Исабель Альенде: «Я до сих пор чувствую ту же ярость»

Знаменитый автор о незавершенной миссии по свержению патриархата, обмене 24 000 письмами со своей матерью и о том, почему она раздает все свои книги

Книги Исабель Альенде были переведены на более чем 42 языка, было продано более 75 миллионов копий по всему миру. Ее творческий путь включает как художественную литературу, так и нон-фикшн. Она также основала Фонд Исабель Альенде в память о своей дочери (умершей в 1992 году), существующий для того, чтобы оказывать поддержку женщинам и девочкам по всему миру. Ее новый роман, «Виолетта» (Violeta), охватывает 100 лет и содержит воспоминания о неспокойной жизни южноамериканской героини. 79-летняя Альенде, родившаяся в Перу и выросшая в Чили, поговорила с нами из кабинета в своем доме в Калифорнии, где она ежедневно занимается писательством.

С чего началась «Виолетта»?

Идея возникла, когда умерла моя мать, незадолго до начала текущей пандемии. Она родилась в 1920 году, когда пандемия гриппа достигла Латинской Америки, так что это почти естественно, что две пандемии стали основными элементами книги. Когда я пишу, у меня нет плана или посыла – я просто хочу, чтобы люди следовали за мной, позволяли мне рассказать им историю.

Ваша мать – прототип одноименной героини романа?

Виолетта принадлежит к тому же социальному классу, что и моя мать, родилась в то же время, в месте, которое многие читатели узнают как Чили. Моя мать была похожа на нее в том смысле, что она была красивая, талантливая и мечтательная, но моя мать была еще и зависима. Виолетта может зарабатывать себе на жизнь – в этом заключается большая разница между ними. Я всегда говорила, что феминизму нет места, если ты не можешь поддерживать себя и своих детей, потому что если ты зависишь от кого-то, то кто-то другой раздает тебе указания.

«Виолетта» – эпистолярный роман, а ваш дебют, «Дом духов» , возник из письма вашему дедушке. Вы отлично пишете письма?

Раньше я писала маме, а она писала мне – каждый день на протяжении десятилетий. Мой сын заказал услуги фирмы, чтобы оцифровать наши письма, и было подсчитано, что их набралось около 24 000. Всё там, вся жизнь моей матери и моя жизнь тоже. Но теперь, когда у меня нет мамы, у меня нет ежедневных записей о жизни, которую я проживаю каждый день, и я осознаю, что дни летят очень быстро.

Что вы думаете о пандемии?

Мне удалось многое сделать. В течение двух лет я опубликовала феминистскую нон-фикшн книгу «Женщины души моей» ( Mujeres del alma mía ), написала «Виолетту», а затем еще один роман о беженцах, который, вероятно, будет переведен и опубликован в 2023 году. У меня есть три вещи, которые хочет каждая писательница: тишина, одиночество и время. Но благодаря работе, которую мой фонд проводит с людьми, подверженными риску, я понимаю, что в мире есть отчаяние, насилие и бедность. Первыми, кто потерял работу, были женщины, мигранты.

В «Женщины души моей» вы говорите, что были феминисткой еще до того, как узнали это слово.

Еще будучи совсем молодой, я понимала, что родиться женщиной – это не преимущество, и мне было многое известно о социальной несправедливости. Я была в ярости из-за того, что мир так несправедлив.

Несправедливость до сих пор возмущает вас?

Конечно! Я до сих пор чувствую ту же ярость, что и тогда. Я пытаюсь оставаться настолько спокойной, насколько возможно, и медитировать – но это вообще не работает.

Какова самая большая незавершенная миссия феминистского движения?

Самая главная незавершенная миссия – свержение патриархата. Мы отрезаем маленькие кусочки – слишком медленно, по моему мнению, потому что это происходит незаметно.

Что вы думаете по поводу недавних выборов в Чили?

Я рада. Новый президент высказывает все те вещи, которые я хочу услышать, об инклюзии, разнообразии, справедливости. Ему 35 лет – он мог бы быть моим внуком, и это прекрасно, потому что новое поколение наконец-то берет верх.

