The Guardian: Десять книг, изменивших мир

Соотношение 5:3_Обзор "The Guardian"_Питер Джадсон. Фото: Питер Джадсон

От "Начал" Евклида до "Толкования сновидений" Фрейда, от "Второго пола" Симоны де Бовуар до Первого фолио Шекспира... Десять авторов выбирают "не книги века, а книги на все времена".

Симона де Бовуар Второй пол

"Неудовлетворенная, холодная, сладострастная, нимфоманка, лесбиянка, сделавшая не меньше сотни абортов - я была кем угодно, даже незамужней матерью", - писала Симона де Бовуар по поводу реакции на второй том "Второго пола". Это взрыв негодования - в который внес свой вклад и Ватикан, включив "Второй пол" в "Индекс запрещенных книг" - был вызван откровенными рассуждениями де Бовуар о женской сексуальности, в том числе о лесбиянстве и кроссдрессинге. Но "Второй пол" содержит нечто большее, а именно главный вопрос всего феминистского движения: что значит быть женщиной?

Де Бовуар отвергает биологический эссенциализм - женщина это не только матка - и вместо него обращается к туманному понятию женственности, с которым связано ее самое знаменитое высказывание: "Женщинами не рождаются, а становятся". Женщина, считает писательница, Иная, она исключение, странность, позволяющая Мужчине по умолчанию быть неизученной формой человеческого существа. Де Бовуар сравнивает угнетение женщин с притеснением евреев, чернокожих жителей Америки, пролетариата, колонизированных наций, но она считает сексизм уникальным видом давления, поскольку женщины не только живут рядом со своими поработителями, но и любят их.

Симона де Бовуар. Фото: Rex

Вместе с теоретическими положениями она предлагает панорамный взгляд на жизнь женщины: работа, материнство, ее образ в литературе, финансовая независимость, сексуальность, старение и скука от уборки пыли за шкафом. (Работа по дому "это отстранение смерти, но также и отказ от жизни", как замечает она - это моя новая отговорка, объясняющая грязь за холодильником). В прозе де Бовуар чувствуется пронзительность и проницательность, писательница неуклонно поддерживает ее интеллектуальный уровень. Ответы просты, но бесконечно иллюзорны: женщины должны получать такое же образование, как мужчины, им должны платить, как мужчинам, они должны иметь безусловное право на контроль рождаемости и развод. С женщинами должно обращаться как с полноценными человеческими существами, как обращаются с мужчинами.

Учитывая размах и силу этого произведения, неудивительно, что "Второй пол" стал настоящей сенсацией. В 1949 году, в первую же неделю продаж в Париже разошлось 22 тысячи экземпляров, а перевод на английский язык немедленно превратился в бестселлер в Америке.

Эта книга повлияла на таких разных феминисток, как Бетти Фридан, Джудит Батлер и Одри Лорд. Ее слава пережила целый поток вторичных работ, вдохновленных ею, хотя в 2010 году в обзоре нового перевода Франсин Плессиз Грей критиковала присущую де Бовуар "параноидальную враждебность к браку и материнству... [которая] достигает таких крайностей, что становится просто смешной". Современный феминизм также меньше склонен осуждать женщин, придерживающихся стереотипной женственности в манерах и одежде - вроде "хрупких" высоких каблуков, "обрекающих их на бессилие". Но де Бовуар была осведомлена о противоречиях и трудностях ее положения, что объясняет эпиграмма ко второму тому, заимствованная из пьесы "Грязными руками" ее возлюбленного Жан-Поля Сартра: "Наполовину жертвы, наполовину соучстники, как и все".

Автор: Хелен Льюис (Helen Lewis)

Конфуций Суждения и беседы

Чтобы понять Китай, нужно прежде понять "Суждения и беседы" Конфуция. Книга, написанная более 2 400 лет назад, закрепляет культурное устройство Китая. В отличие от Библии и Корана, фокусирующихся на духовности, "Суждения и беседы" это практический взгляд на основы человеческой жизни: преданность семье, нравственность, общественная иерархия, политика. Если вы китаец, библейская цитата в духе "Возлюбите врагов ваших и молитесь за гонящих вас" только собьет вас с толку, потому что Конфуций утверждал обратное: "Только истинно человечные люди могут и любить, и ненавидеть". Ненависть - обязательная составляющая моральных установок китайца.

