18 мая 2022 г., 22:39

10K

Меж двух огней: Фрэнсис Скотт Фицджеральд и его детище Джей Гэтсби

69 понравилось 6 комментариев 15 добавить в избранное

В перерывах между запоями Фицджеральд смог обрести ясность ума и написать одну из величайших американских книг всех времен. По словам Шона Смита, вдохновением для нее, по крайней мере частично, послужили собственные бурные любовные отношения писателя.

Одаренный, харизматичный и нищий, ещё будучи студентом Принстонского университета, Фрэнсис Скотт Фицджеральд безнадежно влюбился в богатую светскую львицу Джиневру Кинг. Роман закономерно закончился ничем, и отец Джиневры немедленно приструнил начинающего писателя: «Нищим мальчишкам нечего и думать о женитьбе на богатых девушках». Прислушайся Фицджеральд к его совету, он, возможно, прожил бы более долгую и счастливую жизнь. Однако, тогда бы он не написал величайший роман 20-го века.

Несмотря на отчаянные попытки Фицджеральда пробиться во внутренний круг элиты WASP (от аббревиатуры «White Anglo-Saxon Protestant», или «Белые англосаксонские протестанты»; акроним использовался преимущественно на территории Северной Америки в середине ХХ вв. и обозначал тогдашние сливки американского общества, гордящиеся своим происхождением от первых белых поселенцев и считавшие себя истинным лицом нации — прим. пер.), в силу ограниченных материальных средств, ирландского происхождения и католического (первые белые поселенцы родом из Великобритании были британцы-протестанты, известные расовой нетерпимостью к ирландцами и религиозной нетерпимостью к католикам — прим. пер.) воспитания ему неизменно доставалась роль аутсайдера или, как он позднее признается в своем письме, «нищего паренька в богатом городе; нищего паренька в школе для богачей; нищего паренька в Принстонском мужском клубе для богачей». Однако, это чувство отчужденности, с другой стороны, каждый раз определяло мотивы действий Фицджеральда и тематику его произведений:



Я никогда не мог простить богатым их богатства, что наложило отпечаток на всю мою жизнь и творчество.

После того, как Джиневра отвергла Фицджеральда и тем самым разбила ему сердце, он бросил учебу в колледже и ушел добровольцем в армию. Фицджеральд тщетно надеялся до окончания войны принять участие в боевых действиях в Европе ( речь идёт о Первой Мировой войне, участие в которой должна была принять 17-я пехотная бригада Фицджеральда — прим. пер.). В марте 1918 года молодой офицер Фицджеральд был отправлен в военный лагерь Шеридан в штате Алабама для прохождения начальной подготовки. История, казалось, должна была повториться, когда он по неосторожности увлекся богатой красавицей-южанкой Зельдой Сейр, не знавшей отбоя от состоятельных молодых офицеров, которые толпами стекались к крыльцу ее дома.

Однако Фицджеральд стал самым настойчивым кавалером: позднее эти ухаживания послужат прообразом того, как юный Гэтсби добивался внимания Дейзи. Приказ, согласно которому офицеры должны были все время — даже вне службы — носить военную униформу, дал Фицджеральду возможность скрывать от Зельды масштабы своей беспросветной бедности. Позднее Гэтсби воспользуется тем же «плащом-невидимкой» в отношениях с Дейзи.

После демобилизации в феврале 1919 года Фицджеральд сделал Зельде предложение. Однако, она ясно дала ему понять, что не намерена быть нищей:



Я бы всем сердцем не желала вести в убогое, унылое существование.

В романе Дейзи не так безжалостно, но будто бы по той же причине отвергает Гэтсби.





o-l.jpg

* * *

С этого момента жизненные пути Скотта Фицджеральда и его детища, Джея Гэтсби, идут параллельно друг другу. Когда Фицджеральд отправился в Нью-Йорк, стремясь обрести там славу и богатство, Гэтсби с целью сколотить огромное состояние на контрабанде алкоголя в период Сухого закона, предположительно, стал частью грязного преступного мира Чикаго. Оба были движимы единой целью: разбогатеть и таким образом стать достаточно уважаемым в обществе, чтобы покорить ‘ту самую’ девушку.