Каково это – в жизни говорить по большей части на английском, а писать на испанском?

Знаете, я замечаю, что забываю, как говорить на испанском – есть определенные вещи, которые я могу выразить только по-английски. На английском я могу писать нон-фикшн, но не художественные книги, потому что в них мысль течет очень органично. Это происходит скорее по наитию.

В чем разница между любовью на страницах книги и в жизни?

В реальной жизни неудобств иногда больше, чем удобств. Если вы выходите замуж так же поздно, как я, у человека накапливается много багажа. А еще появляется чувство срочности, которое придает ценности отношениям и каждому проведенному вместе дню.

Недавно вы вышли замуж в третий раз. Вы этого ожидали?

Думаете, многие ожидают выйти замуж в 77 лет? Нет! Но этот мужчина услышал меня на радио и влюбился. Единственная причина, из-за которой мы поженились – потому что это было важно для него. Последней каплей стал тот случай, когда его внучка, которой на тот момент было семь лет, подошла к школьному библиотекарю и спросила: «Вы слышали об Исабель Альенде?», и библиотекарь ответил: «Да, да, я читал некоторые ее книги». Произошла пауза, а затем Анна сказала: «Она спит с моим дедушкой».

Расскажите о вашей традиции начинать писать каждую книгу 8 января…

Сначала это была просто примета, но потом в жизни появились сложности, и теперь это вопрос дисциплины. Я жгу шалфей, зажигаю свечи и провожу весь день за закрытой дверью. Обычно, когда я выхожу, оказывается, что люди присылали цветы, электронные письма и коробки с апельсиновой кожурой, покрытой темным шоколадом. Это придает мне сил и приносит радость.

Какие книги вы держите на столике у кровати?

Сейчас я читаю «Птичий город за облаками»   Энтони Дорра на бумаге. Слушаю аудиоверсию «Карибского брака»   Элис Хоффман . А на моем Kindle есть книга, которую я должна была прочитать пару лет назад – «Зимний солдат» ( The Winter Soldier ) Дэниела Мейсона . Это рассказ о войне – мне такое не нравится, но эта история необыкновенная.

Как вы наводите порядок среди книг?

Я этого не делаю. Я их раздаю.

Каждую книгу?

Единственная книга, которую я сохранила – это первый подарок моего отчима, который он дал мне, когда мне было 10 лет – «Полное собрание сочинений Шекспира». Я ее прочитала и с тех пор храню.

Есть ли классическое произведение, которое вы не читали и вам за это стыдно?

Наверное, «Братья Карамазовы» . Мне было скучно.

Какой читательницей вы были в детстве?

Я принадлежу к поколению, которое выросло без телевидения, мой дедушка запрещал слушать радио, потому что, по его мнению, там распространялись вульгарные идеи, и мы никогда не ходили в кино, так что я была увлеченной читательницей. В подростковые годы, когда я была одинокой и озлобленной, чтение было моим способом сбежать от всего и от себя самой.

Какая-нибудь определенная книга запала вам в душу?

Я отчетливо помню то время, когда мне было около 13 и мы жили в Ливане. Девочки никуда не ходили – только в школу и домой, и всё. Чтобы дать вам представление, я услышала об Элвисе Пресли, когда он уже растолстел, так что я пропустила эпоху рок-н-ролла и всего остального. Но у моего отчима был шкаф, который он всегда держал запертым, потому что там он хранил виски, шоколад, и, думаю, Playboy. Мы с моими братьями открывали его, братья съедали весь шоколад, а я сразу брала четыре тома «Тысячи и одной ночи» , которая хранилась там, потому что считалась эротической литературой. Она и была эротической, но я ее не понимала, потому что это сплошная метафора, а я не знала даже основы. Но мне она так понравилась, что однажды я напишу о запретном чтении из шкафа.

Хефзиба Андерсон (Hephzibah Anderson)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