«Пограничное письмо» и Эдгар Аллан По

Почему Эдгар По может считаться образцовым учителем по писательскому мастерству в наше неоднозначное время

В августе прошлого года, за две недели до выхода моей первой книги, мы отказались от услуг по уходу за ребенком. В течение первой недели я брала отгулы на своей постоянной работе и пыталась уложиться в сроки по фрилансу, ухаживая за своим годовалым сыном.

Вторая неделя стала долгожданным «отпуском», когда моя семья смогла остановиться в арендованном пляжном доме, чтобы отпраздновать 50-летие свадьбы моих родителей. Хотелось всех увидеть, и я бы почувствовала себя виноватой, если бы пропустила это событие. Хотя я по-прежнему боялась, что мы все можем заразиться штаммом «Дельта». Домик на пляже не был предназначен для детей; казалось, что он был создан для того, чтобы случались всякие неприятности. Каждые 10 секунд мой сын пытался спрыгнуть с балкона, а сухожилия на моей шее напрягались всё сильнее и сильнее, пока я крутила своей головой.
Затем, по дороге домой, проявились признаки болезни. Это был не «Ковид-19». Всего лишь сильная простуда, от которой мне захотелось лечь прямо в подъезде и лежать там, не двигаясь.

Две тяжёлые недели. Да и последние два с лишним года не были простыми.

Пандемия стала источником новых переживаний; если вы и раньше балансировали на грани, то теперь, вероятно, вы к ней приблизились вплотную.

Твиттер пестрит шутками о нервных срывах и «Великом выгорании». Иногда мой групповой чат затихает на несколько дней, и оказывается, что у моих друзей случались именно таких срывы, но попроще, а иногда, как и в августе, срывалась и я.

Вот тут и становится актуальным Эдгар Аллан По, особенно для нас, для писателей. Немногие творческие личности, достигшие таких высот, пережили такие сильные потрясения – финансовые, профессиональные, семейные, психосексуальные – всё это просвечивает сквозь его труды. Вспомните типичную структуру его рассказов: рассказчик, попавший в ужасную ситуацию, лихорадочно записывает ужасающие подробности своей личной драмы по мере того, как его положение только ухудшается. Это было не только отзеркаливанием жизненной ситуации самого По, но и невероятно эффективной стратегией вовлечения читателя. Именно потому его рассказы по-прежнему захватывают нас спустя почти 200 лет после их написания, какими бы простыми они ни казались поначалу.

История о том, почему По написал их, тоже удивляет. Будь его воля, Эдгар По, подобно своему герою Байрону, стал бы трастовым финансистом, писал бы лирические стихи в перерывах между приключениями и, может быть, иногда обращался бы к каким-нибудь заумным сюжетам. Но реальность была совершенно иной. Фактически, она переполнялась страданием. Став сиротой в возрасте трех лет, он был усыновлен богатой семьей, а затем, в позднем подростковом возрасте, изгнан из дома, вынужденный отречься. С тех пор у По никогда не было денег, а его любимая жена в конце концов заболела той же болезнью – туберкулезом, от которой умерли и его биологические родители. Не выдержав переживаний, вызванных болезнью жены, По, по собственному признанию, стал «безумцем, который иногда бывал в себе». Если учесть его страшную бедность и постоянные встречи с ужасами реальной жизни, то неудивительно, что По решил писать ужасы для массового читателя.

«Блэквуд» стал сенсационной короткометражной фантастикой, за которую многие американские издания были готовы заплатить.

«Блэквуд» был популярным шотландским журналом в первые десятилетия XIX века, известным по обе стороны Атлантики, и рассказы, опубликованные в нём, как пишет Майкл Аллен в книге «По и британская журнальная традиция», «обычно выстраивались вокруг главного героя, попавшего в какую-то странную, ужасную или дикую ситуацию, которая постепенно преображалась для достижения желаемого эффекта».
Возьмите ранний рассказ По «Рукопись, найденная в бутылке» или более зрелое произведение, такое как «Сердце-обличитель». Каждый из них следует типичной схеме: некто рассказывает вам об ужасном опыте, причём так подробно, что кажется, будто это происходит с вами.

В рассказе «Рукопись, найденная в бутылке» мужчина переживает страшный шторм, но в итоге попадает на загадочное судно, экипаж которого, по всей видимости, состоит из призраков. В конце концов водоворот утягивает корабль на дно, прихватив с собой и всю Надежду. В рассказе «Сердце-обличитель» главный герой совершает идеальное убийство, но сходит с ума из-за чувства вины, признаваясь в преступлении и разрушая свои самые лучшие планы.

