Май Шеваль и Пер Валё: классика для поклонников криминального чтива

«Одно из самых достоверных, захватывающих и глубоких собраний полицейских процедуралов из когда-либо созданных» – Майкл Коннелли

Май Шеваль и Пер Валё – пионеры жанра.

Во-первых, они фактически создали скандинавский нуар, и все последовавшие за ними гиганты с радостью это признают.

Во-вторых, вместе с Эдом МакБейном они произвели революцию в полицейских процедуралах, подчеркнув значительность полицейского участка в целом, а также людей, которые хоть иногда спорили, дрались и терпели многочисленные поражение, но в конечном итоге дополняли друг друга как команда: «Нормальные люди с нормальными жребиями, нормальными мыслями, проблемами и удовольствиями, люди, не самые значительные в жизни, но и не самые незначимые», – сказал Джо Несбо.

В-третьих, что не менее важно, они взяли этих нормальных людей и использовали их поступки как способ пролить свет на мир, какой он есть на самом деле. Любой читатель криминальной литературы сегодня знает, что этот жанр не только развлекает, но и часто действует как зеркало общества: в книгах говорится, что преступность не существует в вакууме, она является результатом наших системных изъянов. Шеваль и Валё проложили этот путь к пониманию полицейской работы.

Все это было достигнуто с минимумом проповеди (ну… обычно), с удивительным даром строить сюжет; малостраничная, но энергичная проза, которая смогла поразить как удар в живот. И всплески юмора, вспыхивающие тогда, когда вы меньше всего этого ожидаете, от хитрого и темного остроумия до откровенного фарса.

Всего они написали десять книг, по одной в год с 1965 по 1975-й, но книги были презентованы не как отдельные тома, а как один длинный рассказ, по тридцать глав в каждой, сага из трехсот глав под названием «История преступления». В ней авторы описывали педофилию, серийных убийц, самоубийства, контрабанду наркотиков, порнографию, торговлю оружием и безумие. Их персонажи в возрасте, женаты, разведены, пенсионеры и даже мертвы. И сама Швеция, как они ее показывают, все больше и больше отклоняется вправо, трещины в ее «социальной утопии» становятся все шире, а ее институты общества в большей степени ориентировались на состоятельных людей.

Сердцем книг стали мужчины (в то время только мужчины, хотя ключевой сотрудник-женщина будет также представлена позднее) из Национального управления по расследованию убийств. Центральная фигура – Мартин Бек, который, как мы видим, прошел путь от первого заместителя инспектора до суперинтенданта-детектива и до начальника участка. Он постоянно страдает от расстройства желудка, а еще он весьма упрям. Да уж, и желудок у него ни к черту, и брак у него разваливается уже в первой книге «Розанна» (1965): на протяжении всей серии книг мы видим, как он переходит из супружеской спальни на диван в гостиной, а затем и в отдельную квартиру. Он умен, но не супер-детектив. Он системен, но открыт для внезапного вдохновения. Он одинок, но легко сходится с людьми. Он тихий, но с прекрасным чувством юмора, он умеет посмеяться над собой.

«Мартин Бек, прирожденный сыщик и известный наблюдатель, постоянно делал бесполезные наблюдения и откладывал их на случай, если те пригодятся в будущем. У него даже нет пресловутых тараканов в голове, последние не рискнули бы селиться в голове, где так много наблюдений про запас» (Швед, который исчез, 1966).

Также среди качеств Мартина Бека (а рассказчик всегда называет его «Мартин Бек», никогда не «Мартин», никогда «Бек», если только это не диалог): его хорошая память, его (иногда даже ослиное) упрямство, его способности к построению логических цепочек. Еще одно его достоинство заключается в том, что он обычно находит время для всего, что имеет какое-либо отношение к делу, даже если это касается совсем мелких деталей, которые позже оказываются не имеющими значения (а иногда обладающие ключевым смыслом в деле). В одном случае ключевым оказывается подслушанный телефонный звонок двухнедельной давности, в другом – упоминание о потерянной игрушке, в третьем – лист бумаги, лежащий на столе, в четвертом – общее имя в разных случаях, которые, таким образом, внезапно связываются вместе.

Бек также иногда испытывает «чувства» – чувство опасности, что что-то вот-вот должно произойти. Его коллеги называют это интуицией, но он ненавидит это слово. «Работа полиции основана на реальности, рутине, упорстве и системе», – говорит он в Негодяе из Сефлё (1971). «Интуиции нет места в практической работе полиции. Интуиция – это даже не качество, как астрология или френология – науки». И все же это было, хотя он и не хотел в этом признаться.