Для Фицджеральда все было далеко не так просто. Не добившись места журналиста ни в одной нью-йоркской газете, он в конце концов согласился на должность литературного сотрудника в рекламном агентстве за жалованье всего в 90$ в неделю. Этого было едва ли достаточно, чтобы думать о женитьбе на такой девушке, как Зельда.

По вечерам Фицджеральд писал короткие рассказы, не приносившие ему значительной славы. После того, как Зельда резко отвергла его очередное предложение руки и сердца, Фицджеральд впал в отчаяние и алкогольное забытье на месяц, конец которому смог положить только Сухой закон 1 июля 1919 года.





o-o.jpeg

Доведенный депрессией до мыслей о самоубийстве, Фицджеральд оставил свою работу и вернулся домой на Средний Запад в Сент-Пол, столицу штата Миннесота, чтобы переписать ранее отвергнутую издательством рукопись. Эта рукопись обрела форму нового романа под названием По эту сторону рая . Фицджеральд отправил издателю рукопись скорее в надежде, чем в твёрдом убеждении, что ее одобрят. Когда в ответ пришло письмо с намерением опубликовать роман, все изменилось.

Зельда, успокоенная тем, что благодаря внезапно замаячившему на горизонте шансу прославиться и разбогатеть Фицджеральд умудрился преодолеть финансовый порог безбедности, приняла его очередное предложение руки и сердца с холодным прагматизмом:



Досадно это признавать, но думаю, в начале наших отношений я не очень-то верила в Вас. Так приятно осознавать, что Вы, действительно, можете добиться успеха.

«По эту сторону рая» стала сенсацией, которая в одночасье превратила Фицджеральда в короля и летописца эпохи джаза. Однако, он никогда не забывал и не простил условий, на которых Зельда приняла его предложение: Фицджеральд как-то признался друзьям, что ему с трудом удается возродить восторг первых ухаживаний.

* * *

С самых первых мгновений брака Фицджеральды показали себя прирожденными гениями саморекламы. Своими непредсказуемым поведением и блеском славы они затмевали остальных гостей вечеринок. Как ирландский католик, стремившийся влиться в круговорот светской жизни американского высшего общества WASP, Фицджеральд понимал, что его вхождение в этот круг будет всецело зависеть от его способности быть одновременно и чертовски экстравагантным, и забавным.



independent.co.uk-o.jpeg

Однако пьяные ссоры в узком семейном кругу укрепляли друзей в мысли, что брак Фицджеральдов будет недолговечным. Друзья также заметили, что звездный образ жизни пары и больно бившие по карману привычки Зельды лишали Фицджеральда времени, спокойной обстановки и трезвости ума, необходимых для создания по-настоящему достойного произведения.

Фицджеральд влезал в огромные долги, чтобы оплатить отели, драгоценности, путешествия и экстравагантные вечеринки. Часть денег он зарабатывал, штампуя для журналов один за другим коротенькие рассказы. В финансовом отношении он будто непрерывно бежал на одном месте.

Написание романов было серьезным вложением времени и сил, что само по себе не гарантировало их коммерческого успеха. Однако, покупаемые журналами короткие истории были надежным способом не подпускать к себе кредиторов на пушечный выстрел.

Фицджеральда вскоре начало раздражать штампование пустого, бьющего на эффект и написанного, как по кальке, ширпотреба:



Вчера и сегодня я приступил к написанию одновременно полдюжины рассказов — я тронусь умом, если мне предстоит придумывать историю об очередной юной светской львице, впервые выходящей в свет, а именно этого от меня и хотят.

Экстравагантная Зельда, напротив, была рада прибыльным гонорарам, выплачиваемым журналами, хотя позднее она и призналась, что этот опыт наложил отпечаток на их отношения:



Меня не отпускало чувство, что одна из историй для [Saturday Evening] Post — подлинный бриллиант; то, к чему стоило стремиться. В ней, правда, что-то было, понимаете? Они выбирали истории только высшего сорта. Однако, Скотт терпеть не мог писать эти истории.


independent.co.uk-o.png

Неоднократно появляющаяся в «Великом Гэтсби» тема продажи души ради обладания материальными благами начала будоражить воображение Фицджеральда. Когда, ровно век назад, у Фицджеральда родилась его единственная дочь Фрэнсис (данная статья была написана в октябре 2021, т. е. спустя 100 лет со дня рождения Фрэнсис Скотт Фицджеральд — прим. пер.), слова супруги, приветствовавшей новорожденную, поразили писателя:



Очень рада, что девочка. Дай только бог, чтобы она выросла дурой, потому что в нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой.

