История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов

Глава двадцатая. Конец римской легенды

Между 454 и 476 годами вандалы разоряют Рим, а последний император покидает Равенну

Аэций не ответил на просьбу Вортигерна о помощи, потому что сам был в беде.

Недовольство его правлением в Западной Римской империи росло, а вторжение гуннов в Италию добавило ему плохой репутации. При дворе у него были влиятельные враги – прежде всего Петроний Максим, римский сенатор, дважды занимавший должность префекта Рима. В 454 году Аэций сделал последнюю ошибку, договорившись о браке своего сына с дочерью Валентиниана III. Было ясно, что тем самым он пытался поставить свою семью в очередь на римский трон.

Валентиниану III было тридцать шесть, но уже тридцать лет он был императором Рима, всегда оставаясь в тени своего военачальника. Он утратил значительную часть империи: Испания и большая часть Галлии отошли свевам и вестготам, Северная Африка – вандалам, которые под руководством короля Гейзериха уже завоевали Сицилию и присматривались к Италии. Гунны пронеслись через Италию, почти не встретив отпора, и патриарх Римский исполнил долг Валентиниана, так как тот струсил. Петронию Максиму было легко убедить императора выместить досаду на Аэции. «Положение Западной Римской империи было неясным, – рассказывает историк Иоанн Антиохийский, – и Максим… убедил императора в том, что если он не убьет Аэция как можно быстрее, тот сам убьет его».¹

В 455 году Валентиниан III находился в Равенне, когда Аэций, как обычно, прибыл ко двору с целью обсудить сбор податей. Он стоял перед Валентинианом III, увлеченно расписывая сложности сбора денег. В этот момент Валентиниан III поднялся с трона, крикнул, что больше не в состоянии терпеть измену, и ударил Аэция мечом по голове. Великий полководец умер на полу тронного зала, а придворные ошеломленно наблюдали за ним.

Иоанн Антиохийский пишет, что Валентиниан с выражением удовлетворения повернулся к одному из своих офицеров и спросил: «Как, по-твоему, неплохо я покончил с Аэцием?»

Офицер ответил: «Не знаю, хорошо ли – но я знаю, что ваша левая рука сейчас отрубила вашу правую руку».

Так оно и было. Убив человека, который мешал ему насладиться полной властью, Валентиниан уничтожил свой единственный шанс сохранить хоть какую-то власть вообще. Через несколько недель Петроний Максим уговорил двух старых закадычных друзей Аэция убить императора, когда тот будет упражняться в стрельбе из лука на Марсовом поле. Они похитили корону убитого и бежали с нею к Петронию Максиму. Тот же взял корону и объявил императором себя.²

Так началась семилетняя череда смертей и разрушений. Петроний Максим пытался усмирить вандалов, направив в Тулузу ушедшего в отставку префекта (и уроженца) Галлии. Звали его Авит, и он мирно жил в своих галльских поместьях. Ему поручили заключить союз с королем вестготов. Но Авит не успел еще вернуться с союзниками-вестготами, когда Гейзерих со своими вандалами бросил якорь у берегов южной Италии.

Эту новость в Риме встретили паникой и беспорядками. Петроний Максим, видя, что настроения в городе стремительно выходят из-под контроля, попытался покинуть Рим, но когда он отъезжал от городских стен, камень, брошенный одним из бунтарей, убил его. Рим остался без императора и без военачальника. Через три дня после смерти Максима, 22 апреля 455 года, вандалы дошли до города и ворвались в его ворота.³

Две недели подряд североафриканские варвары буйствовали в городе, руша и разоряя всё с такой тщательностью, что от их имени пошло новое понятие – «вандализм», то есть бесцельное разрушение. На деле же у разорений была своя цель. Гейзерих не собирался удерживать захваченный город. Ему нужны были только здешние богатства, и вандалы делали свою работу, собирая золото и серебро Рима – они даже сорвали золотые пластины с крыши Капитолийского храма.

Вмешательство папы Льва I Великого предотвратило сожжение города и массовую резню, но даже Лев I не смог помешать Гейзериху похитить вдову Валентиниана и его двух дочерей-подростков. Вандалы вернулись в Карфаген с тремя женщинами и кораблями, полными сокровищ; один из кораблей, груженый статуями, утонул и до сих пор лежит где-то на дне Средиземного моря, но остальные успешно прибыли к берегам Северной Африки. Гейзерих женил своего сына Хунериха на старшей из дочерей Валентиниана, Евдокии (её же ранее выбрал Аэций для своего сына), а двух других женщин отправил в Константинополь с наилучшими пожеланиями.⁴

В Константинополе новый император Восточной Римской империи Маркиан принял родственниц Валентиниана, но отказался посылать солдат мстить за разграбление Рима, так как свыше двадцати лет назад поклялся никогда не выступать против вандалов. Это было условием, при котором Гейзерих, захвативший его с армией в плен под Карфагеном, отпустил их.

