Пол Остер: «Именно душевные муки порождают искусство»

Писатель Пол Остер рассуждает о своей последней работе, 800-страничном посвящении американскому писателю Стивену Крейну, и о том, почему величайшие писатели подвержены мономании

Пол Остер расположился в постели. Мы разговариваем по телефону, именно в спальне у него ловит лучше всего. «Я предпочитаю общение по телефону, – говорит Остер. – Это гораздо лучше, чем раздражающие маленькие окошечки на экране смартфона». Известный своими элегантными и ясными романами – «Нью-Йоркской трилогии» и «Лунному дворцу» уже более 30 лет, – Остер впоследствии стал прибегать к разнообразию художественной формы. 4321 , получивший Букеровскую премию, был почти 1000-страничной спекулятивной фантастикой, рассматривающей различные пути, по которым может пройти человеческая жизнь. Теперь же, в одном из своих регулярных погружений в каверну художественной литературы, он написал ещё одну тотальную книгу объемом в 800 страниц. Тема романа – прозаик и поэт начала века Стивен Крейн, проживший короткую жизнь – он умер в 28 лет, а его полное собрание сочинений можно прочитать за выходные. Книга Остера, однако, огромна. И это ещё одна великолепная книга: отчасти биография, отчасти литературная критика. Остер вводит читателя в самую глубь своей собственной одержимости необычными и радикальными трудами Крейна, в итоге почти невозможно не заразиться его энтузиазмом.

Пол Остер – автор 20 романов, лауреат многочисленных премий, проживает со своей женой, писательницей Сири Хустведт, в штате Бруклин, Нью-Йорк.

Почему было принято решение писать о Стивене Крейне ?

Я начал читать его рано, ещё школьником, как и многие из нас в годы моей юности. Книга «Красный знак мужества» была обязательным чтением для большинства старшеклассников. Но потом контакт с Крейном был позабыт, и я не слишком много думал о нём. После того как мной был закончен «4321», я понял, что выбился из сил, понимая, что не смогу писать какое-то время, поэтому было решено взять несколько месяцев перерыва, чтобы снова войти в колею. За это время я прочитал многое из того, что уже давно собирался прочитать. И я снова начал читать Крейна. Первое, что я прочитал, – произведение «Монстр», о котором я даже никогда не слышал. Я был потрясен его гениальностью – он взял меня с наскока, и я был потрясен тем, насколько он хорош, глубок и созвучен мне. Это вдохновило меня прочитать всё остальное, что он написал. Моё восхищение возрастало. К тому времени, когда я закончил с его трудами, я начал исследовать его жизнь и понял, насколько она была захватывающей. Наконец, я решил посвятить Крейну небольшой трибьют.

Небольшой?

Таков был мой изначальный план: 150 или 200 страниц. Потом одно, пятое, десятое и в результате образовался ещё один горный хребет, примыкающий к цепи Скалистых гор. Это большая книга, знаю. Странно, что я написал так много про короткую жизнь Крейна. Но это не только биография, но и рецепция его работ: между этими частями примерно равный объём.

Это книга, которая учит нас любить Крейна. Признаете ли вы себя учителем?

Я пять лет преподавал в Принстоне. Это были писательские мастер-классы. Они меня пугали. Пять лет преподавания, а я всё ещё испытываю страх перед творческим письмом. Либо у вас есть воображение, либо его нет; либо у вас есть чувство языка, либо его нет. У меня действительно было ощущение, что я старик, разговаривающий с молодыми людьми через эту книгу. Не в классе, а за обеденным столом, делюсь своим пониманием и энтузиазмом по поводу данного автора и его трудов.

Чувствуется, что вы восхищаетесь Крейном отчасти за его серьёзное отношение к писательскому ремеслу

Только так я и понимаю писательское ремесло. Это, безусловно, то, каким я сам был всю свою жизнь, и таковы другие писатели, которыми я восхищаюсь, – своего рода маньяки. Я не уверен, как можно создать какой-либо объект искусства, если не относиться к нему крайне серьезно, если нет одержимости каждый раз делать что-то лучше.

Крейн был очень беден. Должны ли мы страдать, творя искусство?

Для того чтобы произвести на свет хорошую работу, в вас должно быть что-то, что потеряло над собой контроль. Это не обязательно финансовые трудности – муки могут быть душевными или любовными. Что бы ни было источником того, что потряхивает вашу жизнь, именно страдания в итоге и порождают искусство.
Что вы делали во время карантина?

В отличие от большинства людей, у меня нет постоянной работы, поэтому я ничего не потерял. Мы с женой оба писатели и во время карантина мы продолжали заниматься своим делом. Считаю, что нам с Сири очень-очень повезло. Здесь, в Нью-Йорке, мы были в эпицентре эпидемии прошлой весной. Это было ужасно. Единственными звуками на улице были сирены машин скорой помощи. Почти нигде не было ни единого звука, только птицы, возвращающиеся обратно ввиду локдауна. Птицы, которых не видели десятилетиями. Но в остальном лишь безлюдное пространство, тишина и сирены машин скорой помощи.

Как вы организуете свои книги?

Странным образом, и это моя собственная система, которую я разрабатывал в течение многих лет. Книги раскиданы по всему дому. Например, в комнате для гостей внизу у меня есть все мои книги о спорте, все мои триллеры, все мои книги о кино, а также иудаика. Я подумал, что все эти книги будут интересны всем тем, кто решит остаться у нас на ночь. Наверху, в большой комнате, которую мы называем библиотекой, у нас только большая литература. Книги по искусству стоят лишь вдоль одной стены. Но большую литературу я расположил в хронологическом порядке. Она начинается с Гильгамеша и проходит через древних греков, римлян, средние века, а затем каждая из них разделяется по странам. Наверху у нас есть ещё одна библиотека, это комната Сири, и там хранятся все книги по философии и психологии. Мы просто завалены книгами. Наша чета постоянно отдаёт сотни и сотни книг, и это никоим образом нас не разгружает.

Какой классический роман вы недавно прочитали впервые?

На маяк Вирджинии Вульф. Один из самых прекрасных и сокрушительных романов, которые я читал в своей жизни.

Какую книгу вы бы подарили 12-летнему ребенку?

Думаю, я бы подарил ребёнку Приключения Алисы в Стране Чудес . Этот ребёнок был бы достаточно взрослым, чтобы прочитать её без родительского воздействия и смог бы понять, насколько она прекрасна, изобретательна и абсолютно безумна. Главное в дарении книги молодым людям то, что вам действительно нужно показать им радость от чтения, удовольствие, которое оно может в итоге принести. Ничего сложного тут нет. «Сияющие» книги – вот что создает любовь к чтению. Если бы я дарил 15-летнему подростку книгу, я бы подарил ему Кандид, или Оптимизм . Именно в этом возрасте я прочитал Вольтера, и это изменило мою жизнь. Я смеялся, был потрясен и вдохновлялся этим. Вот что может сделать с вами великая книга, когда ты молод.

Интервью взял Алекс Престон (Alex Preston)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