Бек – полицейский насквозь. Это не значит, что он доволен тем, как работает полиция в последнее время. В 1965 году старая местная полицейская система в Швеции была полностью изменена – национализирована в «централизованно управляемую военизированную силу с устрашающими техническими ресурсами» (Террористы, 1975). Это также значительно огрубило людей, набираемых в ряды полицейских. Как сказал ему его коллега Леннарт Коллберг: «Вокруг много хороших полицейских. Тупые парни, хорошие копы. Негибкие, ограниченные, жесткие, самодовольные типы, которые все же являются хорошими полицейскими. Было бы лучше, если бы было еще несколько хороших парней, которые были бы копами» (Исчезнувшая пожарная машина, 1969).

Коллберг – не только его коллега, но и его лучший друг, бывший десантник с саркастической манерой, который отказывается носить оружие после того, как молодой полицейский случайно выстрелил и убил своего товарища-полицейского. «Творческий, системный и неумолимо логичный» (Убийство в Савойе, 1970), Коллберг так долго работал с Беком, что они запросто читают мысли друг друга без лишних разговоров. Бек больше никому не доверяет, и ему отвечают взаимностью: «Если бы тебя не было, одному Богу известно, остался бы я в армии», – говорит он Беку в Смеющемся полицейском (1968). В конце концов, даже этого недостаточно. В предпоследнем романе Подозревается в убийстве (1974), ссылаясь на то, как изменилась полиция, он пишет заявление об отставке, а в последней книге «Террористы» последние слова принадлежат ему: «Дело в тебе, Мартин, просто ты ошибся работой. В неподходящее время. Не в той части мира. В неправильной системе».

Антагонист Коллберга в участке – Гунвальд Ларссон, человек-бык, лишенный социальных тонкостей, нетерпеливый к человеческим слабостям и способный наводить ужас как на преступников, так и на подчиненных. Он не пользуется популярностью среди своих коллег, но когда на первых страницах «Исчезнувшей пожарной машины» взрывается дом, именно Ларссон в одиночку спасает жизни восьми человек: «Окровавленный, весь в саже, залитый потом и в порванной одежде, он стоял среди истеричных, потрясенных, кричащих, без сознания, плачущих и умирающих людей. Как на поле боя».

Единственный коллега, с которым Ларссон действительно ладит даже в отпуске, хотя никто не знает почему, – это Эйнар Рённ, «посредственный полицейский с посредственным воображением и посредственным чувством юмора» (Человек на балконе, 1967). Однако он очень спокойный и трудолюбивый человек с простым, прямолинейным характером и «без таланта создавать проблемы и трудности, которых не было» (Смеющийся полицейский), что делает его ценным членом команды.

Еще один весьма уравновешенный детектив со своими уникальными способностями – Фредрик Меландер. Ветеран сотен сложных дел, он очень скромный, даже туповатый человек, которому никогда не приходит в голову блестящая идея, но при этом он обладает замечательной способностью всегда находиться в туалете, когда кто-то хочет его схватить. Что делает его особенно ценным, так это его легендарная память: «В течение нескольких минут Меландер мог вспомнить все важное, что он когда-либо слышал, видел или читал о каком-то конкретном человеке или каком-то конкретном предмете, а затем представить это разборчиво и ясно в повествовательной форме. В мире не было компьютера, который мог бы сделать то же самое» (Негодяй из Сефлё).

Другие коллеги приходят и уходят, растут, взрослеют, переводятся, уходят на пенсию. Они даже умирают: Оке Стенстрём, самый младший в отряде, убит в фильме «Смеющийся полицейский», в результате чего его вдова, Аса Торелл, приняла эстафетную палочку и сама стала полицейским, что явилось заметным эффектом в более поздних книгах (а также – ночь с самим Беком). Курт Квант тоже. Квант и Карл Кристианссон – два впечатляющих, часто до смешного, неумелых патрульных: «Квант почти всегда сообщал обо всем, что ему довелось видеть и слышать, но ему удавалось видеть и слышать очень мало, Кристианссон был больше бездельником, который просто игнорировал все, что может вызвать осложнения или ненужные проблемы (Негодяй из Сефлё), которому, несмотря на то, что они загаживают все места преступления, удается быть на месте для некоторых из самых драматических событий и декораций в сериале. Квант умирает в одном из них, но его место занимает Кеннет Квастмо, столь же неумелый, хотя и немного более энергичный.