Когда новость о смерти Петрония Максима и захвате Рима вандалами достигла Тулузы, где галльский посол Авит до сих пор вел переговоры с вестготами, король вестготов Теодорих II предложил Авиту объявить императором себя, дав в поддержку свои войска. Авит принял предложение и направился на юг через Альпы, войдя в Рим с триумфом и став третьим императором в этом году.

К тому моменту Рим был разграблен, сломлен и голоден. Авит очутился в городе, где царили голод и разруха. Еды было так мало, что он отослал вестготских союзников домой, поскольку их было нечем кормить. Но сначала ему пришлось заплатить союзникам – а поскольку денег в сокровищнице не было, он снял всю оставшуюся бронзу с государственных зданий и отдал её.⁵

Это разъярило римлян, в то время приходивших в ярость от малейшей неприятности; не прошло и года, как попытка Авита править Римом провалилась. Своим магистром армии он назначил полководца по имени Рицимер, наполовину германца, в молодости служившего под началом Аэция. Пока Авит пытался успокоить римлян, Рицимер отправился на юг, чтобы изгнать остатки вандалов с берегов Италии. Этим он заслужил народную любовь – в отличие от Авита, чья популярность быцстро падала. В 456 году, когда Авит наконец бежал из Рима в страхе за свою жизнь и возвращался в свои владения в Галлии, Рицимер встретил его на пути и взял в плен. Мнения ранних историков о том, что произошло дальше, расходятся, но похоже, что Рицимер держал его под стражей несколько месяцев, после чего Авит умер по неизвестной причине.

Рицимер стал самым могущественным человеком в Риме – но он знал, что варварское происхождение помешает римскому сенату признать его императором. Поэтому он подготовил на эту должность своего соратника, офицера по имени Майориан, ставшего императором Западной Римской империи и марионеткой Рицимера.

Майориан был публичным лицом Рицимера, и тот мог перекладывать вину за собственные ошибки на императора. В 460 году Майориан и армия Западной Римской империи пришли к берегам Испании (чему поспособствовала дружба с вестготами) с сотнями кораблей, готовые пойти на королевство вандалов в Северной Африке. Прокопий Кесарийский пишет, что корабли собрались у Геркулесовых столбов, ведущих в Средиземное море. Римляне собирались «пересечь море по прямой, а далее по суше дойти до Карфагена». Гейзерих начал подготовку к серьезной войне; народы Италии, ожидая победы, готовились праздновать.⁶

Подлый удар сзади помешал этой кампании. По словам хрониста Идация, корабли неожиданно отвели от берега «вандалы, узнавшие о плане от предателей».⁷ Тайный заговор, сплетенный благодаря потворству то ли вестготов, то ли кого-то из римской армии, грубо подорвал план нападения.

Майориан с позором отправился назад из Испании в Италию. В предгорьях Апеннин люди Рицимера подстерегли его и обезглавили. На его место Рицимер подобрал Либия Севера, и тот стал новым императором Западной Римской империи.⁸

О деяниях Севера не сохранилось никаких записей. Он был просто еще одним публичным лицом Рицимера и продержался на своем месте лишь четыре года. В 466 году он умер в Риме, то ли от болезни, то ли от яда, и еще полтора года Рицимер не затруднял себя поисками нового императора. Наконец открылась, истинная ценность законного римского императора: это был миф, помогавший римлянам притворяться, что разобщенное государство, занимающее всего лишь чуть больше Италийского полуострова, до сих пор имеет связь со своим славным прошлым. Эта иллюзия помогала скрывать страшную правду: отныне слова «римлянин» и «варвар» означали одно и то же.

Наконец в 467 году Рицимер очнулся и назначил нового императора – не из нужды в нем, но потому, что тот мог быть полезен в улаживании текущих проблем с вестготами. В 466 году Теодорих II, король вестготов, был убит своим братом Эйрихом. Эйрих поднял знамя вестготов и промчался с ним по Галлии. Он быстро расширял границы своего королевства за счет земель, некогда бывших римскими, и Рицимеру нужно было отвоевать их. Некогда вестготы были полезными союзниками; теперь они представляли угрозу.⁹

Но Рицимер не собирался начинать войну без фигуры императора, который бы её возглавил. Поэтому в 467 году он предложил сенату, чтобы полководец Антемий, женатый на дочери восточноримского императора Маркиана, стал новым императором.

Антемий, будучи умным человеком, предложил Рицимеру в жены свою дочь Алипию – он хотел создать дополнительные узы верности. Свадьба состоялась под конец 467 года, когда в Рим прибыл поэт Сидоний Аполлинарий. «Мой приезд совпал со свадьбой патриция Рицимера, – писал он другу, – которому была вручена рука дочери императора в знак надежды на то, что для государства скоро настанут спокойные времена».

Хотя невесту отдали жениху, и жених уже снял свой венок, а консул – расшитую пальмами мантию, невеста – свадебное платье, уважаемый сенатор – тогу, а простой люд – праздничные плащи, шумиха во дворце не унималась, ибо ведь невеста всё откладывала переезд в дом мужа.¹⁰ Очевидно, Алипия была недовольна своим браком: Рицимеру, старому солдату, было уже за шестьдесят, и он был на пятнадцать лет старше её отца.

