The New Yorker: Роковая ошибка сериала «Ход королевы»

Автор: Сара Миллер (Sarah Miller)

Роман Уолтера Тевиса 1983 года под названием Ход королевы я купила в магазине «Skylight Books» в Лос-Анджелесе году примерно в 2002-м. Издание лежало на стойке с книгами, рекомендованными сотрудниками магазина, а реклама на приклеенной к нему синей карточке содержала слова вроде: «Скрытая жемчужина от чувака, написавшего "Человек, который упал на землю", о сироте, ставшей шахматным гением и подсевшей на антидепрессанты – прочтите прямо сейчас!» На обложке автор Английского пациента Майкл Ондатже заявлял, что перечитывает этот роман «каждые несколько лет – чисто ради получения удовольствия от мастерски написанного текста». Начиная с первой фразы («О смерти матери Бет узнала от женщины с блокнотом») и до последней, эта книга стала моим идеалом романа. Мне понравилось, что автор отлично понимает, что кратчайшее расстояние между двумя точками – это прямая линия («Бет, сидевшая в последнем ряду, подняла руку. Она сделала это впервые») и как это умение подчеркивает лучшие эмоциональные и физические детали книги, которые превращаются в ярко упакованные рождественские подарки, лежащие под лысоватой елкой. «Что может быть интересного в шахматах?» – спрашивали меня те, кому я рекомендовала этот роман. А я в ответ обещала им, что любой, кто хоть раз в жизни чувствовал себя потерянным, отвергнутым или недооцененным, кто лелеял в душе яростную, но безмолвную надежду на то, что глубоко внутри него сидит нечто, способное спасти ему жизнь, непременно полюбит эту книгу.

По данным Netflix, после своей премьеры в октябре «Ход королевы» стал шоу № 1 на стриминговой платформе в шестидесяти трех странах и самым популярным мини-сериалом за всю историю сервиса. (Шоу также, по всей видимости, ответственно за поддержание шахматного бума, начавшегося из-за пандемии и находящего выражение в развитии онлайн-игр и росте продаж шахматных наборов и аксессуаров.) Я начала смотреть этот сериал в день, когда он вышел. Я с радостью узнала строгие ряды металлических кроватей в «Метуэн-Хоум», приюте, где Бет жила после внезапной смерти матери, и роскошное убранство дома её приемной матери, миссис Уитли, в пригороде Лексингтона. Однако я не ощутила схожей искры узнавания при виде самой Бет. По мере того как шахматная карьера Бет набирала обороты, меня всё больше интересовало, куда она её заведет – все эти большие отели Среднего Запада, затем грандиозные отели международных гостиничных сетей, – но меня мало трогала мысль о том, что именно произойдет, когда она там окажется. Подарив мне роскошную возможность увидеть, как оживает на экране этот воображаемый мир, создатели в то же время оставили меня с чувством какой-то утраты, и причина этого была очевидна: Аня Тейлор-Джой слишком хороша собой, чтобы играть Бет Хармон.

Подобные жалобы на слишком красивых актеров, которые играют самых обычных книжных персонажей, так распространены, что порой утомляют. На сайте TV Tropes можно найти запись, посвященную «адаптационной привлекательности», ситуации, когда «кого-то, кто в оригинале был толстым, некрасивым или даже откровенно уродливым, играет гораздо более привлекательный актер». (Один автор придумал для измерения этого явления нечто под названием «шкала Фассбендера».) Многие поклонники романа Салли Руни Нормальные люди не смогли нормально воспринять экранизацию, потому что их смутила Дейзи Эдгар-Джонс: актриса, которая выглядит так, словно в свободное время подрабатывает моделью, слишком эффектно смотрелась в роли девушки, представленной в книге как изгой, над которым издеваются в школе. Я готова согласиться с этой критикой на все сто процентов, но это не помешало мне рыдать на протяжении всего сериала, поскольку каждая секунда пережитой Марианной боли пронзала мне сердце, подобно кинжалу, вырезанному из лучшего эбонитового дерева и отполированному так, чтобы соответствовать блеску глаз и волос Эдгар-Джонс. Наверное, у меня было достаточно сексуальных друзей, чтобы поверить, что их отношения так же трагичны и запутанны, как и у всех остальных.