А еще есть начальник отряда, на которого всегда следует смотреть с раздражением или с тревогой: главный суперинтендант Эвальд Хаммар, заядлый бродяга, считает дни до выхода на пенсию «и рассматривает каждое серьезное преступление насилия как преследование самого себя». (Исчезнувшая пожарная машина); человек, который приходит ему на смену, Стиг Мальм, еще хуже – жесткий, назойливый, неосведомленный о практической работе полиции, его рост обусловлен исключительно его взаимоотношениями с властями, к которым он неизменно угодлив, даже когда они унижают его и «дают прикурить»; и, что хуже всего, неназванный национальный комиссар полиции, прихорашивающийся балабол, чьи блестящие идеи, особенно те, которые касаются чрезмерной силы, неизбежно приводят к катастрофе и гибели людей.

Преступления, с которыми сталкиваются все эти полицейские, как хорошие, так и плохие, варьируются от самых мелких – пьяные выходки, взломы, мелкие кражи – до монументальных массовых убийств, серийных убийств и политических убийств. Именно здесь Шеваль и Валё демонстрируют свое графическое мастерство несколькими разными способами:

1. Книга начинается с небольшого эксцентричного момента, который переходит в нечто гораздо большее, например, когда комедия бюрократического переполоха над углублением канала в Розанне превращается во всемирную охоту на убийцу-садиста.

2. Сюжетная линия, которая явно идет в одном направлении, внезапно превращается в нечто совершенно иное, заставляя читателя сбиться с пути – в «Шведе, который исчез» Бека отправляют в Венгрию на поиски пропавшего журналиста, но это становится заговором о международной контрабанде наркотиков, и это становится… ну, я не буду вам рассказывать.

3. Книга начинается медленно, мучительно, добавляя мелкие детали к мелким деталям, создавая напряжение по мере того, как ноты становятся все более и более несогласованными, и вы понимаете, что готовится что-то ужасное, и что это только вопрос времени, когда все взорвется. Человек на балконе – прекрасный тому пример. На нескольких страницах в самой первой сцене мы видим человека на балконе, смотрящего на город ранним утром: «Этот человек был невзрачным, он был одет в белую рубашку без галстука, коричневые брюки из габардина без шва, серые носки и черные туфли. Его волосы были тонкими и зачесанными назад, у него был большой нос и серо-голубые глаза». Мужчина курит – десять окурков уже в пепельнице – мы видим дворников, пешеходов, мимо бесшумно проезжает полицейская машина, слышно звон разбивающейся витрины, затем бегущие шаги. Вдали идет одинокая фигура, возможно, полицейский. Проходит скорая помощь. Потом открывается дверь многоквартирного дома, и выходит маленькая девочка. Мужчина на балконе стоит неподвижно и смотрит на нее, пока она не свернет за угол, затем он выпивает стакан воды, садится и закуривает еще одну сигарету. О, вы знаете, что это будет плохо, не так ли?

4. Книга начинается с прямо противоположного, шокирующей постановки и разгула хаоса, который затем ведет во многие сложные направления. В Исчезнувшей пожарной машине это был бы взорвавшийся дом и необыкновенный героизм Ларссона. В Смеющемся полицейском это открытие дверей автобуса, полного расстрелянных пассажиров.

5. Два совершенно разных случая переплетаются, казалось, не имея ничего общего друг с другом – пока они не возникнут. В Запертой комнате (1972) целевая группа пытается (не всегда компетентно) раскрыть серию ограблений банков, в то время как Беку, выздоравливающему после почти смертельной раны, судьба подбрасывает брошенный чемодан, чтобы занять его мысли. Плохо разложившийся труп был найден в запертой изнутри комнате. Мужчина скончался от огнестрельного ранения, но пистолета нет. Наблюдать, как Бек медленно решает такую ​​классическую головоломку по ходу книги, – настоящее удовольствие. Если вы узнаете, как это пересекается с другой сюжетной линией, вы расплыветесь в улыбке – Шеваль и Валлё снова поймали вас.

Все это союз Шеваль и Валё с безупречной прозой – прямой, вызывающей воспоминания и эффектной.

Бек обдумывает подробности дела:

«Неприятно. Очень неприятно. Странно неприятно. Чертовски неприятно. Чертовски неприятно. Почти болезненно» («Швед, который исчез»).

Бек встречает неожиданного двойника:

«Это был довольно молодой, тучный мужчина, одетый в клетчатый костюм современного юношеского покроя, полосатую рубашку, желтые туфли и носки такого же яркого цвета. Его волосы были волнистыми и блестящими; у него также были вздернутые вверх усы, без сомнения, вощеные и обработанные в форме усов. Мужчина небрежно оперся о стойку администратора. У него был цветок в петлице, а под мышкой он держал свернутый экземпляр журнала Esquire».