Я росла в Китае и помню, как в школе приходилось выписывать цитаты из "Бесед и суждений": "fu mu zai, bu yuan you, you bi you fang", что значит: "Учитель сказал: "Пока родители живы, не уезжай далеко, а если уехал, обязательно живи в определенном месте". Такие девизы сформировали китайскую систему ценностей и укрепили основу феодального общества с историей, измеряемой тысячелетиями.

Конфуций (551-479 годы до н.э.). Фото: Apic/Getty

Жизнь Конфуция остается тайной, не теряющей привлекательности. Будучи видным политическим деятелем царства Лу около 500 года до нашей эры, он не участвовал в военных кампаниях. Его карьера была прервана борьбой внутри Лу, вызванной отчасти конфликтами между враждующими царствами. Конфуций покинул Лу и стал изгнанником, проведя последние годы жизни в странствиях от одного царства к другому, наставляя и вдохновляя учеников. Акцент в его мировоззрении делался на сильных связях между властью и моральным долгом. Ясно, почему конфуцианство брали на вооружение все китайские правители, включая коммунистических лидеров. Китайская автократия рядится в главные наставления Учителя: "Благородный муж постигает справедливость. Малый человек постигает выгоду". Император, конечно, будет использовать подобные суждения, чтобы поддержать свое право на власть.

Книга изобилует рассуждениями о чертах, присущих благородному человеку, о законах конструктивного общества, подразумевая, разумеется, самодержавие, но также давая пищу для размышлений современному читателю, даже западному. Достаточно взять лишь одну крупицу: "Человеку следует говорить: "Не важно, что у меня нет места. Важно, как свое место обрести. Не важно, что я никому не известен. Важно заслужить известность".

Автор: Сяолу Го (Xiaolu Guo)

Чарльз Дарвин Происхождение видов

Дарвин не был первым, кто предположил, что виды меняются со временем, идея эволюции в той или иной форме была известна еще со времен Древней Греции. Но именно Дарвин - одновременно с Альфредом Расселом Уоллесом - обнаружил, что механизмом эволюции является естественный отбор.

"Происхождение видов" вызвало большой переполох и пошатнуло религиозные рамки. Дарвин ожидал этого, и потому его книга написана так спокойно, основательно, рассудительно, поэтапно. Это просто "один большой аргумент", приведенный на основе обыденных фактов и призванный обратиться к здравому смыслу читателей: Дарвин предлагает нам присмотреться к пчелам, голубям, червям и живым изгородям, взглянуть вокруг себя и самим судить об увиденном. "Есть величие в подобном мировоззрении, - писал он, - из таких простых форм развилось и продолжает развиваться бесконечное множество новых форм, самых красивых и удивительных".

Четыре вида зябликов, замеченных Дарвином на Галапагосских островах. Фото: Getty Images

Не только биологи и зоологи изучали и развивали положения Дарвина. Политологи, социологи, антропологи, философы обращались к идеям Дарвина, особенно к борьбе за выживание. "История всех до сих пор существовавших обществ, - так начинается "Манифест Коммунистической партии", - была историей борьбы классов". Чарльз Кингсли в "Детях вод" и Льюис Кэрролл в "Алисе в Стране чудес" исследуют комедию отношений людей и схожих с ними животных. В конце века такие авторы, как Герберт Уэллс, изучали темные аспекты дарвинизма - звериную сторону человеческой природы.

Эта книга изменила наш взгляд на мир. Она показала, что многообразие природы можно объяснить без сверхъестественного вмешательства, и вместо него предложила версию о случайностях и постепенных изменениях на протяженнии миллиардов лет. Она также доказала, что Земля не была "запрограммирована" на развитие. Виды, оказавшиеся на грани вымирания, вовсе не подвергаются наказанию за свою гордыню - они лишь показали свою неприспособленность, проявившуюся в уничтожении средств выживания. "Мы все взаимосвязаны", - написал Дарвин. Перед лицом устрашающих вызовов грядущих десятилетий это может быть главным его уроком.

