Глеб Смирнов4.2 До главных красот любого города доходят умом, не ногами. Эта книга не очередной путеводитель по картинным закоулкам Венеции, а исследование ландшафта её души. В объектив "Метафизики" попали темы, которые пробуждает к жизни этот город: меланхолия и гедонизм, хрупкость мира и эротика, бессмертие и Острова блаженных. Наведён фокус на таинство Ренессанса и китч, современное искусство и патину времени, повествуется о встрече с Бродским, фатуме, сновидениях и мистике Воды. Венеция рассмотрена с точки зрения учёной водоросли, приросшей к её фундаментам, а среди водорослей нередко встречаются большие охотники до умозаключений, поэзии, музыки и других фундаментальных всечеловеческих слабостей.
Автор, искусствовед и магистр философии, поселился отшельником в Венеции, где счастливо подмачивает свою репутацию бездельника, взявшись за сочинительство новелл, богословских трактатов и сказок, и мастерит рукописные книжицы. Возникает впечатление, что и строки этих страниц выведены преострым каллиграфическим пером.
Андрей Филимонов3.6 Андрей Филимонов – писатель, поэт, журналист. В 2012 году придумал и запустил по России и Европе Передвижной поэтический фестиваль "ПлясНигде". Автор нескольких поэтических сборников и романа "Головастик и святые" (шорт-лист премий "Национальный бестселлер" и "НОС"). "Рецепты сотворения мира! – это "сказка, основанная на реальном опыте", квест в лабиринте семейной истории, петляющей от Парижа до Сибири через весь XX век. Члены семьи – самые обычные люди: предатели и герои, эмигранты и коммунисты, жертвы репрессий и кавалеры орденов. Дядя Вася погиб в Большом театре, юнкер Володя проиграл сражение на Перекопе, юный летчик Митя во время войны крутил на Аляске роман с американкой из племени апачей, которую звали А-36… И никто из них не рассказал о своей жизни. В лучшем случае – оставил в семейном архиве несколько писем… И главный герой романа отправляется на тот берег Леты, чтобы лично пообщаться с тенями забытых предков.
Дмитрий Филиппов4.7 Повести и рассказы, собранные в книге, выдержали журнальные публикации и привлекли внимание, как читателей, так и коллег-писателей. Место действия - Россия, время - XX век. От Чечни до Дальнего Востока, от Валаама до Соловков. Прошлое, переплетаясь с современностью, обрастает плотью и кровью. Автор погружает читателя в жесткий мир правды характеров, подчас довольно непростых, на фоне которых обнажается глубинный нерв великой эпохи.
Повесть "Три дня Осоргина" основана на реальных событиях: к заключенному Соловецкого лагеря, бывшему царскому офицеру, приезжает жена, с трудом добившаяся трехдневного свидания. Но Осоргин уже знает, что включен в расстрельные списки за побег двух заключенных…
Андрей Хлобыстин4.3 «Шизореволюция» – результат многих лет работы по скрупулезному сбору и анализу всего, что связано с неофициальным искусством 1980-90-х годов. В книге есть главы, посвященные таким движениям, как ОНЖ (Орден непродающихся живописцев), ленинградские нонконформисты (и их взаимоотношения с московскими концептуалистами), Новые художники и неоакадемизм. Главные действующие лица – Новиков, Гурьянов, Африка, Цой, Котельников, Тобрелутс, Мамышев-Монро, Сотников, Кошелохов и многие другие. Отдельные темы книги – рейв-движение, сквотерство. Заключительный текст посвящен поиску и чувству формы в русском искусстве. Внутри – множество иллюстраций и архивных фотографий.
Сергей Шаргунов3.6 Сергей Шаргунов — писатель, автор биографии В.П. Катаева в серии "ЖЗЛ", романов "1993", "Книга без фотографий", "Ура!", "Малыш наказан", "Птичий грипп". Лауреат премии "Большая книга", финалист премии "Национальный бестселлер".
Новый сборник "Свои" — это проза очень личная. О родных, о любви, о памяти. Свои — образы, мысли, люди. Знаменитые предки автора и его маленький сын. Статист из телевизионной массовки и одиночка, стерегущий в тайге взлетную полосу. И даже наглый депутат-толстяк и робкая северокорейская официантка. Все — свои. Потому что всех жалко.
Саша Щипин3.8 Конец света будет совсем не таким, каким его изображают голливудские блокбастеры. Особенно если встретить его в Краснопольске, странном городке с причудливой историей, в котором сект почти столько же, сколько жителей. И не исключено, что один из новоявленных мессий — жестокий маньяк, на счету которого уже несколько трупов. Поиск преступника может привести к исчезнувшему из нашего мира богу, а духовные искания — сделать человека жестоким убийцей. В книге Саши Щипина богоискательские традиции русского романа соединились с магическим реализмом. Описание быта провинциального городка соседствует с самыми фантастическими событиями, а кухонные споры о религии и политике оттеняют нежную историю любви. Что труднее — быть богом или все-таки остаться человеком?
Евгений Эдин4.2 В книге Евгения Эдина "Дом, в котором могут жить лошади" вязкая правда совмещается с воздушной мечтой. Это тонкая, литературными средствами созданная иллюзия, что человек может проживать разом две жизни: реальную и воображаемую, — как будто идти одновременно вниз и вверх. Задумаешься, что же важнее в зрелом возрасте: как следует укорениться в жизни или научиться ускользать от всего, что держит на месте? Но из литературной ловушки Эдина нет определенного выхода. Это проза перехода, остро внимательная к состояниям жизни, к моментам выбора.
Юлия Яковлева3.7 Ленинград, 1930 год. Уже на полную силу работает машина террора, уже заключенные инженеры спроектировали Большой дом, куда совсем скоро переедет питерское ОГПУ-НКВД. Уже вовсю идут чистки – в Смольном и в Публичке, на Путиловском заводе и в Эрмитаже.
Но рядом с большим государственным злом по-прежнему существуют маленькие преступления: советские граждане не перестают воровать, ревновать и убивать даже в тени строящегося Большого дома. Связать рациональное с иррациональным, перевести липкий ужас на язык старого доброго милицейского протокола – по силам ли такая задача самому обычному следователю угрозыска?