«Он выглядел как модель из рекламы ночного клуба...»

«На месте происшествия находилась тайная полиция». («Убийство в Савойе»)

Гунвальд Ларссон наблюдает за методами защиты от убийств в неназываемой авторами латиноамериканской стране:

«Кортеж двигался очень быстро. Первая машина Службы безопасности была уже под балконом. Эксперт по безопасности улыбнулся Гунвальду Ларссону, заверяюще кивнул и начал складывать свои бумаги».

«В этот момент земля разверзлась, почти прямо под пуленепробиваемым кадиллаком».

«Взрывная волна отбросила обоих мужчин назад, но Гунвальд Ларссон был весьма сильным человеком. Он схватился за балюстраду обеими руками и посмотрел вверх».

«Дорога предстала перед нами как вулкан, из которого дымящиеся столбы огня поднимались на высоту в сто пятьдесят футов. На пылающих столбах были разные предметы. Самой заметной была задняя часть пуленепробиваемого Кадиллака, перевернутая черная кабина с синей линией вдоль борта, половина лошади с черно-желтыми перьями на лбу, нога в черном сапоге и зеленой униформе, и рука с длинной сигарой между пальцами» («Террористы»).

И повсюду Шеваль и Валё неуклонно следят за тем, почему они создали «Историю преступления» – чтобы сделать криминальный роман зеркалом для общества. Вот только два примера, и они выдающиеся:

«В Стокгольме один из самых высоких показателей самоубийств в мире – то, о чем все старательно избегают говорить или что, будучи поставленными на место, они пытаются скрыть с помощью различных манипуляций и ложных статистических данных. Однако в течение нескольких лет даже члены правительства не осмеливались сказать это вслух или публично, возможно, из-за ощущения, что, несмотря ни на что, люди склонны больше полагаться на то, что видят своими собственными глазами, чем на политические объяснения. И если все-таки это окажется не так, это лишь усложнит дело. Дело в том, что так называемое государство всеобщего благосостояния изобилует больными, бедными и одинокими людьми, живущими в лучшем случае на собачьем корме, о которых не заботятся, пока они не истощатся и не умрут в своих крысиных норах. Нет, это не для публики» (Запертая комната).

От заблудившейся молодой женщины, совершившей последний отчаянный поступок.

«Ужасно жить в мире, где люди просто лгут друг другу. Как можно позволить негодяю и предателю принимать решения за всю страну? Потому что он был таким. Гнилой предатель. Не то чтобы я думаю, что тот, кто займет его место, станет лучше – я не настолько глуп. Но я хочу показать им, всем тем, кто сидит и управляет и принимает решения, что они не могут бесконечно обманывать людей. Я думаю, многие люди прекрасно знают, что их обманывают и предают, но большинство людей слишком напуганы или слишком уверены в себе, чтобы что-то сказать. Протесты и жалобы тоже не помогают, потому что власть имущие не обращают на это внимания… Вот почему я его и застрелил» (Террористы).

Фух. Итак, кем были Шеваль и Валё и как все это произошло?

Май Шеваль родилась в Стокгольме в 1935 году. Ее отец был менеджером шведской сети отелей, и она росла в гостиничном номере на верхнем этаже с круглосуточным рум-сервисом. Жизнь, которую она вначале считала неестественно привилегированной. «Когда мне было одиннадцать, я поняла, что мне не нужно жить той жизнью, которая была у моей матери», – вспоминала она позже. Брак был прохладным, а ее дети – несчастными… «Я была довольно жесткой. Вы становитесь жесткими, когда вырастаете нелюбимым. У меня было такое».

В возрасте 21 года она обнаружила, что беременна от мужчины, с которым она уже рассталась. Отказавшись от аборта, на котором настаивал ее отец, она приняла предложение руки и сердца друга семьи на двадцать лет старше: «Он был милым. Я не очень-то любила его, но восхищалась им». Этот брак просуществовал недолго. Она снова вышла замуж за другого мужчину постарше – «Я думаю, я переняла отцовские комплексы», – который хотел переехать в пригород и завести еще детей, и это тоже не сработало.

Между тем, она зарекомендовала себя как журналист, арт-директор и переводчик для нескольких изданий, хотя и являлась матерью-одиночкой с шестилетней дочерью. И тогда она встретила Пера Валё.

