Роман Томаса Харди «Тэсс из рода Д'Эрбервиллей» – это неожиданный мастер-класс по созданию саспенса

Когда думаешь о поэте и романисте XIX века Томасе Харди , саспенс вряд ли приходит на ум. Скорее вспоминаешь о земледельческом мире юго-западных графств Англии, где происходит действие большинства его романов, и тяжёлом (мягко говоря) общественном положении его персонажей. Он известен своим лирическим стилем письма, романтическими и пасторальными составляющими его книг и комментариями на тему моральных, общественных, философских и религиозных ценностей своего времени.

Но когда я перечитала одну из моих любимых книг, Тэсс из рода д'Эрбервиллей , написанную в 1891 году, я внезапно осознала, что Харди ещё и мастер саспенса. И я почувствовала, что непременно должна начать делать себе заметки.

Возможно, в этом нет ничего удивительного. Как отмечает в своём сборнике прелюбопытнейших статей «Искусство вымысла» (The Art of Fiction) романист Дэвид Лодж, предыдущий роман Харди Взор синих глаз содержит «обрыв» в самом прямом смысле (англ. Cliffhanger – букв. «висящий на скале», литературный приём, с помощью которого автор поддерживает интерес читателя, «обрывая» повествование на самом интересном месте – прим. пер.). Персонаж по имени Генри Найт поскальзывается, пытаясь подобрать свою шляпу, и в результате висит, цепляясь за выступ скалы, когда Элфрида, девушка, с которой он тайно помолвлен, исчезает, чтобы (как мы полагаем) привести помощь. Харди затягивает саспенс, подробно описывая, что видит и чувствует Найт, свисая со скалы. В какой-то момент он осознает, что смотрит прямо в глаза окаменевшего существа: уставившись в лицо давно погибшего создания, он размышляет, не ждёт ли и его смерть.

К моменту возвращения Элфриды читатель так же отчаянно, как и Найт, хочет знать, где она была, как она поступит и выживет ли он. Эта сцена, помимо викторианских размышлений о геологии, доисторических временах и первобытности природы, полна напряжения, опасности, плохих предзнаменований и зловещих образов. Те же приёмы, в сочетании с другими средствами создания саспенса, искусно использованы в «Тэсс из рода Д'Эрбервиллей», что я по-настоящему заметила только когда перечитывала эту книгу, одновременно занимаясь написанием черновика своего романа «Сосед снизу».

Тэсс – невинная девушка, которая, чувствуя ответственность за свою семью, поступает на службу в роскошный дом богатой леди, с которой, как она считает, у неё общая фамилия и предки. Тэсс соблазняет и насилует сын этой леди, Алек Д'Эрбервилль, и девушка беременеет.

Позже, пытаясь позабыть о болезненном прошлом, Тэсс влюбляется в фермера-джентльмена, Энжела Клера, но их брак рушится, когда он узнаёт о прошлом девушки.

Напряжение нарастает по мере того, как Алек снова подбирается к Тэсс, подталкивая её к поступку, решившему её судьбу.

Находясь, так сказать, «в писательском настроении», я задалась вопросом, умел ли Харди тщательно планировать сюжет своих произведений, или же он усердно их редактировал, ведь когда перечитываешь «Тэсс», то понимаешь, что по тексту разбросаны пугающие намёки на судьбу, ожидающую Тэсс. Сцена в самом начале, когда Тэсс невольно становится причиной гибели семейного коня (послужившей катализатором последующих событий) описана с ужасающей красотой: «Огромная лужа свернувшейся крови перед ней уже приобрела характерный радужный цвет; и когда взошло солнце, в ней как в призме отразилась сотня оттенков». Более того, нам говорят: «Тэсс считала себя всё равно что убийцей» – раннее, тонкое предвестие того, что должно произойти. Позднее по сюжету она проходит мимо человека в поле, краской пишущего на заборе библейские цитаты, в том числе: «НЕ СОВЕРШАЙ – ». Последнее слово опущено, так как живописец видит Тэсс и прекращает работу. Харди словно бы сдерживается и не заканчивает подсказку, в то же время зная, что читатель сам может домыслить несказанное.

Однажды я ходила на курсы по написанию криминальных романов и романов саспенса, которые превосходно вела их автор, Люси Уайтхаус, и я помню один из простейших её советов: «Выбейте читателя из колеи». И Харди явно с этим справляется. Он усиливает нашу тревогу до почти невыносимых уровней, подводя сюжет к меняющей жизнь встрече Тэсс с Алеком Д'Эрбервилем. Тэсс укалывает подбородок о розы, которые дарит ей Алек, переносит опасную поездку в его запряжённой лошадью повозке и по его настоянию ест кроваво-красную клубнику прямо из его руки. Даже мать Тэсс, которая надеется, что Алек женится на Тэсс и спасет их семью от бедности, чувствует дрожь заблуждения, когда отправляет дочь в его объятия. Как же может не чувствовать этого читатель?

