Столетие Агаты Кристи: 100 лет «Загадочного происшествия в Стайлзе»

Автор: Дж. Кингстон Пирс (J. Kingston Pierce)

Агате Кристи было около 20 лет, когда в 1916 году она взялась за то, что казалось невероятным, — написать свой первый детективный роман. Это было так маловероятно в реальности, что ее старшая сестра Мэдж, с которой она часто конкурировала, подзадорила Агату совершить подвиг, будучи уверенной в потенциальной неудаче своей сестры.

В то время Кристи была замужем за офицером британского Королевского летного корпуса и работала в госпитале в Торки, Англия, сначала медсестрой, а затем в аптеке, готовя и предоставляя лекарства. Именно в этой, последней работе, она развила в себе увлечение ядами, которое сохранилось в течение следующих шести десятилетий, снабжающее убийственные средства во многие из ее самых известных книг, включая самую первую, Загадочное происшествие в Стайлзе , которая была опубликована 100 лет назад в этом месяце.

Стайлз был ранним и влиятельным вкладом в то, что сейчас называется Золотым веком детективной прозы, период, который, пожалуй, растянулся с 1920-х по 1940-е годы. Книга бросает нас в компанию капитана Артура Гастингса, солдата, который вернулся домой инвалидом с Западного фронта Первой мировой войны и принявшего приглашение провести часть своего больничного в Стайлз-корте, загородном поместье в Эссексе своего детского знакомого Джона Кавендиша. Однако, его покой там вскоре нарушается убийством пожилой, овдовевшей и богатой мачехи Кавендиша, Эмили Инглторп — инцидент, который разбудил дом в конце летней ночи. После этого Гастингс обращается за помощью в расследовании к Эркюлю Пуаро, отставному, но некогда выдающемуся бельгийскому полицейскому детективу, с которым Гастингс повстречался еще до войны и который недавно жил в качестве беженца в коттедже недалеко от Стайлза.

Вкратце, Пуаро подтверждает свои подозрения, что покойная была отравлена стрихнином, «одним из самых смертоносных ядов, известных человечеству», хотя точно неизвестно, как именно она была отравлена этим горьким нейротоксином. Как и личность ее убийцы. Подозреваемые, однако, многочисленны, среди них Джон Кавендиш и его младший брат Лоуренс, чьи притязания на состояние их мачехи находятся под сомнением; самый последний и значительно более младший муж Эмили, Альфред Инглторп, описанный как «гнилой маленький хвастун»; Эвелин Ховард, компаньонка покойной бабушки, которая проявляет странную враждебность к Альфреду; Мэри Кавендиш, чья любовь к мужу Джону сильно пострадала от его интрижек и ее собственных унылых флиртов; и Синтия Мердок, протеже Эмили, которая случайно работает в аптеке. Теперь Пуаро с помощью Гастингса и инспектора Скотленд-Ярда Джеймса Джеппа должен взвесить мотивы и возможности и, наконец, выяснить, кто из завсегдатаев Стайлз-корта был ответственен за преждевременную кончину миссис Инглторп.

Несмотря на то, что здесь проза Кристи довольно экономична, ее попытки сбить с толку мастерски, а сюжет продуман. Идея использования стрихнина в качестве оружия, конечно же, возникла у автора из больничного опыта. «В противном случае это не могло бы прийти к ней», — объясняет Лаура Томпсон в своей биографии 2018 года "Агата Кристи: таинственная жизнь", — поскольку это зависит от знания ядов. На самом деле невозможно найти решение Стилей без этого знания: читатель может правильно догадаться о виновнике, но это предположение не может быть доказано без знания свойств стрихнина и бромида. Так что первый детективный роман Агаты был в каком-то смысле ее единственным "обманом"».

За последнее столетие бесчисленные издания «Загадочного происшествия в Стайлзе» — первого из 33 романов Кристи о Пуаро — вышли в печать, некоторые из них довольно красивы, в то время как другие заставляют задуматься, о чем думали их иллюстраторы. Чтобы отметить годовщину этого месяца, я собрал примеры из всех точек этого диапазона.

