Почему жену Джека Лондона «вычеркнули» из его произведений

Даже если вы читали знаменитые приключения Джека Лондона вроде Зова предков или Белого Клыка , возможно, вы никогда не сталкивались с Мартином Иденом . Ведь если первые произведения стали неотъемлемой частью школьной программы, полуавтобиографический роман пользуется куда меньшей популярностью. Не сильно изменит ситуацию и экранизация итальянского режиссера Пьетро Марчелло, выпущенная в США в октябре этого года. Но в действительности в Мартине Идене интересна не история из книги или фильма, а история, которая легла в основу произведения.

Лондон написал «Мартина Идена» (изначально книга называлась «Успех») во время путешествия, которое он и его жена Чармиан Киттредж Лондон совершили по южным морям на маленькой яхте под названием «Снарк». Идею путешествия Лондону подала сама Чармиан. Она, в свою очередь, почерпнула ее из книги Джошуа Слокама Один под парусом вокруг света , в которой автор рассказывает о своем собственном путешествии.

Когда начался роман Джека Лондона и Чармиан (писатель в то время был еще женат на своей первой жене), идея совместного морского путешествия вокруг света была одним из общих интересов, которые их сблизили.

«Мартин Иден» — это история бывшего моряка, который стремится к лучшей жизни и использует для этого свое стремление к знаниям и искусству. Многие ученые отметили, что текст в некоторой степени автобиографичен, но, в отличие от одинокого Идена, который борется с изоляцией как от своего рабочего класса, так и от общества, в которое он стремится попасть, Лондон был кем угодно, но только не одиночкой.

Начиная с романа Морской волк (1904), Лондон во всем полагался на Чармиан. Она редактировала, печатала и даже иногда писала отрывки для его знаменитых романов. «Мартин Иден» не стал исключением.

Джек и Чармиан начали работу над романом во время перерыва в их семилетнем кругосветном путешествии. В 1907 году они остановились в Гонолулу, чтобы отремонтировать свою лодку. Джек закончил роман на Таити в феврале 1908 года.

В фильме Марчелло подчеркивается андроцентричность «Мартина Идена». Молодой моряк, мечтающий о большем в своей жизни, превращается в интеллектуала благодаря любви к женщине из высшего сословия — Елене (Руфь). По словам Марчелло, Елена и другие женщины, которые встречались Мартину, — просто картонные фигурки: плоские и мелкие. Мартин (используя их тела и разум) пробует достичь успех в карьере автора бестселлеров. Однако когда успех к нему наконец-то приходит, Мартину это неприятно. Он отворачивается и от него, и от Елены, которая возвращается к нему. Он чувствует, что ей и миру вокруг не хватает подлинности.

Концовка фильма напоминает финал самого Лондона, с той только разницей, что Иден Марчелла не прыгает в море с парохода, а входит в него с берега и идет вперед, пока не утонет.

И фильм, и книга начинаются с мечты о лучшей жизни. Мартин очарован морским пейзажем в доме Елены/Руфь. Он очарован тем, как прекрасно море выглядит издалека, но вблизи это просто небрежные мазки. У Мартина мысль о том, что красота картины — всего лишь уловка, вызвала недоумение. Этот эпизод — предвестник разочарования, которое он испытает, познакомившись ближе с Еленой и ее окружением и увидев, что их красота и мудрость лишь иллюзия.

Похожее впечатление может сложиться, если мы внимательно посмотрим на жизнь Джека Лондона. Издалека Лондон был гениальным писателем. Однако вблизи становится заметна уродливая правда: за каждым приключением, которые он пережил, за каждой написанной им книгой стояла его вторая жена — Чармиан Киттредж Лондон.

Когда я училась в шестом классе, я была на экскурсии в историческом парке Джека Лондона в Глен-Эллене, Калифорния. До этого долгое время я писала рассказы, однако в то время даже не думала о том, чтобы стать писателем. Я даже не встречала ни одного из них, пока не оказалась в «Доме счастливых стен». Здесь, среди экспонатов музея, я внезапно осознала, что можно всю жизнь путешествовать по миру и писать об этом. В тот же миг я влюбилась в Джека Лондона и поклялась прочесть все, что он когда-либо написал. Но чего я не знала в тот момент, так это того, что дом, который посетила в тот день, принадлежал не одному писателю, а двум. Чармиан Киттредж Лондон была писательницей, путешественницей и той причиной, по которой этот музей и парк вообще существовали. Однако здесь для ее истории не нашлось места.