Всё же, если бы Эдгар По раз за разом использовал схему «Блэквуда», мы, возможно, не читали бы его по сей день. Часто его рассказы зацикливаются на самих себе, их настрой постепенно перетекает в сатиру и превращается в метакомментарий. В письме 1835 года он довольно самозабвенно описывал эти произведения как «смехотворное, возросшее до гротеска: страшное, окрашенное в ужасное..., диковинное, обращённое в чуждое и мистическое».

Исследователи обычно сосредотачиваются на существительных в этих строках, зацикливаясь на том, что же Эдгар По мог подразумевать под «смехотворным» и «гротескным». Но есть то, что замечаю я в качестве работающего писателя – может быть и вы тоже?

Эдгар По часто рассуждает о движении и развитии своих рассказов, об усилении и украшении, на то, как именно он конвертирует страдание в метафору, как работает над сатирой и более широким комментарием к произведениям. Как ещё автор может выйти за рамки коммерческого жанра, который в наше время может быть приравнен к женским романам, фэнтези, нехудожественной литературе или эссеистике? Для меня это интересный вопрос. Возможно, что это интересно и вам.

Вы бы не хотели, чтобы вас читали, а вы получали деньги, умело работая с противоречиями нашего времени?
Не будет лишним взять на вооружение некоторые тропы Эдгара По? Ненадёжный рассказчик. Ужасные или чуждые разумы ситуации. Переходы от низкой тональности к высокой. Я имею в виду, что постковидная эпоха точно преподнесла каждому из нас серию определённых историй.

К счастью, По оставил нам чёткие, хотя и ироничные, инструкции по использованию своего подхода. Книга «Как писать рассказ для "Блэквуда"», впервые опубликованная в 1838 году и представляющая собой чудное эссе, написанное, по-видимому, странной женщиной, которую напыщенный профессор учит, как правильно писать. Итак, как должен писаться такой рассказ?

«Добрый доктор» говорит, что шаги достаточно просты:

– Попадите в переделку или в передрягу.
– Продумайте свой голос.
– Пишите, используя «поток сознания». Вам помогут короткие предложения.
– Используйте метафизику там, где это возможно, чтобы придать своему рассказу немного веса.
– Наконец, покажите свою эрудированность. Процитируйте кого-то или что-то, желательно на латыни или на немецком языке.

Голос По снова звучит как нечто рефлексивное и ироничное, двойственное по отношению к собственным же произведениям, даже когда Эдгар По говорит о том, что формула «Блэквуда» должна быть «нашим ориентиром во всех жанрах». Это потому, что подобная литература продаётся, объясняет он. Да, я говорю «он». Понимаю, что вы можете мне возразить, что я путаю голоса Эдгара По и его персонажей из чудаковатого эссе «Как писать рассказ для «Блэквуда»», но, клянусь, он словно ломает четвертую стену, поворачивается и ухмыляется в камеру, когда советует: «Если вас когда-нибудь утопят или повесят, обязательно запишите свои ощущения – они неплохо продадутся в итоге».

Учитывая то, как популярны блоги в Сети, этот совет не кажется мне устаревшим. Сейчас он вселяет в меня надежду.

Может быть, все эти тяжелые, утомительные ситуации, которые мы все пережили, когда-нибудь станут нам полезны.

Может быть, мы сможем придумать, как вернуть бурлеск в нашу стрессовую эпоху, а ещё лучше – попробовать сатирически обыграть популярные жанры (это не совпадение, что моим любимым чтением в период пандемии стали крайне интимные заметки, особенно от таких матерей-писательниц, как Кэти Лейч и Иви Эберт. Их стиль узнаваем: трудные или непростые ситуации; один герой; явная и скрытая ирония).
Пишу это эссе в полуосвещённом доме, а за окном бушует гроза, будто подчёркивая неясный готический мотив данной затеи, где-то внизу просыпается моё чадо. Атмосфера дождливого вечер обволакивает меня, даруя новые поводы для беспокойства: хорошее ли это эссе или нет, сказала ли я то, что хотела или же нет – но время уже ушло. Jetzt haben wir den Salat (Дело табак!).

Тем не менее, если эссе окажется вульгарным или претенциозным, то я всегда могу притвориться, что так и было задумано. Если вы когда-нибудь окажетесь в подобном положении, не забудьте записать свои ощущения – они будут стоить вам столько, сколько готовы заплатить редакторы.

Кэтрин Бааб-Мугира (Catherine Baab-Muguira)

Кэтрин Бааб-Мугира – писательница и журналистка, которая, в частности, писала для таких изданий, как Slate, Quartz, CNBC и NBC News. Её первая книга «Эдгар По от ваших проблем», только что вышла в издательстве Running Press/Hachette. Пошлите ей весточку на сайте catherinebaabmuguira.com

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