Валё, на девять лет старше, был хорошо известен как журналист, который писал о криминальных и социальных проблемах, убежденный марксист, глубоко вовлеченный в радикальные политические дела, которые привели к его депортации из франкистской Испании (что он, несомненно, считал знаком чести). Он даже писал теле- и радиоспектакли, а также несколько романов, посвященных злоупотреблению властью и темной стороне общества. В 1962 году, работая в журнале, он встретил женщину, работавшую в другом журнале того же издателя.

Тут же возникло влечение. «В городе было место, куда раньше ходили все журналисты, – сказала она. – Мы все ходили в одни и те же пабы. Затем мы с Пером очень полюбили друг друга, поэтому стали ходить в другие пабы, чтобы избегать друзей и побыть наедине друг с другом». Он был женат, и никому не нравилась идея измены жене, но через год Пер оставил ее и переехал к Май и ее дочери. Их первый сын родился девять месяцев спустя.

Идея книги родилась в одном из тех пабов. Им обоим нравились Сименон и Хэммет, и они понимали, что могут использовать криминальные романы, чтобы показать общество со своей точки зрения. В итоге они написали десять романов, по тридцать глав в каждом. Первый сюжет пришел к ним во время путешествия по каналу из Стокгольма в Гетеборг. «На лодке была американка, красивая, с темными волосами, всегда стояла одна», – сказала Шеваль. – Я заметила, что Пер смотрит на нее. "Почему бы нам не начать книгу с убийства этой женщины?" – сказала я».

Последовали семь месяцев исследований, составления карт географии, улиц, расстояний, работа над сотнями снимков, сбором аутентичных деталей, характеризующих каждую из их книг. «Если вы читаете о Мартине Беке, который вылетал определенным рейсом, – сказал Шеваль, – это был тот рейс, в то время, при тех же погодных условиях».

Они работали по ночам, после того, как дети ложились спать, на противоположных концах стола в своем кабинете, писали от руки с десяти вечера и до утра, пока дети не просыпались. Перед ними лежал подробный синопсис: «Если бы Пер начал с первой главы, я бы написала вторую главу одновременно», – и на следующий вечер они редактировали и печатали работу. «Мы никогда не обсуждали те истории, которые писали, во время составления, – сказал Шеваль. – Мы говорили друг другу только одно: "Передай мне сигареты" и "Теперь твоя очередь заварить чай"» («Я не понимаю, как ты это делаешь, – сказал Валё один американский писатель детективов. – Моя жена и Я даже не можем вместе сварить яйцо»).

Они очень хорошо понимали стиль. Они не писали ничего, что звучало бы слишком по-женски или по-мужски – просто на то, что подходило бы к книгам и их персонажам и нравилось бы большой аудитории.

Когда первая книга, «Розанна», была готова, Валё отнес ее своему издателю, сказав ему: «Это моего друга, и я просто хочу услышать, что вы думаете». Издателю книга понравилась, и он заключил сделку по всем десяти запланированным сериям.

Отзывы о «Розанне» были неоднозначными. Книга считалась немного мрачной и жестокой – «Маленькие старушки в книжных магазинах, – говорила Шеваль, – жаловались, что книга слишком ужасна, слишком реалистична», – и продажи были скромными, в основном для молодых левых студентов. Продажи пошли только после того, как четвертая книга «Смеющийся полицейский» получила премию Эдгара как лучший роман. Примерно в то же время в обзоре авторов сравнивали с Эдом МакБейном. Фактически, они никогда раньше не слышали о МакБейне, но они читали некоторые из его книг, любили их и убеждали своего издателя купить шведские права. Он сделал – и спросил, не хотят ли они сделать перевод. В итоге они перевели дюжину романов.

Они так никогда и не разбогатели на своих книгах. «В то время ни у кого не было агента», – сказала Шеваль, и гонорары были небольшими. «У нас всегда были проблемы с деньгами. Иногда я лежала без сна по ночам, размышляя, как платить за квартиру». Но в конце концов возникли дополнительные права – иностранные сделки и сделки с фильмами/телепередачами, но для Пера Валё уже было слишком поздно.

В 1971 году он пожаловался на опухоль, затем врачи сказали, что его легкие заполнены водой, и вскоре стало ясно, что у него лопнула поджелудочная железа. Он все время лежал в больницах и постепенно становился все тоньше и тоньше. В 1975 году они сняли бунгало в Малаге, и Валё лихорадочно писал о том, что впоследствии станет последней книгой, «Террористы», написав большую часть текста, а Шеваль выступала в качестве редактора. «Иногда он просто падал со стула, потому что не мог больше писать, а слова написанного уже были неразборчивыми».