Обесценивание жизни женщины или, в случае Чармиан, тень мужа, которая легла на ее жизнь — ситуация, которая слишком хорошо знакома, особенно в литературном мире. Именно поэтому последние шесть лет своей жизни я провела изучая забытую биографию Чармиан Киттредж Лондон.

Перед тем, как отправиться в долгожданное путешествие на «Снарке», публика была потрясена известием, что Чармиан будет на ней не просто пассажиром, а полноценным членом экипажа. В газете San Francisco Chronicle это описывалось так:

В расцвете сил вступит эта молодая женщина на палубу, чтобы в течение следующих семи лет круиза нести свою службу на судне.

Несмотря на то, что сама Чармиан даже и не думала о том, чтобы стать полноценным моряком, идея, что женщина не подчиняется гендерным нормам, заставила некоторых «обеспокоенных» граждан написать Джеку о своих опасениях за здоровье Чармиан. Позже она вспоминала одно из этих писем:

Помню заботливого старого морского волка, который предупредил Джека в письме, что небезопасно брать женщину за пределы «Золотых Ворот» на яхте размером со «Снарк»; мы все будем в синяках, если лодку не обить войлоком.

Во время путешествия на «Снарке» Чармиан и стала писательницей. В поездке она начнет работу над тремя из четырех книг, которые будут опубликованы еще при ее жизни — «Дневник Снарка» (The Log of the Snark), «Наши Гавайи» (Our Hawaii) и «Наши Гавайи: острова и островитяне» (Our Hawaii: Islands and Islanders). Путешествуя по первому этапу пути из Сан-Франциско на Гавайи, она писала своей тете:

Кажется, я нашла что-то свое… Без канцелярской работы, которая раздражала и отвлекала, моя жизнь и та работа, которую я делаю для Джека, — все это стало для меня непрерывным практическим образованием. Может, было бы неплохо продолжить писать? Возможно, этим я и займусь.

Ее волновала мысль о том, чтобы не только написать, но и издать книгу. Общество, пресса и даже друзья Джека сурово относились к Чармиан после того, как она вышла за него замуж. А его необъятная личность оставляла ей слишком маленькое личное пространство, где она могла быть собой. Но на «Снарке» все изменилось.

В течение следующих трех лет Чармиан каждый день писала о том, что они видели и пережили, путешествуя с острова на остров на «Снарке». Но многие из ее переживаний, особенно те, которые бросали вызов гендерным нормам, были исключены из рассказов ее мужа. Например, когда Джек и Чармиан провели день, занимаясь серфингом у берегов Вайкики, Чармиан несколько раз ловила волну. Как и Джек. Однако когда он писал о своем опыте серфинга в эссе «Королевский вид спорта» (A Royal Sport), он ни словом не обмолвился об успехах жены. Это будет повторяться и в отчетах о путешествии.

Чармиан понимала, что приключения — это торговая марка Джека. Чем смелее и интереснее он будет выглядеть в рассказах об их поездке, тем больше копий продаст. А его успех на десятифунтовой доске для серфинга не будет выглядеть авантюрным, если и его маленькая подтянутая жена сделает то же самое.

Они побывали на семи основных островах: Гавайи, Маркизские острова, Таити, Бора-Бора, Фиджи, Самоа и Соломоновы острова. После этого их приключение внезапно подошло к концу в Сиднее, Австралия. Все потому, что у Джека началась странная и тревожная болезнь.

При написании своего собственного рассказа Чармиан опиралась на сочинение Джошуа Слокама «Один под парусом вокруг света» и в хронологическом порядке записывала в дневнике не только приключения Джека, но и ее собственные. Работа над «Дневником Снарка» что-то изменила в ней: к концу путешествия Чармиан увидела в себе писателя. Именно после их возвращения из путешествия воодушевленная обретенной уверенностью Чармиан начала вносить еще больший вклад в сочинения своего мужа.

Если бы Чармиан стала писательницей до того, как Джек начал вместе с ней работать над «Мартином Иденом», возможно, она имела бы большее влияние на сюжет. Руфь (а потом и Елена в экранизации) могла получиться более динамичным персонажем.

В последующие годы Чармиан поможет Джеку спланировать, подготовить материал и написать Лунную долину , в которой главная героиня, Саксон, — сильная женщина, ведущая за собой мужа прочь от бедности Окленда к лучшей жизни. Но из-за образа Джека как автора и практически полного забвения на протяжении последних 80 лет, ее истинный вклад так и не был замечен. Поэтому, когда нынче дело доходит до жизни женщин, пора нам подойти ближе к прекрасным картинам мужских жизней и задать вопрос: чьи мазки на них помогли создать это искусство?

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