Автор: Ребекка Стотт (Rebecca Stott)

Евклид Начала

"Начала", написанные в Александрии в 300 году до нашей эры, это научный труд в тринадцати книгах, который включает 465 теорем, отражающих познания греков тех дней в геометрии. Особенно стоит отметить доказательство теоремы Пифагора и бесконечности множества простых чисел.

Сексуально, правда? По-моему, да. "Начала" - самая значительная книга в математике, причем не из-за предмета, а благодаря революционному методу. В ней изобретен способ того, как метематикам заниматься математикой. "Начала" открываются 23 определениями, пятью постулатами и пятью общими утверждениями. Определения описывают геометрические объекты, о которых собирался писать Евклид, такие как точки и линии. В постулатах излагаются действия, которые можно совершать, например, через любые две точки можно провести прямую. (Евклид допускает использование только линейки и циркуля). Что касается общих утверждений, то в них раскрываются базовые идеи, например, если объект A то же, что объект X, и если объект B то же, что объект X, то объект А то же, что объект В.

Больше Евклид ничего не добавляет. Оперируя этими простыми основами, он выстраивает выдающуюся математическую доктрину. Все теоремы в "Началах" логически выводятся из небольшого набора предполагаемых истин. Красота "Начал" в их точности и искусности. Этот труд установил стандарт доказательства, к которому стремится любая последующая работа в области математики. В отличие от других наук, в которых новые модели и теории вытесняют предшествующие им, теоремы Евклида сейчас так же истинны, как в Древней Греции. Некоторые из них - в том числе и теорему Пифагора - необходимо знать для получения GCSE (британского Сертификата о среднем образовании).

Работа была переведена с греческого языка на латинский, а также на арабский, после чего оказала большое влияние на исламскую культуру и науку. Историк математики Карл Бойер в 1960-х годах подсчитал, что с момента публикации в 1482 году книга переиздавалась больше тысячи раз: "Возможно, ни одна книга за исключением Библии не может похвастаться таким количеством изданий, и, разумеется, нет такой работы по математике, которая могла бы сравниться с этой по степени влияния".

Впрочем, не все разделяли этот восторг. Артур Шопенгауэр жаловался, что доказательства Евклида чрезмерно усложнены: "потрясающий образец извращенности". Если бы вы сейчас приступили в чтению книги, то вряд ли нашли бы ее простой для восприятия. Евклиду было безразлично, насколько его работа приятна или доступна, его волновало лишь создание неопровержимой системы. И за две с половиной тысячи лет едва ли в ней появилась брешь. Евклид - единственный математик, которому не ставят в заслугу открытие какой-либо теоремы. Его слава зиждится не на том, что он сделал, но на том, как он сделал это в "Началах".

Автор: Алекс Беллос (Alex Bellos)

Зигмунд Фрейд Толкование сновидений

Когда молодой студент-юрист Ганс Закс открыл "Толкование сновидений", его жизнь изменилась. Это был "момент судьбы", как писал будущий психиатр, подобный встрече с "роковой женщиной". Многие из близкого окружения Фрейда описывали такое же озарение, хотя сейчас эта 800-страничная работа не вызывает такого драматического эффекта. Целая серия предисловий, а также длинная и довольно сухая первая глава отвратили немало читателей. И все же Фрейд был прав, считая, что написал нечто знаменательное (он даже воображал мемореальную доску на месте, где была раскрыта "тайна сновидений").

Свести эту тайну к распростаненной формуле "Сны это воплощение желаний" значит не отдать должное этой книге. Фрейд различал желание и страстное стремление. Сон может вращаться вокруг желания - скажем, сдать экзамен, а неосознанное стремление будет вести себя как автостопщик, используя желание, чтобы проникнуть в этот сон. Мы можем сдать экзамен или провалиться, но ключи к страсти будут скрываться в убранстве комнаты, галстуке экзаменатора, фоновых звуках. Эти внешне незначительные элементы позволяют нам изучить подсознательное.