Рицимер и новый император Антемий вместе готовились к войне с вестготами.

Вестготы обеспечивали Рим солдатами для борьбы против вандалов; теперь же два правителя искали солдат, которые помогут им бороться с вестготами. Новых союзников они нашли на северо-западе Галлии, где поселился бритт по имени Риотим со своими людьми. Они устали от бесконечных сражений бриттов с англами и саксами и пересекли Ла-Манш в поисках мира.¹¹

Но в землях старой империи дела с миром обстояли неважно. Риотим знал, что укрепление власти вестготов угрожает его новой родине, получившей имя Бретань. Он согласился дать двенадцать тысяч воинов на борьбу с вестготами, но король вестготов Эйрих не дал подкреплению времени присоединиться к основным силам римской армии. «Он вышел против бретонцев с неисчислимыми войсками, – сказано у Иордана, – и после продолжительного боя наголову разбил Риотима, короля бретонцев, прежде, чем римская армия пришла ему на помощь».¹²

Борьба с вестготами прервалась практически не начавшись, и их владения в Испании стали еще больше. Тем временем римские солдаты безуспешно сражались с вандалами в Северной Африке. Всё шло наперекосяк, и когда в 470 году Антемий заболел, он решил, что недуг – результат применения черной магии. Он «покарал многих виновных», пишет Иоанн Антиохийский. Хотя преступникам вменяли в вину недоказуемое колдовство, их стали приговаривать к смертной казни.¹³

Рицимер, бывший в то время в Милане, услышав об охоте не ведьм, пришел в ярость. Он отозвал с североафриканского фронта шесть тысяч солдат и отправил их в Рим. В 472 году Антемия свергли и убили.

Династический брак не спас Антемия, но и Рицимер ненадолго пережил своего тестя. Сразу после прибытия в Рим он слёг от лихорадки. Два месяца спустя Рицимер умер.

Без реального правителя распад империи стал еще более неизбежен. После смерти Антемия за четыре года сменилось четыре императора, ни один из которых не мог справиться с настоящей властью. Наконец бразды правления взял в руки варварский полководец. Его звали Орест, и однажды он уже присутствовал при кардинальных изменениях хода исторических событий в Риме – именно он и был тем самым рожденным в Риме послом, которого отправили к Аттиле в Константинополь в 449 году.

После распада армии гуннов он вернулся на службу в армию Западной Римской империи и заслужил там растущее уважение. В 475 году римским императором был никчемный Юлий Непот. Орест собрал свои войска, набрал германских наемников из разных племен и выступил на Равенну. Юлий Непот бежал, не дожидаясь начала боя. Вместо того, чтобы занять трон самому (миф о том, что среди римских императоров не бывать варварам, был уже опровергнут, но всё еще бытовал), Орест посадил на престол империи собственного десятилетнего сына Ромула. Ромул, сын Ореста и его жены-римлянки, был менее варварских кровей, нежели отец.

Двор Равенны с радостью согласился на эту фикцию, позволившую Риму в течение еще одного года сохранять свое доброе имя. Из-за его возраста Ромула снисходительно называли Августулом, то есть «маленьким Августом». Он сидел на троне всего год, а вокруг него рушилась Западная Римская империя.

Но в 476 году фикция тоже потерпела поражение. Орест обещал оплатить германским наемникам их услуги, дав им в Италии землю для поселения. Теперь их предводитель, полководец Одоакр, германец и христианин, потребовал больше земли для своих последователей. Орест отказался – и жарким августовским днем Одоакр во главе наемников выступил на Равенну, желая награды или мести. Орест встретился с ним в бою под Плаценцией, что на севере Италии. Римские силы были разбиты; Орест погиб в бою.

Одоакр беспрепятственно дошел до Равенны, взял в плен маленького Ромула и отправил его в замок Кастель-дель-Ово в Кампании – крепость на острове, куда можно было попасть, лишь пройдя по насыпи. Там Ромул провел остаток своей жизни в безвестности. Как пишет Иордан, «Так пала Западная Римская империя, начавшаяся правлением Октавиана Августа, первого из Августов, в семьсот девятнадцатом году от основания города… с тех пор в Риме и Италии всем заправляли готы»¹¹. Старая западная империя, упрямая в своем убеждении, что Римом должен править только римлянин, прекратила существование.

Гибель западной Римской Империи

Королевство Одоакра

Однако гибель Западной Римской империи началась веком раньше, когда Константин решил, что лишь римское происхождение может быть залогом крепости империи. Восхождение Одоакра на италийский трон было констатацией факта: варвары более не стремятся стать римлянами. Италия была в основном христианизирована, и Одоакр был христианином. Он назвал себя «королем Италии», отделяя себя от имперского прошлого. Он был компетентным воином и опытным руководителем, и, пока приверженцы были в нем уверены, его кровь не имела значения.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 20