После того, как Тэсс покидает особняк Д’Эрбервилей, Харди использует другой приём поддержания напряжения, на этот раз структурный. Он совершает скачок во времени на несколько месяцев вперёд, но поначалу умалчивает о том, что произошло в промежуточный период. Мы заново приближаемся к Тэсс как бы издалека, наблюдая за тем, как она, вернувшаяся в свою родную деревню, работает в полях – а потом, во время перерыва на отдых, ей приносят покормить грудного ребенка. Это страшный момент осознания для читателя. Этот сюжетный поворот словно свалился нам на голову, пока мы пытались понять, что же произошло.

Харди снова поступает так позже в романе, на этот раз объединяя этот приём с мучительной сменой лица, от которого ведётся повествование. Тэсс теперь замужем за своей настоящей любовью, Энжелом Клэром, но он уезжает в Бразилию, и в её жизни вновь появляется Алек Д'Эрбервилль. Харди помещает Тэсс в ситуацию серьёзной потенциальной опасности (а по мнению великой Патриции Хайсмит, суть саспенс-литературы – «угроза физического насилия и опасности»), наедине с Алеком в жуткой семейной гробнице Д'Эрбервиля. Сердце замирает в тот момент, когда Тэсс понимает, что она не одна; что один из силуэтов, который она приняла за статую своего захороненного предка, это на самом деле силуэт её живого, дышащего преследователя. Бросив её там в конце главы, Харди перескакивает на месяц вперёд, на повествование от лица второстепенного персонажа. Старый друг Тэсс узнает о возвращении Энжела в страну, но о Тэсс ничего не слышал. Затем мы переходим к повествованию от лица Энжела, пытающегося отыскать свою жену, и все время мы задаёмся вопросами и беспокоимся о нашей героине, которая находится за пределами страницы. У нас больше догадок о том, где она может быть, чем у Энжела, и каждая подсказка, которую он разгадывает во время своих поисков, увеличивает наш страх за неё. Такие приёмы повествования завораживают меня. Харди принимает очень обдуманные решения о том, когда начинать или заканчивать рассказ от лица разных персонажей; когда заканчивать главу или «этап» (часть); когда быстро перейти от одного события к происходящему параллельно, а когда заставить своего читателя ждать. Многие из этих решений принимаются во имя саспенса, и для придания максимального эффекта его важнейшим сюжетным поворотам. И разве не так делают во всех захватывающих триллерах?

Кульминация книги для меня – это его (Харди) pièce de resistance (фр., здесь: «лучшее творение» – прим. пер.). При первом чтении я была потрясена её трагичностью и тем, что момент для воссоединения Энжела и Тэсс настал слишком поздно. Однако, перечитав кульминацию, я обратила больше внимания на повествовательные решения Харди, направленные на достижение наибольшего эффекта. Не в последнюю очередь заслуживает внимания гениальный ход – рассказать о том, как Тэсс наконец-то срывается, от лица незначительного персонажа, хозяйки жилья, в котором пребывают она и Алек. Глазами этой незнакомки – и буквально через замочную скважину – мы видим фрагменты последней ссоры Тэсс и Алека. Затем, когда хозяйка дома снова спускается вниз (через несколько страниц продолжительного саспенса, в совокупности со скрипящими половицами и мельком показанным побегом Тэсс из дома), мы получаем один из самых незабываемых моментов книги. Хозяйка дома видит красное пятно, расползающееся по потолку над ней, «похожее на гигантского туза червей». Эта сцена словно прямиком из фильма Хичкока. Это как-то даже более захватывает, чем если бы мы своими глазами видели, как Тэсс закалывает Алека.

Возможно, неудивительно, что кульминационная сцена Харди так поразила меня во время перечитывания. Мой роман «Сосед cнизу», работа над которым у меня тогда была в самом разгаре, уже включал в себя множество сцен, в которых жители одного здания слышат и видят тревожные фрагменты жизни друг друга. «Тэсс» послужила мне неожиданным напоминанием о том, насколько велик потенциал для манипулирования различными точками зрения и повествованием в такой обстановке. Когда я писала последующие черновики романа, я раздумывала над тем, как я могу нагнетать обстановку в моем вымышленном районе, как могу заставить моих читателей переживать за персонажей, даже когда они вне поля зрения; или как можно использовать моменты типа «сквозь замочную скважину», чтобы запутывать и интриговать. Вы, возможно, обнаружите в моём романе одну сцену, в особенности, которая обязана своим появлением мастер-классу Харди по саспенсу – хотя в ней и нет крови, просачивающейся сквозь потолок, по крайней мере в буквальном смысле.

Хелен Купер (Helen Cooper)

Хелен Купер родом из Дерби, она имеет степень магистра в области писательского искусства и опыт преподавания английского языка и академического письма. Её произведения были опубликованы в журналах «Mslexia» and «Writers 'Forum»; в 2014 году она вошла в шорт-лист премии Bath Short Story Prize, и получила треть е место на конкурсе Leicester Writs Short Story Prize 2018. «Сосед снизу» – её первый роман.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