Фрейд указывает на центральные места, которые в нашей психике занимают сексуальность и насилие. Писатели и поэты всегда с вниманием относились к тревожным и темным сторонам психики, но именно книга снов четко выразила, как они возникают и маскируются, искажаются и цензурируются, как проявляются в языке. Знаменитая подробная седьмая глава по психологии процессов сна не имеет аналогов, а приведенные в ней рассуждения о взаимодействии восприятия и сознания и по сей день могут посрамить современную неврологию.

Фрейд быстро понял опасность этой книги. Как роковая женщина может сбить с верного пути, так эта работа может привести читателей к бесплодным поискам скрытых символов. Все его последующие исследования сновидений были призваны исправить положение. Поиск скрытых смыслов в конечном итоге бесполезен, и, как Фрейд написал в 1899 году, в снах есть нечто, что невозможно истолковать, иногда смысла просто нет. Книга снов открыла два мира будущим поколениям: мир со смыслами, столь притягательный для ранней психиатрии, и мир без смысла, ключевой для всего интеллектуального развития XX века и далее.

Автор: Дэриан Лидер (Darian Leader)

Олдо Леопольд Календарь песчаного графства

"Есть те, кто может жить без дикой природы, и те, кто не может, - написал Олдо Леопольд в предисловии к "Календарю песчаного графства". - Подобно ветрам и закатам, она воспринималась как должное, пока прогресс не начал ее разрушать... Для нас, для меньшинства, возможность наблюдать за дикими гусями важнее, чем телевизор, а шанс найти сон-траву такое же неотъемлемое право, как свобода слова".

Олдо Леопольд. Фото: Старкер Леопольд / Фонд Олдо Леопольда (Aldo Leopold Foundation)

"Календарь песчаного графства", впервые опубликованный в 1949 году, через год после смерти автора, одна из самых авторитетных книг о дикой природе из всех, когда-либо изданных. Она способствовала преобразованию консервативного по своей сути, утилитарного природоохранного движения в зачатки западного зеленого движения.

Леопольд, всегда бывший защитником природы, большую часть жизни провел на ферме в "песчаных графствах" Висконсина. Наблюдая в течение жизни как земли по всей Америке подвергаются "насильственному преобразованию" из диких территорий в полезные для человека участки, он убедился, что природоохраны уже недостаточно: человечеству нужна новая этическая связь с землей и обитающими на ней видами.

Величайшим достижением Леопольда было развитие так называемой "этики земли". "Все в порядке, - писал он в "Календаре", - когда естественным кажется стремление сохранить целостность, стабильность и красоту биологического сообщества. Неправильно, когда все иначе". Два слова - "биологическое сообщество" - определили радикальность его взглядов тогда и сейчас. Несмотря на то, что людям хотелось бы думать, говорил Леопольд, они не могут быть выше природы: они ее часть. Они должны либо понять это и вести себя соответствующе, либо продолжать разрушение и, веротнее всего, погубить себя.

В 1948 году даже защитники природы видели свою цель в открытии диких земель для охотников. В молодости Леопольд и сам принимал участие в этой работе. В "Календаре" он рассказывает историю о том дне, когда он застрелил волчицу и смотрел, как "зеленый огонь" угасает в ее глазах. "Тогда я был молод, и у меня просто руки чесались нажать на курок, - пишет он. - Я думал: чем меньше волков, тем больше оленей, если же волков нет совсем, то это просто охотничий рай. Но после того, как погас зеленый огонь, я почувствовал, что ни волчица, ни гора с этой точкой зрения не согласны".

