Как меняются изображения чувств в новых итальянских романах

«Скажи мне что-то романтичное. Хоть что-нибудь. То, что не было сказано Чезаре Павезе».

«Мне бы хотелось иметь дом, как минимум сто квадратных метров, там, где живешь ты. Пойдет?»

Это разговор двух героев романа «Вещи Бенни» («Le cose di Benni») начинающего писателя Джанмарко Перале (Gianmarco Perale), 1988 года рождения. И, возможно, это не безобидный диалог. И, возможно, это уже было описано в одной книге лет двадцать назад, и ответ был примерно таков: «Хочу жить в одном доме с тобой» или что-либо аналогичное.

Здесь, однако, любовь между двумя людьми – юными, да, но уже не подростками, – выражается в простом желании жить по соседству. Не создать семью. Не создать вечную связь.

В книгах начинающих писателей, опубликованных в последние несколько лет, кажется, формируется общий тематический знаменатель: новое понимание любви. И, сознательно или нет, оно отображает разлом между миллениалами и тем, что было до.

Между строк определенных произведений любовь проявляется иначе, совсем не такой, как ее понимали предыдущие поколения. Как если бы писатели-миллениалы демонстрировали, что в их жизнях больше нет горячей любви как установки, как четкой схемы, с неким идеалом отношений, которого желают достичь и надеются, более или менее сознательно, разрушить. Больше не существует гетеросексуальных пар в период кризиса, обычных для прозы, вплоть до недавнего времени бывшей стандартной для мидкультуры. Больше нет семьи, под гнетом какой-либо трагедии. Сюжетов, основанных на встречах, взглядах и происшествиях, со стремящейся к мирной, семейной – прежде бы сказали буржуазной жизни. Нет больше нервного шарма у тех персонажей, кто живет запретной любовью, или захватывающей истории того, кто ломает нерушимое. Есть другое.

Новая любовь

Читая книги многих начинающих (обычно 25-35 летних), натыкаешься на семантику разрушенных чувств. Период учебы или работы за границей как тест на преданность; университет или пост-студенческое время – в некотором роде ядро, где рождаются и умирают ключевые взаимоотношения; неуверенность как новый образ жизни даже для тех, кто старше тридцати; однокомнатные квартирки, чтобы попробовать совместную жизнь. Итак, на страницах современной литературы можно понаблюдать за человечеством, имеющим дело с эмоциональным воспитанием, процесс, который может длиться вечность, где концепции «свадьбы» и «семьи» все отчетливей приобретают контуры замученной мифологии прошлого века.

Это новое изображение любовной тематики вероятно лишь отчасти получается сознательно. Выставлять на общее обозрение аспекты жизни – для пишущих практика почти интуитивная, физиологичная; рассказывать о человеческих отношениях как о спасении от чего-либо запрограммированного. Собственно, когда рассказываешь историю, происходящую в наши дни, автоматически в центр также ставится контекст. Проще говоря, чувственные взаимоотношения не могут не пересекаться с изменениями в социуме, герои которого (часто нежеланно) – новая молодежь. Так, жить вместе – это не только совместно-романтическое гнездышко, но и экономическая необходимость: чтобы заплатить за съем квартиры, двое миллениалов просто вынуждены делить расходы.

Работа, когда она есть, нестабильна, и жить как минимум вдвоем – единственный способ оторваться от родительской семьи. Во многих случаях любовные отношения проживаются на расстоянии, именно потому, что нет возможности быть независимым от родителей: так, даже идея о необходимости расставания, чтобы получить рабочее место или лишнюю оказию, полна драматизма, но реальна.

Здесь, в редакции, конечно, невозможно проанализировать все тексты, в которых эта «новая любовь» принимает конкретную форму. Необходимо следовать за ощущениями. Аличе Урчиоло (Alice Urciolo), рожденная в 1994-м, в своем романе «Восхищение» (Adorazione) наблюдает за группой девушек-подростков в момент первого сентиментального опыта, что приводит к отрицанию наследства болезненного безмолвия, доставшегося им от жизни родителей. Место действия – глубинка, где каждое чувство как бы попадает в ловушку удушливых пересказов.