Претензия в духе «Актеры слишком сексуальны» казалась мне невероятно глупой, чтобы всерьез на ней зацикливаться, но то признание, что получил сериал «Ход королевы», где главную роль исполняет настоящая бывшая модель, вынудило меня высказаться на эту тему. Позвольте мне на этом празднике жизни крикнуть со своего одинокого насеста, что Бет Хармон в действительности некрасива, и её историю просто невозможно нормально рассказать, если это не так.

Мы знаем, что Бет непривлекательна, потому что об этом прямо написано в книге. Это одна из первых вещей, которые мы узнаем о ней, сразу после того, как она прибудет в «Метуэн». «Ты самая уродливая белая девчонка в мире. У тебя уродливый нос, уродливое лицо, а кожа как наждачная бумага. Ты нищебродский гадский сучий крекер», – заявляет ей задира Джолин, которой вскоре предстоит стать её подругой. Бет ничего не отвечает: «Она знала, что Джолин права». Детство Бет проводит в этом богом забытом месте, где её единственным счастьем становится игра в шахматы в подвале или, когда у неё это не получается, игра в шахматы в уме. Её мучает бессонница, она в напряжении лежит, не в силах уснуть, её желудок скручивается узлом, а во рту появляется привкус уксуса. В какой-то момент кажется, что подобная бесприютность станет её судьбой на всю жизнь: она наблюдает, как хорошеньких девочек удочеряют и забирают из «Метуэна», а она год за годом остается там, постепенно взрослея. В двенадцать лет она, наконец, обретает дом у миссис Уитли, которая хотя и выглядит плохим родителем, но отлично подходит независимой, холодной Бет. Однако стыд за собственную невзрачность она переносит и в эту новую жизнь: «Порой, глядя на себя в зеркало в девчачьем туалете во время переменок, Бет видела свои прямые каштановые волосы, узкие плечи, круглое лицо с тусклыми карими глазами, веснушки на носу – и у нее во рту появлялся знакомый уксусный привкус».

Тевис слишком часто упоминает непривлекательность Бет, чтобы читатели могли подумать, что это всего лишь рутинная часть взросления, которая исчезнет с наступлением половой зрелости подобно тонкому голосу мальчика, постепенно переходящему в мужской тембр, либо что она с легкостью с ней справится, стоит какой-нибудь милой подружке (какой у неё, кстати, после Джолин, больше не случится) отвести её в модный салон красоты. Вместо этого Бет обретает иную привлекательность – научившись играть в шахматы, а затем преуспев в этой игре. Впервые у Бет получается посмотреть на собственное отражение без отвращения сразу после того, как она выигрывает свой третий турнир. Примерно через сорок страниц шахматист, ставший журналистом по имени Таунс, говорит Бет: «Ты теперь хорошенькая». Ближе к концу книги сама Джолин, увидев изображение Бет в журналах, заявляет: «Ты уже не уродина».

Не думайте, что я намеренно собираю эти мелочи, чтобы доказать вам, что «Ход королевы» – это книга о внешности, там всё совсем не так, как в «Бестолковых», где Алисия Сильверстоун визжит: «Проект!», а потом мы видим придурочную Бриттани Мерфи, щеголяющую в колье и пристающую к парням. Вот самое явное упоминание об уверенности Бет в себе во взрослом возрасте: «Сама Бет была в темно-зеленом хлопчатобумажном платье с белой каймой на воротничке и рукавах. Ночью она хорошо выспалась и чувствовала себя готовой к игре». Шахматы помогают ей комфортно существовать в своем теле, а это, в свою очередь, помогает ей лучше играть в шахматы. Для неё действительно важна та часть сделки, которая позволяет ей добиться лучших успехов в игре.

Превращение Бет – не в лебедя, конечно, а в более симпатичного утенка – не нуждается в дословном воплощении, чтобы экранизация сработала. Достаточно соблюсти основы повествования в традициях Сида Филда , Джозефа Кэмпбелла или Спасите котика! : персонаж должен чего-то хотеть. Желания Бет из книги столь же плотны, как дешевые шерстяные свитера, которые она носит в детстве, мечтая о кашемире, столь же густы, как «холодное, очень светлое масло», которое она намазывает на ресторанные булочки и с аппетитом поглощает под присмотром приемной матери после детства, проведенного в казенной тонкой французской одежде. Её пагубная привычка – это огромная, зияющая потребность, сначала в тепле и безопасности, которые ей дарят эти транквилизаторы, а потом, уже во взрослом возрасте, в свободе, которую подарит ей трезвость, если она сумеет избавиться от пристрастия к ним. Конечно, главным её желанием, которое звучит почти на каждой странице, является игра в шахматы и последующее стремление стать в этом лучшей. В самом начале, когда ей говорят, что она играет «феноменально», Бет не знает этого слова: «В словаре толкование было такое: «необыкновенный, исключительный, экстраординарный», и теперь Бет мысленно повторяла себе три слова: «необыкновенно, исключительно, экстраординарно», – пока они не превратились в рефрен».