Глава, в кторой Леопольд рассказывает об этом случае, называется "Думая как Гора". Леопольд верил, что люди должны снова научиться думать, как горы; что нам нужно по-другому воспринимать самих себя - "не как завоевателей земного сообщества, а как его обычных членов и граждан", и единственный способ добиться этого заключается в усиленном внимании к проблеме. Природа у Леопольда не была идеей или предметом спора. Природа была зеленым огнем в глазах волчицы, стаями гусей над песчаными озерами округа, цветением аризонского можжевельника или корой молодой белой сосны. Нужно отступить назад, чтобы увидеь ее, и вести себя скромно. Это урок нам еще предстоит усвоить.

Автор: Пол Кингснорт (Paul Kingsnorth)

Фридрих Энгельс, Карл Маркс Манифест Коммунистической партии

"Жуткое пугало крадется по Европе..." - так звучало начало первой, неудачной попытки перевода "Манифеста Коммунистической партии" на английский язык. В авторитетной версии читаем: "Призрак бродит по Европе...". И в разных обличиях все тот же призрак бродил по Европе в моменты кризиса с тех пор, как Маркс и Энгельс написали эти слова.

Пропагандистский плакат для Китайской Народной освободительной армии (цветная литография). Фото: GraphicaArtis/Getty Images

И едва ли это призрак бунтующего пролетариата: фабричные рабочие Манчестера организовывали восстания за тридцать лет до выхода "Манифеста". Угроза была политической: недовольный рабочий класс мог променять стихийно вспыхнувшую идеологию начала XIX века - республиканский социализм - на коммунизм. Коммунизм для марксистского поколения левых немцев означал бесклассовое общество изобилия. Маркс и Энгельс унаследовали цели и задачи левой интеллигенции 1830-х годов, но после приезда Энгельса в Манчестер в 1842 году, оба они осознали, что пролетариат - единственная сила, способная достичь желаемого результата.

Однако "Манифест" вовсе не о пролетариате. Вся его первая часть - панегирик капитализму, который сыграл революционную роль, создав единый рынок после слабых неофициальных попыток. Кроме того, это восхваление буржуазии. Если когда-нибудь вы прочтете из "Манифеста" хотя бы один отрывок, то лучше всего этот:

"Буржуазия не может существовать без постоянного развития орудий производства, а значит, и развития производственных отношений, и общественных отношений в целом... Прошлое рассеивается в воздухе, святое оскверняется, и человеку наконец приходится трезво посмотреть в лицо реальности, увидеть условия жизни и взаимоотношения людей".

Итак, предпринимательский класс ранней индустриальной эпохи добился не только условий для постоянных технических усовершенствований, но и краха религиозного мракобесия и появления социологического реализма. И теперь, по мысли Маркса и Энгельса, наблюдавших острую борьбу, охватывающую такие города, как Лилль и Манчестер, единственной проблемой было обеспечить политическую зрелость пролетриата, чтобы он смог распоряжаться властью.

"Манифест" был опубликован за несколько недель до французской революции 1848 года, его отправили морским путем через Париж в Германию, где в это время разразилась полномасштабная война. Здесь крошечные коммунистические секты, состоящие из квалифицированных рабочих и радикальных студентов, оказались на стороне кардинально настроенных демократов в борьбе против сверженной монархии и буржуазии, которая, по мнению вооруженных рабочих, стала явно нереволюционной.

С тех пор революции для коммунистов стали грязным делом, требующим сложного взаимодействия радикальных социальных и демократических целей, при котором союз классовых сил часто был нестабильным. И все же "Манифест" вполне прозрачен, главным образом, благодаря тому, что его текст буквально светится логической ясностью. Капитализм сам создает тех, кто будет рыть ему могилу, и к тому же дает им средства освободить себя и человечество от экономической необходимости. Эта идея была настолько мощной, что поддерживала не одно поколение людей, прошедших через ссылки, пытки, тюрьмы и концлагеря.

Автор: Пол Мэйсон (Paul Mason)

Тони Моррисон Возлюбленная

"В 124‑м билась злоба. Злоба и ярость ребенка. Женщины, жившие в доме, знали это, знали и дети" [перев. И. Тогоевой]. Когда в 1987 году была опубликована "Возлюбленная" и я увидела эти первые строчки, погружающие читателя в атмосферу дома, в котором обитает призрак убитой девочки, я знала, что не была готова это читать. Возможно, такое признание звучит странно из уст афроамериканской писательницы по поводу лучшей книги, описывающей жизненный опыт афроамериканской женщины, но тем не менее я смогла прочесть ее только два года назад. Почему?

