Фабрика мухоловок
Анджей Барт
Лучшая рецензия на книгу
Эксперт
Старожил Лайвлиба
8 мая 2019 г. 10:20
7K
5 Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Освенцим…
Тот случай, когда рандомный (даже дважды рандомный) выбор книги для чтения, от которой ничего хорошего не ожидал, принёс с собой открытие — сродни обнаружению потайного помещения в «Белом лебеде», вроде и огромного, на деле же шириною всего в шестьдесят сантиметров, застенок в буквальном смысле этого слова. Неужели можно в таком существовать? Не повернуться же. А как же клаустрофобия? А как люди существовали в гетто, в таком же сжатом пространстве, где, кажется, и не вдохнёшь глубоко, не столкнувшись с товарищами по несчастью? И это — годами… Предопасение того, что читать придётся пафосно-надрывный, плакатный текст, развеялось с первых же страниц — там разворачивалась и в самом деле фантасмагория в булгаковском духе, да и Кафке прямая родня, чего автор и не скрывает. Ассоциации с…
Оригинальное название: Fabryka muchołapek
Перевод: К. Старосельская
Язык: Русский (в оригинале Польский)
Рецензии
Всего 3
Эксперт
Старожил Лайвлиба
8 мая 2019 г. 10:20
7K
5 Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Освенцим…
Тот случай, когда рандомный (даже дважды рандомный) выбор книги для чтения, от которой ничего хорошего не ожидал, принёс с собой открытие — сродни обнаружению потайного помещения в «Белом лебеде», вроде и огромного, на деле же шириною всего в шестьдесят сантиметров, застенок в буквальном смысле этого слова. Неужели можно в таком существовать? Не повернуться же. А как же клаустрофобия? А как люди существовали в гетто, в таком же сжатом пространстве, где, кажется, и не вдохнёшь глубоко, не столкнувшись с товарищами по несчастью? И это — годами… Предопасение того, что читать придётся пафосно-надрывный, плакатный текст, развеялось с первых же страниц — там разворачивалась и в самом деле фантасмагория в булгаковском духе, да и Кафке прямая родня, чего автор и не скрывает. Ассоциации с…
19 октября 2015 г. 01:59
281
3 Памяти попавших в мухоловку
Скрытный поляк, который, судя по польской википедии, пишет сценарии для фильмов и как Пелевин и Пинчон не светится на публике, взял на себя конъюнктурную (для Польши и Европы, и Америки, и Израиля, и евреев всего мира) тему лагеря смерти и устроил над ней модернистский эксперимент. Сделав себя главным героем этого текста он окружил себя жертвами Лодзинского гетто и "свидетелями", которые взяли на себя роль оценки юденратов (автономного управления еврейского гетто, через которое им управляли немцы), как факта. Начитанный мастер явно глубоко покопался в архивах, чтобы, несмотря на сюрреализм и прыгучесть происходящего, создать эффект присутствия.
Те, кто ищет в этой книге громкого "кафкианства" может закрыть книжку на середине, будучи недостаточно напуганным. Учился он у другого еврея, или…