Три года года спустя, слово в слово Фицджеральд вложил эти слова в уста Дэйзи Бьюкенен в «Великом Гэтсби».

Писатель, тем временем, вовсю черпал из своего неудачного брака материал для будущего шедевра, которому предстояло обнажить пустоту в сердце американской мечты. Ну а пока, в течение некоторого времени, по крайней мере, для поддержания уровня жизни семьи Фицджеральд продолжал штамповать посредственные истории.

Его приводил в отчаяние и возмущение тот факт, что потребность покрывать расходы на жизнь мешает его притязаниям на создание литературных произведений высшего качества.



Я не в состоянии изменить наш образ жизни и не в состоянии терпеть эту финансовую неустойчивость. В 1920-м у меня был шанс с умом начать свою жизнь, но я его упустил — теперь я должен за это расплачиваться. Тогда, быть может, когда мне будет 40, я смогу вновь начать писать, не о чем постоянно не беспокоясь и ни на что не отвлекаясь.

* * *

В сентябре 1922 года семья переезжает в район Грейт-Нек на острове Лонг-Айленд, чтобы быть поближе к Нью-Йорку. Именно в Нью-Йорке была поставлена первая, с треском провалившаяся пьеса Фицджеральда «Размазня».

Этот провал нанес огромный финансовый ущерб Фицджеральдам, и, чтобы выплатить долги, Скотт был вынужден писать короткие история для журналов в промышленных масштабах. Он работал по 12 часов без перерыва, создавая за один присест целые рассказы. Позднее он признался другу в письме:



Прошлой зимой я действительно работал не покладая рук — но все, что я написал, было полным хламом. Этот опыт разбил мне сердце, а также нанёс удар по моему железному здоровью.


independent.co.uk-o.png

И все же каким-то образом в течение всего этого времени Скотт и Зельда продолжали устраивать громкие вечеринки, потратив астрономическую сумму в $36,000. Эти вечеринки в Грейт-Нек послужили Фицджеральду обширным материалом при создания «Великого Гэтсби» и вымышленного района Уэст-Эгг — пригорода, в котором начинается путь тех, кто стремится стать частью элиты Ист-Эгга.

Но декадентский образ жизни было сложно поддерживать. Обремененные и истощенные долгами, Фицджеральды отправились во Францию, чтобы воспользоваться выгодным обменным курсом доллара. Там у Скотта, наконец, появилось время и образовалась спокойная обстановка для написания серьезного романа, к созданию которого он так долго желал приступить.

Зельда пришла в негодование — инстинктивно она ощущала, что послужила толчком к написанию поучительной истории об идеализме, испорченном материалистической алчностью:



Скотт начал новый роман и погрузился в полное затворничество и целомудрие. Он намертво вцепился в эту идею и придумал красивую легенду о самом себе, которая в некоторой степени соответствует старой басне о муравье и стрекозе. Я — стрекоза.

Возможно, обида на Фицджеральда побудила Зельду в июле 1924 года закрутить роман с французским летчиком Эдуардом Жозанном, пока Скотт работал над первым черновиком «Великого Гэтсби». Эта интрижка, без сомнения, стала травмирующей поворотной точкой в их отношениях, в чем писатель позднее и признался:



В сентябре я понял, что случилось нечто такое, чего уже никогда будет не исправить.

Фицджеральд даже бросил пить — в моменты того, что алкоголики называют периодами просветления, он переписал отношения Гэтсби, Дэйзи и Тома Бьюкенена, добавив в них больше драматизма. Персонаж Дэйзи был представлен в новом свете — чуть от Джиневры Кинг и чуть от Зельды; совершенно очаровательная, но глубоко неискренняя. Она была способна покорить сердце наивного юноши, но совершенно не заслуживала любви более мудрого человека.



independent.co.uk-o.jpeg

Хотя Дэйзи и влюблена в Гэтсби до безумия так же, как когда-то Зельда влюбилась до беспамятства в Фицджеральда, становится ясно, что настоящая родственная душа Дэйзи — сам истеблишмент  в лице ее привилегированного высокомерного мужа Тома Бьюкенена.

