Соколиная охота

7. Побережье Тюремного острова

Гамми шел, волоча ничего не чувствующие ноги по раскаленной каменистой почве. Солнце взошло уже часов пять назад, и утренняя прохлада стала давно забытым прошлым. Бублик бодро вышагивал рядом. Здоровяку все нипочем. Робот он, что ли?

Надежда Гамми добраться до берега к закату оказалась, мягко говоря, преувеличением. Море не показалось ни перед закатом, ни на восходе. Хотя бы солнце выползало из-за горизонта с нужной стороны – они не сбились с пути. Вообще-то море здесь было со всех сторон. Но сигнал нанокапсулы не вызывал сомнений, что нужно именно юго-восточное побережье. Расстояние нанокапсула не сообщала – неизвестно, сколько еще придется протопать по этой жаре. «Это как игра в горячо-холодно. Играл в детстве?» – так объяснил принцип действия датчика мужик, которого Звездецкий принял за дознавателя.

– Вода еще есть? – спросил он у Бублика, который нес все их пожитки.

Вода в пластиковой бутылке закончилась давно, еще до заката. Пополнить запасы оказалось негде, ни одного ключа найти по пути не удалось. До моря недалеко, но надежды на него никакой – здесь правила однозначные: чем ближе к морю, тем меньше вероятность найти пресную воду. Нет ее теперь здесь, вся вытекла в океан.

Бублик молча постучал рукой по канистре, висящей у него за спиной, – наполнить ее до краев не удалось. Нет, все-таки он тоже устал. Только вида не подает.

Гамми отвязал канистру от плеча спутника и наполнил свою «фляжку».

– Скоро дойдем, – обнадежил он товарища.

– Купаться будем?

– Обязательно искупнемся.

Тот факт, что идти нужно к берегу, Гамми совершенно не удивлял. С тех пор, как «Исправительное учреждение №123» обрело независимость, уединившись на острове, гостей можно было ждать только у моря. В высадку десанта на вертолетах в глубине их клочка суши верилось с трудом.

Когда внутри правого бедра что-то легонько заскребло, а потом начало подергивать – не больно, но вполне ощутимо, не перепутаешь, – он решил, что это ему приснилось. Была ночь, Бублик посапывал по соседству, раскинувшись прямо на полу их пещеры, и ни в какие нанокапсулы в этом каменном веке не верилось. Гамми встал, походил по неглубокому гроту, служащему им домом, вышел наружу.

Над головой алмазной россыпью висело звездное небо. Впервые Гамми заметил звезды недели через две после катастрофы. Пыль по большей части уже улеглась, а жизнь приобрела хотя бы видимость спокойствия, и можно было праздно поднять голову, на мгновение оказавшись во власти безделья. Красиво, но приелось. До Катастрофы он никогда не видел такого количества звезд. Даже здесь, в «Африке», прожекторы на территории тюрьмы не выключались ни на секунду.

Гамми посмотрел на звезды, потер ноющую правую ногу и вернулся обратно, зарывшись в ворох сухой травы, заменявшей ему постель. И только когда он понял, что никак не может уснуть, что он, собственно-то, не спит, а ногу продолжает подергивать, наконец стало ясно, что это включилась нанокапсула.

Самопроизвольное включение сложного устройства исключалось. Во всяком случае, его в этом заверил тот мужик, что устанавливал ее и проводил инструктаж.

Прошло два года! И все-таки она заработала. В это невозможно было поверить. Тот бред, что обещали те, кто отправил его сюда, в «Африку», в который он не верил, но страстно ждал, все-таки начал сбываться. Этим непременно нужно воспользоваться.

Следовало вести себя осторожно – он зачем-то им нужен, но зачем – неизвестно, и времена настали совершенно другие. Стоило продать свою жизнь подороже.

Из последних сил Гамми карабкался на пригорок. Черт, кажется, что они идут вверх уже километров десять. Должен же когда-то начаться спуск!

Ноги подгибались, но сигнал вроде бы становился сильней. Они шли в верном направлении.