Они приехали домой из Испании в марте, книгу отправили в типографию, и Валё умер в июне от передозировки морфия: «Либо намеренно, либо потому, что, знаете ли, если это не сработало бы, он принял бы еще одну дозу. Он впал в кому и больше не приходил в себя».

Ему было 48, они были вместе 13 лет и никогда не были женаты… «Мы сказали, что брак нам не подходит», – сказала она. «Мы просто знали, что действительно любим друг друга, и нам нравилось не иметь документов, подтверждающих это» – хотя, по всей видимости, их первые издатели выставляли их как команду мужа и жены на обложках своих англоязычных изданий, чтобы не задевать чувства тех, кто, возможно, менее раскрепощен, чем шведы.

После смерти Валё Шеваль призналась, что «на какое-то время стала немного безумной. С парнями, с пабами», а затем поселилась с детьми для «менее богемной» жизни. Она не возражала против того, чтобы у нее не было денег: «Лучше быть свободной, чем богатой».

Несмотря на предложения продолжить работу над книгами про Мартина Бека, она так и не сделала этого, хотя попробовала еще пару совместных проектов и с радостью продолжила переводы, на этот раз серии Спенсера Роберта Б. Паркера.

Она умерла в возрасте 84 лет 29 апреля 2020 года в своем доме на Вене, небольшом острове у юго-западного побережья Швеции. Она ни о чем не жалеет. «Это часть моей жизни, которой я не ожидала, – сказала она. – Я никогда не думала, что книги просуществуют всю мою жизнь, или что я все еще буду думать о них после всего этого. Думаю, Пер был бы поражен. Я всегда думаю о нем, когда мы получаем приз или когда мне приходится выступать перед публикой. Я всегда думаю: "Перу это понравилось бы"».

На Crimefest 2015 в Англии она была почетным гостем, у которой брал интервью даже Ли Чайлд. Когда она вошла в комнату, ей аплодировали стоя.

Главное о Шеваль И Валё

Когда автор плодовит на произведения, у читателей-поклонников, скорее всего, появляются самые любимые книги этого самого любимого автора. Иногда книги-хиты одни и те же для всех, но чаще предпочтения читателей разные. Ваш список любимых детективов Шеваль и Валё, вероятно, будет таким же хорошим, как и мой, но вот те книги, которые я рекомендую.

Розанна (1965)

«Труп нашли восьмого июля, сразу после трех часов дня».

«Большинство преступлений вначале остаются загадкой», – заявил прокурор на пресс-конференции через три дня, но это преступление останется загадкой гораздо дольше. Тело женщины, лежащее в ковше экскаватора, обнаженное, без украшений и без каких-либо признаков.

«Мы обнаружили ее восемь дней назад, – говорит местный полицейский первому детективу-инспектору Мартину Беку. – С тех пор нам так и не удалось ничего о ней узнать. Мы не знаем, кто она, не знаем места преступления и у нас нет подозреваемых. Мы не нашли ничего, что могло бы иметь с ней реальную связь».

Проходили месяцы, и дело никак не продвигалось вперед, пока случайное наблюдение Бека не привело к первой реальной подсказке, затем к другой, а затем – к реальной грандиозности стоящей перед ними задачи. Ее сбросили с туристической лодки: «Восемьдесят пять человек, один из которых предположительно виновен, а остальные – возможные свидетели, у каждого были свои маленькие кусочки паззла, которые могли уместиться в большую головоломку. Восемьдесят пять человек, проживающих на четырех континентах. Даже найти их было титанической задачей. Он не осмеливался думать о процессе получения свидетельских показаний от всех, сбора отчетов и их просмотра».

Тем не менее именно это и делают Бек и его коллеги: тропа, тянущаяся от Анкары до Дурбана, от Копенгагена до Линкольна, штат Небраска, мучительно медленный темп, наконец, ускоряется, а затем лихорадочно бежит, когда становится ясно, кто убийца – и определяются решительные меры, которые нужно принять, чтобы остановить его.

Кульминация книги захватывает дух, и развязка потрясает Бека до глубины души. Спустя годы история все еще будет его преследовать. Тебя это тоже потрясет.

Смеющийся полицейский (1968)

Стокгольм, проливной дождь и 400 полицейских, занятых удерживанием вьетнамских протестующих у американского посольства: «Полиция была оснащена бомбами со слезоточивым газом, пистолетами, кнутами, дубинками, автомобилями, мотоциклами, коротковолновыми радиоприемниками, аккумуляторными мегафонами, собаками и лошадьми. Демонстранты были вооружены транспарантами».