Фицджеральд изображает Гэтсби своим двойником — идеалистическим и неиспорченным сторонним наблюдателем, павшим жертвой своей неспособности понять истинную суть богачей и их эгоистичный инстинкт самосохранения.

Своими экстравагантными вечеринками в поместье Уэст-Эгг Гэтсби надеялся переманить Дэйзи из анклава истеблишмента Ист-Эгга.

* * *

Большинство читателей, как и рассказчика Ника Каррауэя, завораживает пьянящий мир гламурного светского общества, в котором все накачиваются коктейлями с шампанским. Однако, Фицджеральда — такого же аутсайдера — завораживало и то, как обнищание большинства становится залогом невероятного обогащения меньшинства. Первоначально он планировал назвать роман «Вокруг мусора и миллионеров» (Among Ash Heaps and Millionaires).

Опираясь на собственный опыт, Фицджеральд создает исключительно персонажей, жаждущих пробиться в ряды богатых и влиятельных людей. Убедительно прописанная семья Уилсонов — несчастливая женатая пара, владеющая автомобильной мастерской на пустыре под названием Долина Шлака — воплощает мысль Фицджеральда о том, что смысл жизни буквально проносится мимо них.

Долина Шлака, вдохновением для которой послужила поэма Томаса Элиота Бесплодная земля (1922), представляет собой забытую Богом и никому не принадлежащую землю, символически разделяющую мир богатства и мир нужды. Если говорить точнее, она расположена на дороге, соединяющей район Ист-Эгг и Нью-Йорк. Под взглядом огромных глаз, осуждающе уставившихся на них с рекламного щита, Уилсоны вынуждены остро ощущать свою унизительную бедность. В эту новую эпоху массовой рекламы бедняков приучают отождествлять их самоценность с тем имуществом, которое они даже не могли себе позволить.

Мистер Уилсон даже готов закрыть глаза на измену своей жены, чтобы купить дорогой автомобиль, которым Том Бьюкенен дразнит и искушает его. С помощью довольно грубого символизма безответственная Дэйзи сбивает Миртл насмерть на машине Гэтсби, наперерез которой та бросилась.



independent.co.uk-o.jpeg

Фицджеральд символически убивает всех тех персонажей, которые имеют амбициозную мечту перебраться в Ист-Эгг и наивно верят в это. Психопат Уилсон по ошибке мстит Гэтсби, а потом приставляет дуло пистолета к своей голове. Хотя на микрокосмическом уровне в списке жертв оказываются всего три человека, Фицджеральд использует слово «холокост» (holocaust), чтобы аллегорически на макрокосмическом уровне обозначить духовную смерть миллионов простых людей, уничтоженных мифом о социальной мобильности, который лежит в основе американской мечты.

Устами рассказчика Ника Каррауэя Фицджеральд описывает кошмарное, разрушающее душу, топимое в алкоголе отчаяние миллионов людей, которые обременены ипотекой и застряли в конформистском, раскинувшем свои сети, словно паук, пригороде, где они платят в рассрочку за свои версии американской мечты:



Это скорей не сон, а фантастическое видение, напоминающее ночные пейзажи Эль Греко: сотни домов банальной и в то же время причудливой архитектуры, сгорбившихся под хмурым, низко нависшим небом, в котором плывет тусклая луна; а на переднем плане четверо мрачных мужчин во фраках несут носилки, на которых лежит женщина в белом вечернем платье. Она пьяна, ее рука свесилась с носилок, и на пальцах холодным огнем сверкают бриллианты. В сосредоточенном безмолвии мужчины сворачивают к дому — это не тот, что им нужен. Но никто не знает имени женщины, и никто не стремится узнать.