Наконец подъем закончился. Гамми поднял голову, грязной ладонью размазывая черные полосы по потному лицу, и тупо уставился на горизонт. Синяя гладь моря раскинулась прямо перед ними, прибой начинался внизу, до пляжа оставалось метров триста-четыреста, не больше.

Далеко, у самого горизонта, отчетливо виднелась жирная темная точка. Абсолютно инородный предмет на синей равнине моря. Корабль. Значит, он не ошибся. Значит, за ним прибыли. Наконец-то. Смущало одно обстоятельство – Гамми совершенно не понимал, чем мог заинтересовать тех людей.

Гамми был человеком практичным. Несмотря на природную доброту и, можно даже сказать, наивность, особых иллюзий на счет собственной судьбы он не питал. Он понимал, что спасать его никто не собирается. Зачем тогда здесь корабль? Вот это и нужно было узнать.

Не исключен вариант, что спрашивать назначенную им цену никто не станет. Но что-то подсказывало, что поторговаться удастся. Возможно, на это намекала возня, происходившая возле двух оранжевых катеров, стоящих на берегу, зарывшись носами в песок.

– Ложись, – шипя, словно змея, бросил он Бублику и сам рухнул ничком на горячую землю. Сзади ухнуло – Бублик старательно исполнил указание.

Внизу, около катеров прохаживались человек пять, все с оружием наперевес. Все бы ничего, но один из них – не узнать этого гада было невозможно – был Моралес. Что он здесь делал?! Или он заодно с прибывшими на корабле? Гамми не знал ответов на эти вопросы.

– Лежи и не шевелись, – прошептал он Бублику. Неизвестно, услышал ли здоровяк, но ползти следом не стал.

Гамми осторожно подкрался к верхушке холма, рассматривая происходящее внизу. Вот Моралес что-то листает, нахмурил лоб, тупая скотина, пытается найти знакомые буквы, не иначе. Вот еще трое головорезов. Вроде бы все из местных, «африканцы». На песке, мордами в землю, лежат трое, один рядом стоит на коленях. Черт, видно плохо, далеко очень. Руки подняты вверх, вертит головой. Скорее всего, отвечает на вопросы Моралеса, хотя тот даже не повернулся в его сторону. Из команды корабля? Моралес захватил их? Как он вообще попал сюда?!

Да, действительно, сцена внизу слишком смахивала на захват. Разумеется, те, с корабля, не ждали, что на пустынном берегу их будет кто-то ждать. Но ведь ждать их здесь должен был он, Гамми! Что-то не складывались куски головоломки – если эти люди из тех, кто установил Гамми нанокапсулу, то Моралесу вряд ли было бы по зубам их захватить.

Вот так и рушатся надежды. Не то чтобы Гамми очень уж стремился встретиться с тем, кто упек его в «Африку», приплывшим на корабле. Нет. Во встрече с ним тоже была масса неясностей и вопросов. Но это был шанс, пусть призрачный и ненадежный, но он был – шанс выбраться из этого дерьма.

«Чтобы попасть в еще большее дерьмо», – услужливо подсказал внутренний голос.

Человек, стоящий на коленях, вдруг опустил руки. Головорезы Моралеса тут же среагировали на несанкционированное движение, сам предводитель и ухом не повел. Вымуштровал скотов хорошо, нечего сказать. Три ствола уставились в грудь гостю, и его руки тут же взметнулись вверх, ладони человек выставил вперед, как бы говоря, что оружия у него нет.

Три ствола. Три? Черт!

Ноги Гамми заскребли по рассыпающейся в прах, смешанной с песком ссохшейся почве. Как он не заметил?! Их же было пятеро – Моралес и четверо бандитов. Четверо, а не трое!

Поздно трепыхаться.

– Стоять, – послышался тихий голос сверху. – Руки за голову.

Сзади засуетился Бублик. Он все равно не успеет – человек с оружием опередит его на несколько секунд.

– Бублик, ты бы полежал, – вежливо предложил бандит.