А в другой части города кто-то заходит в красный двухэтажный автобус и расстреливает всех пассажиров.

Нет видимого мотива. Между людьми в автобусе нет связи. В течение нескольких недель отряд выслеживает семью, друзей и соратников каждой жертвы, выискивая любые улики, но всегда возвращаясь к одной конкретной жертве: молодому, амбициозному, многообещающему сыщику в их собственном отряде по имени Оке Стенстрём. Почему он был в автобусе так поздно ночью? Почему при нем было табельное оружие? Почему его невеста настаивала на том, что он работал очень много часов, хотя на самом деле в участке не было завала дел? Почему у Стенстрёма были фотографии обнаженных женщин на рабочем столе?

И какое отношение все это имеет к нераскрытому делу шестнадцатилетней давности, одному из самых громких нераскрытых убийств в истории Стокгольма?

Ответы, когда они найдут их, приведут только к новой смерти. Это превосходный полицейский процедурал, полный атмосферы, блестящего сюжета и запоминающихся персонажей вплоть до самых маленьких игроков.

Террористы (1975)

«Гунвальд Ларссон пригнулся, когда на него обрушилась масса легковоспламеняющихся предметов. Он как раз думал о своем новом костюме, когда что-то с большой силой ударило его в грудь и отбросило назад на мраморную плитку балкона...

[Он] поднялся на ноги, не обнаружил, что серьезно пострадал, и огляделся, чтобы увидеть, что же сбило его с ног. Объект лежал у его ног. У него была бычья шея и пухлое лицо, и, как ни странно, черные эмалированные очки в стальной оправе все еще были на…

[Он] посмотрел на свой костюм. Он был испорчен. «Черт возьми», – сказал он.

Затем он посмотрел на голову, лежащую у его ног. «Может, мне стоит отнести его домой? – сказал он себе. – В качестве сувенира».

Международные террористы составляют ядро ​​последнего тома серии, и они – плохая профессиональная группа, которая работает по найму по всему миру, политика не имеет значения, их методы тщательно спланированы и разнообразны. Ларссон был отправлен в Латинскую Америку. Оказалось, что его костюм пострадал ради того, чтобы предотвратить атаку во время важного визита сенатора США в Стокгольм, и на протяжении всей книги дела будут идти вразрез с планом. Что касается Эрика Мёллера, главы полиции безопасности, он берет список, подготовленный Ларссоном для «Командирской команды», состоящий из тех офицеров, которым следовало запретить приближаться к деталям убийства, и, ошибочно приняв его за «Отдел коммандос», помещает именно этих офицеров на наиболее важные посты.

Однако это не единственный важный случай, с которым сталкивается отдел по расследованию убийств. Еще расследуется убийство видного порнографического кинематографиста, который подсаживал девушек на наркотики, прежде чем затягивать их в свои фильмы. Третий случай касается наивной молодой женщины, которая думала, что может получить деньги в банке, просто зайдя в любой из них и попросив их, что запускает цепную реакцию событий, в результате которой ее судят за вооруженное ограбление. Благодаря способному адвокату, назначенному судом, и помощи Мартина Бека она освобождена только для того, чтобы быстро провалиться в кроличью нору системы социального обеспечения, что привело к катастрофическим и трагическим последствиям.

Кто террористы в книге? Они повсюду, они уничтожают как невинных, так и виноватых.

Грандиозное достижение и достойное завершение необычной серии.

Кино и телевидение

По мотивам всех книг о Мартине Беке были сняты фильмы, по некоторым более одного раза, в основном на шведском, а также на датском и венгерском (с Дереком Якоби в главной роли!). Они также послужили основой для шведского телесериала, который длился замечательные 18 лет, некоторые из которых транслировались на BBC в 2015 году с субтитрами. Все десять книг также были инсценированы на радио BBC Radio 4 в 2012-2013 годах.

Единственным англоязычным фильмом, который когда-либо был снят, был «Смеющийся полицейский» в 1973 году. Действие фильма происходило в Сан-Франциско, в нем Уолтер Маттау в роли «Джейка Мартина» и Брюс Дерн в роли «Лео Ларсона». Это суровый фильм, достаточно мрачный, и, можно сказать, «слабо адаптированный», хотя кое-что осталось: резня в автобусе, мертвый детектив, бездействие полиции.