Англоязычные издания

Джон Лейн (США), 1920. Как гласит история, «Загадочное происшествие в Стайлзе» было отвергнуто полудюжиной издателей в Великобритании. К 1919 году Кристи почти потеряла надежду увидеть свой роман в печати. Поэтому она была удивлена, когда неожиданно получила письмо от Джона Лейна, соучредителя (вместе с Чарльзом Элкином Мэтьюзом) лондонского издательства «Бодли Хед», в котором он просил ее встретиться, чтобы обсудить будущее своей рукописи. «Джон Лейн проделал умную работу над Агатой, распознав и талант, и легкость прикосновения, когда он увидел его, — пишет Лора Томпсон. — Заставив ее почувствовать благодарность — и подчеркнув необходимость внесения изменений — он заключил с ней контракт еще на пять книг с "Бодли Хед", по ставке гонорара лишь немного выше той, что предлагалась для Стайлза, которая составляла 10% от любой английской продажи более чем 2000 экземпляров. Она едва обратила внимание на этот пункт, так как совершенно не собиралась писать еще пять книг. «После того, как Кристи сделала необходимое (в том числе, переместив кульминационную главу, в которой Пуаро объясняет, кто — и как — из зала суда в салон в Стайлз-корт), Стайлз был сериализован в 18 частях в еженедельном издании (Лондон) Times, начиная с 27 февраля 1920 года. В книжной форме он дебютировал под маркой John Lane в Соединенных Штатах в октябре того же года; первый британский релиз, от «Бодли Хед», вышел в январе 1921 года. Оба издания в твердом переплете были снабжены суперобложкой, нарисованной американским художником Альфредом Джеймсом Дьюи (1874-1958) и показывающей, что, вероятно, члены семьи Стайлз толпятся в коридоре перед спальней Эмили Инглторп со свечами в руках, привлеченные звуками ее «тонических судорог». Под этой оберткой была коричневая матерчатая обложка с рисунком в стиле Арт-деко.

«Девятипенсовые романы Джона Лейна» (Великобритания), 1932 год. Продажа художественной литературы Кристи в твердом переплете придавала ей «вид интеллектуальной респектабельности», отмечает Джессика Дэвис Портер в «Журнале издательской культуры». Однако не все могли позволить себе такие красивые товары. Итак, Лейн и «Бодли Хед» попытались переиздать «Загадочное происшествие в Стайлзе» как часть своей серии «Девятипенсовых романов», дешево переплетенный набор книг в мягкой обложке, который также включал в значительной степени забытые сказки по заказу Уильяма Дж. Локка «Любимый бродяга» (1906). и «Птичий уголок» Бена Траверса (1923). Эта серия оказалась «неудачной», — говорит Портер. «Полной неудачей в мгновение ока». Однако передняя часть этого издания Стайлза имеет свои достоинства. Это искусство приписывают Вернону Соперу (1899–1945), довольно малоизвестному, но все же опытному лондонскому иллюстратору, который работал в основном для издателей детских книг. Его изображение неопознанной руки, зловеще тянущейся к шкафу с лекарствами, явно было вдохновлено ролью стрихнина в этом романе.

«Пингвин» (Великобритания), 1935. Эта обложка может показаться ничем не примечательной, но она сигнализировала о большой поддержке литературных начинаний Кристи. В 1935 году Аллен Лейн, племянник соучредителя «Бодли Хед» (умершего десять лет назад), был главным редактором этой компании. Он был убежден, что существует рынок недорогих, качественных книг, которые можно продавать в газетных киосках на углу и в оживленных железнодорожных станциях, и что эти продажи переизданий в мягкой обложке не уничтожат весь потребительский спрос на издания в твердом переплете. Так он запустил — вместе со своими братьями Ричардом и Джоном — теперь уже знаменитый отпечаток пингвина. Его первые 10 выпусков в мягкой обложке, все они имеют одинаковый дизайн с тремя толстыми цветными полосами на лицевой стороне и названиями, выделенными жирным шрифтом Gill Sans-Serif Bold, поступили в продажу в 1935 году. «Загадочное происшествие в Стайлзе» было шестым номером в этой линейке, с зелеными полосами, обозначавшими его как криминальную прозу (в отличие от оранжевого для общей прозы, темно-синего для биографий и т. д.). Единственной другой загадкой среди этих первых 10 была книга Дороти л. Сэйерс Наперегонки со смертью (1928). К 1936 году «Пингвин» превратился в отдельное предприятие и начал продавать миллионы доступных произведений ежегодно.

Ежемесячный журнал «Avon Murder Mystery Monthly» (США), 1944. Ссылки на яды и их злодейскую администрацию быстро превратились в клише прикрытия Стайлза. Например, это издание — часть теперь очень коллекционируемой серии мягких обложек 1940-х годов — дает самые незначительные признаки облика убийцы, поскольку он (или может быть она?) наливает смертельную дозу того, что, как мы можем предположить, является порошком стрихнина. Это издание, конечно же, некорректно: в романе Кристи нигде не говорится о том, что Эмили Инглторп скончалась после выпитого бокала. Тем не менее, это навязчивая обложка, иллюстрация которой приписывается одному «А. Гонсалес», чьи таланты также проявились на других фронтах «Avon» 1940-х годов.