– Делай, как он говорит, – на всякий случай сказал товарищу Гамми.

Сзади затихло.

– Не зря босс все смотрел на этот холмик, – заявил их конвоир. – Как знал, что вы здесь появитесь.

Гамми промолчал, но про себя подумал, что Моралес, скорее всего, знал. Он ждал их. Иначе, чего его вообще сюда принесло.

– Вы тут что вообще делаете?

Бандит пнул Гамми ногой в ребра и, не дождавшись ответа на вопрос, приказал:

– Теперь медленно и плавно встаем. Руки держи вверху, чтобы я их хорошо видел. Ты, Бублик, пока лежи.

Гамми встал. Медленно, как ему было велено. Это был Садех, весьма никудышный ломщик, который в свое время загремел в «Африку», так и не успев побыть тритоном. А тут – иди ж ты, личная охрана «короля».

– Привет, Садех, – поздоровался Гамми.

– Здорово. Руки на затылок положи. А теперь отойди вон туда. Все, стой, жди нас. Бублик, теперь твоя очередь.

Здоровяк нехотя поднялся. Его маленькие, глубоко посаженные глазки зло щурились на Садеха, будто он пытался испепелить бандита взглядом.

– Так, все-таки, Гамми, кой черт вас сюда принес?

– Искупаться пришли, – ответил ему пленник. Садех ему был неинтересен, от него сбежать не получится – автоматический карабин в руках охранника Моралеса стреляет быстро и далеко. Гамми разглядывал то, что происходило на берегу, пытаясь понять расстановку сил.

– Бублик, ты чего приплелся сюда? – конвоир попытался выяснить правду у недоразвитого увальня.

– Дык, купаться хотели, – честно ответил тот. – Гамми же тебе сказал.

Садех тяжело вздохнул, а Гамми усмехнулся. А что ты хотел, родной?

– Вперед, пошли, – скомандовал Садех. – Только без выкрутасов. Идем ровно и не дергаемся.

Склон, ведущий к морю, оказался довольно крутым. Но, к сожалению Гамми, это был не песок, осыпающийся при каждом шаге, а плотная ссохшаяся земля, поросшая редкой и чахлой травкой. Ждать, что Садех, потеряв равновесие, рано или поздно утратит контроль над своими пленниками, не приходилось. Кроме того, бандит благоразумно поставил Бублика первым, так, чтобы на пути к нему здоровяку пришлось бы обогнуть Гамми.

Моралес так и не сменил позу, продолжая стоять, опершись задницей на борт катера. В левой руке он держал какие-то документы, скорее всего, удостоверения захваченных в плен моряков. В опущенной вниз правой – чернел «дыродел».

Когда Садех с пленниками подошел к катерам на расстояние метров пяти, Моралес, не поворачивая головы, неспешно поднял руку с «дыроделом» и дважды нажал на курок. Мерный шум прибоя расколол грохот выстрела, чайки, копошившиеся в прибрежном мусоре, резко взмыли в небо, а Бублик с двумя багровыми кругами на груди медленно осел на землю. Раны казались огромными – кровь толчками вырывалась из рваных дыр, заливая затертую арестантскую робу.

– За что?! – вырвалось у Гамми. Он не собирался ничего говорить Моралесу, тем более по этому поводу, но слова вырвались сами – он привык к Бублику за эти годы, мир праху его.

Моралес наконец отклеился от катера, его брови взлетели вверх в удивлении.

– А ты не знаешь? Заключенный номер ноль-шесть-семь-два осужден за зверское убийство четырех человек, – продекламировал он. – Он их разорвал голыми руками. На части разорвал. Это не метафора, разорвал живых людей, потому что они мешали ему обчистить какую-то мелкую лавку. А ты спрашиваешь – за что. Вот теперь он исправился. Уберите это отсюда, – приказал он своим головорезам.

– А вот ты, Гамми, наверное, еще пригодишься, – продолжил разговор Моралес. – И уж постарайся меня не разочаровать, не сделаться бесполезным балластом.