На момент, когда этот рефрен начинает звучать в голове Бет, она еще находится в приюте; однако мелодия, вдохновляющая Аню Тейлор-Джой, напевается ею с первой же нашей встречи с ней – не как тайная мечта о том, чтобы шахматы спасли её от бедности, уродства и безвестности, а как хвастовство. Нет никаких сомнений в том, что нетфликсовская Бет, в своей милой белой ночной рубашке, улыбающаяся с сексуальным ехидством, выпутается из любой передряги. В любую комнату она входит так, словно она здесь хозяйка. Одна из характерных ужимок: прижать подбородок к груди, глядя на людей широко раскрытыми глазами – презрительная имитация покорности.

Сцена романа Тевиса, в которой Бет отправляется на свой первый шахматный турнир, не имея ни малейшего представления о том, как себя вести и чего от неё ждут, воссоздается в сериале с точностью почти до буквы. «У тебя есть шахматные часы?» – спрашивает мальчик, выполняющий обязанности администратора, и Бет отвечает, что нет. Он спрашивает: «Какой у тебя рейтинг?», и Бет отвечает: «Нет никакого». Книга Тевиса не балует описательными подробностями, приглашая читателей додумывать сцену самим, но у нас достаточно информации, чтобы предположить, как взволнованная некрасивая Бет могла бы произнести эти фразы. Тон Тейлор-Джой в этот момент, как в большинство других, нетерпелив и эгоистичен. Шахматы не нужны ей ради выживания. Она – уверенная в себе девушка, которая находит окружающих раздражающими, носит отличную одежду и летает в разные красивые места, чтобы там странно вести себя с парнями. Не играй она в шахматы и не будь такой стервой, это была бы «Эмили в Париже».

Забавно, что сериал как раз и начинается в Париже, где Бет просыпается в гостиничном номере с похмелья. Если бы роман писали по мотивам сериала, а не наоборот, он бы начинался примерно так: «Проснувшись, Бет Хармон выползла из стодесятигаллоновой фарфоровой ванны и поскользнулась на итальянском кафеле. Мокрая одежда липла к её совершенной фигуре». Возможно, я бы продолжила чтение такой книги, но точно не ждала бы намеков на то, что Бет нуждается в ком-то, кто мог бы засвидетельствовать её триумф. Вся драма тут сводится к тому, что она выигрывает, она проигрывает, она принимает таблетки, она перестает их принимать, она спит с одним парнем, потом с другим, кто-то умирает, но ставки всё равно невысоки. В ходе просмотра сериала я думала, что это довольно интересная, рискованная и потенциально трогательная история об осиротевшей наркоманке, одержимой шахматами, которая пронимает, когда Тейлор-Джой дуется или использует свои огромные глаза подобно тому, как ящерицы используют свой воротник, раздувая его. Но я ни разу не подумала: «Пожалуйста, пусть это сработает; пожалуйста, пусть всё пройдет хорошо; пожалуйста, пусть Бет улыбнется удача».

Я не хочу сказать, что Тейлор-Джой – плохая актриса. Но она выглядит слишком значительной. Главный стержень «Хода королевы» – молодую женщину, которая борется за то, чтобы иметь хоть какое-то значение и в результате становится великой шахматисткой, – ей воплотить не по силам. Сериал тщательно воспроизводит книгу практически во всём, за исключением лежащей в её основе драмы. В финале Бет садится за стол в московском парке напротив пожилого русского, перед которым стоит шахматная доска. Вместо реплики Тевиса «Сыграем в шахматы?» сериальная Бет отдает команду: «Давай сыграем». Зачем спрашивать, если ты и так уже знаешь ответ?

Перевод: Count_in_Law
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