Людвиг Четырнадцатый, – я пряников действительно не ел…

Лабан всё так же злобно смотрел на него.

– …но я их отдал, – закончил малыш.

– Отдал? – взвыл Лабан и прямо подскочил на месте. – Как ты посмел кому-то отдать мои медовые пряники?

– Я вернул их зайчатам, потому что они были не твои, – спокойно ответил Людвиг Четырнадцатый. – Ты их отнял у моих лучших друзей.

– Глупые зайчишки мне их отдали сами, – прошипел Лабан.

– Потому что ты их обманул, – так же бесстрашно возразил младший брат. – Сказал, что у тебя болит горло, а у тебя ничего не болело. Вот Йокке-Йо с Туффе-То и получили свои пряники назад.

Лабан смотрел на малыша в бешенстве.

– Ты об этом ещё пожалеешь! – заорал он и стал скрести пол когтями.

Все поняли, что Лабан сейчас по-настоящему разозлился. Но Людвиг Четырнадцатый ничуть не испугался, он продолжал невозмутимо смотреть Лабану в глаза.

Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы в детскую комнату не вошёл папа Ларссон. Он как раз в это время стоял за дверью и всё слышал.

– Давайте-ка, детки, спать, – сказал он.

– Папа, папа, Людвиг Четырнадцатый меня обманул, – заныл Лабан. – Он сплутовал…

– Вот как, – прервал его папа Ларссон. – Выходит, мой младший сынишка сумел обмануть даже Лабана, самого хитрого лисёнка в лесу? Не так уж плохо.

Лабану стало стыдно. Он спрятал хвост между задних лап, поскорее уполз в свою постель и не произнёс больше ни слова.

А папаша Ларссон ещё долго сидел в своём кресле в гостиной и бормотал себе под нос:

– Не так, оказывается, прост мой Людвиг Четырнадцатый. Хотя обманывать собственных братьев ему всё же не стоило.