Тони Моррисон. Фото: Tim Knox for Saturday Review

Отчасти дело в том, что я не была готова встретиться лицом к лицу с тем, что расскажет мне это роман. Я инстинктивно чувствовала, что Тони Моррисон распахнула двери ада широко, как никто другой до нее - даже такие великие писатели, как Ричард Райт, Джеймс Болдуин и Элис Уокер. В "Возлюбленной" она достигла того, на что лишь намекали предыдущие четыре книги: вы оказывались внутри. Читать этот роман все равно что жить в доме с привидениями в Огайо, доме Сэти, беглой рабыни, которая предпочла убить свою дочь, лишь бы не позволить ей вернуться в оковы рабства. Это все равно что заглянуть в мысли ее дочери Денвер, пытающейся найти какой-то баланс в стране, где ее ненавидят за сам факт существования, и все равно что встретиться с Полем Ди, человеком, пережившим ужасы рабства и питающим надежду, что стойкость может быть путем к примирению.

Но не только это пугало меня: голос Моррисон был таким сильным и интуитивно понятным, что читая книгу, можно было попасть под влияние автора. Следующее поколение художников от Дэррила Пинкни до Эрики Баду, от Генри Луиса Гейтса до Зэди Смит и Чимаманды Нгози Адичи в долгу перед ней, осознают они это или нет. Я не говорю, что они подражают "Возлюбленной", просто этот роман подарил такое видение мира, такой способ открыть его, который теперь повсюду.

Я наконец прочитала эту книгу, потому что писала мемуары и хотела понять, каким мои мама и бабушка видели мир. Конечно, роман выражает сильнейшую ярость, которую испытывают многие чернокожие женщины: ярость бессилия от невозможности защитить своих детей и себя. "Возлюбленная" превращает призрак маленького мертвого ребенка в крик души обо всех потерянных детях. Ни одному автору не стоит вступать на эту зыбкую почву, не "зная" этого романа. Он покинул область вымысла и превратился в природную стихию.

Автор: Бонни Грир (Bonnie Greer)

Уильям Шекспир Комедии, хроники, трагедии

Издание Шекспира, котрое читал Нельсон Мандела на острове Роббен

Представьте себе литературу без фразы "Весь мир театр", без "Берегись мартовских ид!" и Брута, закалывающего Цезаря, без Мальволио в желтых чулках и перекрещенных подвязках, без многоликой Клеопатры и леди Макбет, обладающей обаянием зла, без голоса в защиту Калибана и мысли о том, что "мы сотканы из ткани наших снов". Это был бы мир без господина Уильяма Шекспира и его комедий, хроник и трагедий, опубликованных в крупноформатном фолио с текстом в две колонки в 1623 году.

Половина пьес величайшего писателя мира дошла до нас только благодаря этой книге. Не будь Первого фолио, некоторые произведения сохранились бы только в отрывках. За семь лет до выхода книги, в год смерти Шекспира его друг и соперник Бен Джонсон стал первым драматургом, выпустившим свое собрание сочинений, однако он проявил себя только как великолепный автор комедий и хороший поэт. А как указано на титульном листе Первого фолио, Шекспир преуспел во всех жанрах драмы: комедии заставляют вас смеяться, исторические пьесы - задуматься, а трагедии - плакать.

На самом деле титульный лист вводит читателя в заблуждение: каждая пьеса многогранна, она не исчерпывается чем-то одним. В трагедии есть место комедии, в комедии - трагедии, и повсюду - история. Здесь вся человеческая жизнь: короли и шуты, независимые женщины и братья по оружию, презренные политиканы и непутевые простаки, лучшие друзья, которых развела любовь к одной девушке, родители, ворчащие на старость и непослушных детей, юноши и девушки, пытающиеся справиться с собственной сексуальностью, герои подавленные и сумасшедшие, друзья, чья преданность неизменна, и завистливые интриганы, упивающиеся злобой. Не говоря уже о призраках, феях, бесплотных духах и божествах Олимпа.

