Мы не увидимся с тобой...

Мы не увидимся с тобой, А женщина еще не знала; Бродя по городу со мной, Тебя живого вспоминала.

Константин Симонов, 1941

Возможно мне просто везде мерещится Хемингуэй, но всю эту повесть мне отчетливо казалось, что Симонов писал под непосредственным воздействием Эрнеста. Эти рваные любовные отношения, это постоянное копание во внутреннем мире и попытки понять, понимает ли тебя другой человек, близость смерти и ощущение людьми этой близости, да сами диалоги в конце концов. Так что я до самой последней строчки гадал – насколько проникся Симонов Хемингуэем, достаточно ли для того, чтобы убить главного героя?

Хорошая повесть, дельная. Ее, вероятно, трудно было писать, ведь после Двадцати дней без войны невероятно трудно и удержать планку, и продолжить любовную линию, предельно герметичную…

Заключительная, третья повесть, вошедшая в роман «Так называемая личная жизнь». Война вступает в завершающую стадию, военкор Лопатин продолжает поездки по фронтам, иногда заезжая в редакцию. Очень интересно всплывает линия взаимоотношений с дочкой Ниной, линия с Никой, оставшейся в Ташкенте, тоже на месте. Гурский. Бывшая Ксения, её «нынешний», оказавшийся неплохим мужиком. Очень хорошо и, как и предыдущие повести трилогии, честно написано.