Другие произведения перемещаются чуть дальше по возрастной линейке героев, располагаясь в драматически сложном периоде, проживаемом людьми между 25 и 30 годами. В романе «У нас все неплохо» (Stiamo abbastanza bene) двадцатидевятилетнего Франческо Спьедо (Francesco Spiedo) погружаешься в жизнь мужчины, вынужденного переехать, который проживает любовь – надрыв. Он должен оставить позади все, что ему дорого, в наивной надежде воссоздать эмоции заново, где-то далеко. Что в результате оказывается невозможно по многим причинам.

Похожий сюжет «здоровой любви» от первого лица рассказан в романе Неаполь, любовь моя Алессио Форджоне (Alessio Forgione, 1986 года рождения). Книга, которая касается мучительного соприкосновения слова «любить» и слова «отказаться», где любовь никогда не совпадает с работой, заработком и подъёмом по социальной лестнице.

Кроме того, болезненные истории, в которых любовь – это проекция того, чего нет – опора, чтобы попробовать спасти людей, изломанных изнутри.

Происходит это от любви безмолвной, афазийной и некоммуникабельной в «Родном языке» (Lingua madre) Маддалены Фингерле (Maddalena Fingerle), 1993 года рождения; в навязчивом и бесполезном поиске своей исцеляющей роли в «Упражнении» (L*sercizio) тридцатилетней Клаудии Петруччи (Claudia Petrucci); в той, что сносит стены смущения, силой взбираясь по ним в «Голодных» (Gli affamati) двадцатипятилетнего Маттиа Инсолия (Mattia Insolia), приближаясь аж к ужасу педофилии в «Ада жжет» (Ada brucia) Ани Тревизан (Anja Trevisan), 1998 года рождения.

Даже если любовь кажется измененной, она не исчезает совсем, меняется лишь метод ее зарождения.

Вспомнить о чувствах

Смысл переворота в такой древнейшей литературной карте – отследить то, что характеризует это поколение, – осознание отсутствия будущего. Быть погруженными в эпохальную размерность, часто маркированную отобранным завтра, приводит к каскаду переосмысления тех чувств, что всего лишь несколько лет назад имели общую, практически неприкасаемую физиономию. Теорема супружеской любви – всегда одна из самых крепких основ любого рассказа – разваливается и в современной литературе, и также в устных рассказах. Конкретное понятие «пара» почти переросло в пародию в произведениях компании Marvel, таких, как ВандаВижен; в сериалах, таких как подростковая трагикомедия «Сексуальное просвещение», эротическая динамика которого принимает до того новые аспекты, что шокируют людей постарше; любовь теряет любое центральное положение, становясь лишь частью экзистенциальной бездны, в знаменитом сериале «Конь БоДжек».

И все же, возвращаясь к литературе, вся эта потеря значимости любви не разрушает. Более того. Заканчивается раздуванием каждого малюсенького комочка эмоций, превращая во что-то непомерное, роль любви в каждом отдельном существовании. Существовать в мире и существовать вместе – это кажется истинным желанием того, кто живет сейчас с желанием ее описать. Избежать «чувственного ярма», навязанного общественным порядком – потому что это недостижимо – и одновременно сбежать от одиночества. Жить отношениями с единственной целью не оказаться меж «нелюбимыми», потому что, как говорит Джонатан Баззи в своей книге «Горячка» (Febbre), «рана нелюбимых никогда не затянется».

Кажется, это все, что все более настойчиво хотят сказать главные произведения той литературы, которая переходит за границы современности. Литература, которой необходимо срочно переопределить норму. Эпоха, в которой живут молодые люди, сделана из разрывов. Понятие любви друг к другу превратилось в заделывание дыр, без которого, тем не менее, невозможно быть живым.

Андреа Донэра (Andrea Donaera)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