И, конечно же, язык: запоминающиеся фразы, отчеканенные, скомбинированные, словесные дуэли Беатриче и Бенедикта, глубокие размышления Гамлета, высокая поэзия Отелло и Клеопатры, остроумная изобретательность сэра Джона Фальстафа. Ни одна книга не использовала в такой мере возможности человеческого языка.

Первое фолио - это первое издание пьес Шекспира. В библиотеке практически любого великого мыслителя и большинства великих деятелей последних четырехсот лет было собрание Шекспира, оказавшее на каждого из них определенное влияние. Фрейд говорил, что психоанализ был научным изложением того, чему он научился у шекспировских героев. Марк узнал о власти денег у Тимона Афинского не меньше, чем из реальной жизни. Авраам Линкольн часами вслух читал Шекспира единственному слушателю в лице секретаря. Нельсон Мандела и его друзья-заключенные тайно хранили на острове Роббен сборник писателя. Как Бен Джонсон написал в полном восхищения стихотворении, включенном во вступление: "Он принадлежит не только своему веку, но всем временам".

Автор: Джонатан Бэйт (Jonathan Bate)

Писание

Слово "библия" значит "книги". Иудеи и христиане, говорившие на греческом языке, использовали это слово для обозначения своих священных писаний: огромной сокровищницы текстов, написанных в разное время, в разных местах, в разных стилях. Иудеев, естественно, выводят из терпения четыре описания жизни Христа, ранняя история церкви и собрания посланий, приписываемых разным апостолам - то, что позднее было включено христианами в Писание как Новый Завет. Были некоторые разногласия относительно того, что именно составляет ядро писания, которое иудеи называют Танах, а христиане - ожидаемо - Ветхий Завет. Перечень законов, данных, по убеждению верующих, самим Богом, история мира от момента сотворения, рождение и гибель империй Ближнего Востока, книги пророчеств, стихов, притч: в самом деле библия.

Иудеи и христиане, каждый на свой лад, искали в этих многогранных текстах глубокую внутреннюю целостность. В средние века греческая раздробленная библия превратилась в единую латинскую: больше не книги, но Книга. Это изменение стало отражением центрального места Библии в средневековой культуре. Реформация, в период которой создавалось множество переводов Библии, только усилила ее влияние на развитие европейской христианской мысли. Распространение власти Запада по всему земному шару привело к тому, что Библия оказалась с странах, которых ее авторы не могли даже представить. Сегодня ее статус мирового бестеллера находится вне конкуренции. Ни одна книга за всю историю не может поспорить с ее значительностью.

Однако у нее есть очень близкий конкурент. Коран, как Новый Завет, несет на себе печать влияния иудейскогот Писания. Имя Моисея звучит в его стихах чаще, чем любое другое, а учение о пророчестве в конченом счете следует из еврейской Библии, однако предписания Корана гораздо строже и решительнее, чем библейские. Мусульмане не считают Мухаммеда автором Корана. Скорее он был его пассивным адресатом. Текст Корана, согласно исламской религии, существовал вне времени, он был всегда. Это объясняет, почему его стихи перекликаются с текстами Ветхого и Нового Заветов: Коран появился первым. Как чистое слово, исходящее непосредственно от Бога, Коран, по мнению мусульман, не может содержать ошибок. Все в нем истинно. Поэтому Коран всегда занимал в мусальманстве даже более важное место, чем Библия в христианстве. "Мы послали его вниз с благословением. Следуйте ему и храните себя, и так вы можете найти милосердие". Без книги, данной Богом, учит Коран, не может быть знания о праведном и неправедном, равно как нельзя точно сказать, что значит быть человеком. В Исламе Писание достигло своего апофеоза.

Автор: Том Холланд (Tom Holland)

Перевод: Scout_Alice
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