Всякий раз, когда один из моих авторов заключал контракт на киноэкранизацию, я всегда говорил им просто обналичить чек, но если, несмотря ни на что, фильм выходил неудачным, авторам следует просто пойти в театр, купить попкорна и притвориться, что фильм сделан по чьей-то чужой книге. Если Шеваль и Валё когда-либо видели фильмы по своим книгам, я надеюсь, они следовали моему совету.

Книжный бонус

Как уже отмечалось ранее, после смерти Валё Шеваль дважды сотрудничала с другими писателями над книгами: в 1989 году с Бьярне Нильсеном над «Dansk Intermezzo» и в 1990 году с голландским писателем Томасом Россом над «Женщиной, похожей на Грету Гарбо». Последний был о выездном правительственном работнике, который смотрит порнофильм в своем отельном номере в Стокгольме и видит на экране свою собственную дочь. Насколько мне известно, ни одна из этих книг не произвела особого впечатления.

Пер Валё написал восемь других романов, большинство из которых вышли в свет до того, как он начал работать с Шеваль: «Вождь» (1959), «Ветер и дождь» (1961), «Необходимое действие» (1962), «Назначение» (1963), «Убийство на тридцать первом этаже» (1963), «Розы не растут на Оденплане» (1964), «Генералы» (1965) и «Стальная пружина» (1968). В основном это были детективные романы, действие которых происходило иногда в ближайшем будущем, о переворотах, убийствах, социальном недомогании и политике, и некоторые из них доступны в английских переводах.

Американский криминал

Фредрик Меландер просматривает отчет о массовом убийстве в автобусе:

«У нас нет шведских прецедентов ... В отличие от нас, у американских психологов нет недостатка в материале, чтобы писать. В сборнике упоминаются бостонский душитель; Спек, убивший восемь медсестер в Чикаго; Уитмен, который убил шестнадцать человек с башни и ранил многих; Унру, который выскочил на улицу Нью-Джерси и за двенадцать минут застрелил тринадцать человек; и еще один или два, о которых вы, вероятно, читали раньше».

«Похоже, что массовые убийства – это американская фишка», – сказал Гунвальд Ларссон.

«Я где-то читал, что из каждой тысячи американцев один или два являются потенциальными убийцами, – сказал Коллберг. – Хотя не спрашивайте меня, как они пришли к такому выводу».

«Исследование рынка, – сказал Гунвальд Ларссон. – Это еще одна американская специализация. Они ходят от дома к дому, спрашивая людей, могут ли они представить себя совершающими массовое убийство. Двое из тысячи говорят: «О да, было бы неплохо»».

Смеющийся полицейский

Трое полицейских ломают голову над малокалиберной пулей, которой был убит промышленник Виктор Палмгрен:

«A.22, – задумчиво сказал Меландер. – Это кажется странным… Кто, черт возьми, пытается убить кого-нибудь из пистолета 22 калибра?»

Мартин Бек прочистил горло... «В Америке это почти считается доказательством того, что вооруженный преступник – настоящий мастер, – сказал он. – Своеобразный снобизм. Это показывает, что убийца – настоящий профи и не потрудился использовать больше, чем абсолютно необходимо».

«Мальмё – не Чикаго», – лаконично сказал Манссон.

«Сирхан Сирхан убил Роберта Кеннеди из пистолета Айвера Джонсона 22-го калибра», – сказал Скэке, который торчал на заднем плане.

«Верно, – сказал Мартин Бек, – но он был в отчаянии и опустошил весь магазин пистолета. Стрелял как сумасшедший во все стороны».

«Во всяком случае, он был любителем», – сказал Скэке.

Титульный бонус

В «Убийстве в Савойе» упомянутый выше Виктор Палмгрен был убит выстрелом в затылок, когда разговаривал с товарищами за ужином, и упал лицом вниз в свою тарелку с красиво выложенным картофельным пюре и изысканной рыбной запеканкой по-французски.

Взглянув на страницу с авторскими правами, я заметил, что шведское название книги – Polis, Polis, Potatismos! Конечно, этого не могло быть… Подумал я и перевел в Google Translate.

Конечно, первоначальное название шестой книги «Истории преступления» было: «Полиция, полиция, картофельное пюре»!

Автор: Нил Найрен (Neil Nyren)

Нил Найрен ушел на пенсию в 2017 году с должности исполнительного директора и главного редактора издательства G.P. Putnam’s Sons и является лауреатом премии Эллери Квин (2017). Он является обозревателем и автором статей для BookTrib, The Big Thrill и The Third Degree, а также главным редактором CrimeReads.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