В Уэст-Эгг честолюбивое стремление принимает форму долгов, отчаяния и саморазрушения. Гэтсби выступает в качестве двойника писателя — немного нелепый, слегка вульгарный, полный неугасимой энергии, но очаровательно идеалистичный и неиспорченный. Как и Гэтсби, Фицджеральд когда-то верил, что «мир прочно и надежно покоится на крылышках феи». Однако, со смертью «героя» Фицджеральд прощается с идеалистической невинностью юности, а на ее место приходит циничный прагматизм реальной жизни.



independent.co.uk-o.jpeg

В конце романа прозрение, посетившее Ника Каррауэя при взгляде на несуразную виллу Гэтсби, справедливо и в отношении Фицджеральда: его литературная карьера, в результате компромиссов сотканная, как лоскутное одеяло, из гламурных коротких рассказов, подобна «огромной нелепой хоромине».

В романе мысы Ист-Эгг и Уэст-Эгг разделяет лишь небольшая бухта, но Фицджеральд ясно дает понять, что в реальности между ними пролегает целый океан. После 5 лет брака он с опозданием осознал, что единственный способ попасть в Ист-Эгг — родиться там. Аристократия может распахнуть свои двери презабавным бутлегерам или гениальным романистам, но, в конечном счете, они вышвырнут новых обитателей — Вы никогда не станете для них своим.

* * *

К 1925 году Фицджеральд уже ощущал, что сказочного финала не будет. Размер «Великого Гэтсби» наводит на мысль о том, что гений писал второпях и для того, чтобы создать свой шедевр, использовал каждый момент просветления сознания по максимуму. Уже позднее капиталы Голливуда соблазнят его ( работа сценаристом предполагала создание коммерчески успешного продукта, но исключала претензии Фицджеральда на креативность и творческую самореализацию - прим. пер.) и он стремительно провалится в бездну хронического алкоголизма.

Ближе к концу жизни в письме к своей дочери Фицджеральд признался, как сильно он сожалеет о том, что торговал своим талантом ради сиюминутной финансовой выгоды:



Когда мне было столько же, сколько и тебе, я жил великой мечтой. Мечта росла, и я научился говорить о ней так, чтобы люди прислушивались ко мне. Но мечта рассыпалась на куски в тот день, когда я решил, в конце концов, жениться на твоей матери, хотя я прекрасно знал, что она избалована и что ничего хорошего этот брак мне не принесет. Я пожалел о содеянном сразу, как женился на ней. Однако, будучи терпеливым в те годы, я смотрел на положительные стороны нашей жизни и смог полюбить твою мать за нечто другое. Появилась ты и долгое время мы жили довольно счастливо. Но все это время я жил, как меж двух огней - твоя мать хотела, чтобы ради ее благополучия я гонялся за деньгами, а не за мечтой.

Однако, «Великий Гэтсби» остается для Фицджеральда «обломком, коим подпер он руины свои» ( цитата является видоизмененной строкой стихотворения Томаса Элиота « Бесплодная земля» в переводе Степанова С. — прим. пер.) — гениальным воплощением мысли о том, что кто-то приносит себя в жертву прагматическому желанию выжить и только богатые люди избавлены от подобной унизительной необходимости.

Шон Смит (Sean Smith)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ

В группу Клуб переводчиков Все обсуждения группы

Книги из этой статьи

Авторы из этой статьи

69 понравилось 15 добавить в избранное

Комментарии 6

Большое спасибо, прочитала с интересом.

Прекрасная работа по переводу - спасибо! Статья отличная, взволновала и пробудила столько мыслей и горьких чувств.

Ayesha, Пожалуйста!:) Статья, конечно, вызывает желание углубиться в историю жизни, творчества и семьи Фицджеральда. Завораживающая и трагическая история настолько, что, кажется, сошла со страниц журнала или сценария…

Хорошая статья, прочитала с интересом. Порадовало, что автор пишет о Фицджеральде с уважением и тактом. Оказывается, Шон Смит – известный британский биограф знаменитостей.

Молодой Фицджеральд – красавчик:)

Спасибо за прекрасный перевод.

InfinitePoint, Пожалуйста! :)
Да, очень приятно, когда биограф/исследователь ведёт себя, как любознательный и восхищенный студент, а не как акула пера в погоне за пикантными историями. Модус восприятия темы качественно иной

Читайте также