«Avon» (США), 1951. Мягкие обложки 1950-х и 60-х годов, часто предназначенные для мужской аудитории, были печально известны своими мрачными, сильно сексуализированными иллюстрациями обложек, некоторые из которых лишь смутно отражали истории внутри. Сцена, изображенная здесь художником Бэри Филлипс (1924-1969), происходит из главы 3, в которой Джон Кавендиш и Гастингс, опасаясь за жизнь Эмили Инглторп, ломают запертую дверь, ведущую в ее спальню, только для того, чтобы увидеть, как «вся ее фигура взволнована сильными конвульсиями». Оба мужчины были внезапно разбужены ото сна и накинули на себя «халаты». Так кто же этот джентльмен, все еще одетый в смокинг и бабочку ранним утром? Блондинка, которую он поддерживает в дверях, по крайней мере, выглядит так, как будто она только что оставила свои простыни, но она тоже загадка. В истории упоминается несколько женщин, присутствовавших при обнаружении несчастной миссис Инглторп, но Кристи не сообщила, что кто-то из них был бомбой, которая бросилась на место преступления голой, за исключением бирюзового халата без пояса, и вы могли бы подумать, что такие факты заслуживают упоминания. Филипс, очевидно, был убежден, что привлекательное изображение более продаваемо, чем рабски точное… и он не ошибался. На задней обложке изображен пол в Стайлз-Корт, где Эмили встретила свой конец, который, хотя и менее сложен, чем картины Делла «mapback» с начала до середины 1900-х годов, безусловно, был пригоден.

«Пан» (Великобритания), 1955. Наконец-то нам дали полноцветное изображение скрупулезного сыщика этой истории Эркюля Пуаро. Кристи описывает его в «Стайлзе» как «необычайно выглядящего человечка. Он был чуть выше пяти футов четырех дюймов, но держался с большим достоинством. Его голова была в точности формы яйца, и он всегда располагал ее немного набок. Его усы были очень жесткими и военными. Опрятность его одежды была почти невероятной; Я считаю, что пылинка причинила бы ему больше боли, чем пулевое ранение. И все же этот причудливый щеголеватый человечек, который, к сожалению, теперь сильно хромал, был в свое время одним из самых знаменитых сотрудников бельгийской полиции. Как детектив, его чутье было незаурядным, и он добился успехов, раскрывая некоторые из самых непонятных дел того времени». На портрете выше, выполненном британским художником Роджером Холлом (1914–2006), Пуаро концентрируется за чашкой кофе, одну из которых странным образом нашли «разбитой вдребезги» у постели Эмили Инглторп.

«Avon» (США), 1957. Хотя на этом фронте легко узнать фигуру Пуаро, опирающегося справа на свой черный костюм и шляпу, лакированные туфли и трость, привлекательная молодая женщина на переднем плане не поддается идентификации. Это не Эмили Инглторп, которую Кристи описала как «ни на день меньше семидесяти», а «красивая седовласая пожилая леди». Скретч тоже, Эвелин Говард, «приятная на вид женщина лет сорока, с глубоким голосом, почти мужественным в своих громких интонациях, и ... большим разумным квадратным телом, с такими же ногами». Может быть, это должна быть Синтия Мердок, изображенная с «большими распущенными волнами ... каштановых волос». С другой стороны, иллюстратор, возможно, не имел в виду конкретную женщину, а работал просто из сомнительного убеждения, что яд, особенно, когда он поставляется в флаконах духов, я полагаю — это более популярное оружие убийства для женщин, чем для мужчин. Художник — это тоже какая-то загадка. «Дэвид Стоун», как он подписал свою картину, вероятно, тот же человек, который создал эту обложку 1958 года, также для «Avon», и который позже стал более известен как Дэвид К. Стоун (1922-2011).

«Великий Пан» (Великобритания), 1959. C’est un miracle! Между обложкой «Пан» 1955 года и этой, детектив Кристи, похоже, вернул Пуаро некоторые локоны, ранее украденные с его головы в форме яйца по возрасту. Пуаро был менее требователен к своей прическе, чем к усам, которые он натирал воском, ароматизировал и завивал почти карикатурно. Однако его волосы действительно оставались подозрительно черными даже в преклонном возрасте; Пуаро отрицал, что красил их, но признался, что нанес на них специальный «тоник» под названием «Ревивит». Авторство работ здесь — Джек Кей (1907–1999), британский художник, создавший дополнительные обложки Кристи, а также обложки для работ Джона Кризи, Виктора Каннинга и Росса Макдональда.

«Пан» (Великобритания), 1969. Эта фотографическая обложка больше похожа на мою кулинарию: там могут быть все правильные ингредиенты — в данном случае связка ключей, фрагменты фарфоровой чашки, пятно на ковре, все подсказки, с которыми сталкивается Пуаро в главе 4, но остроты воображения явно не хватает.

«Бантам» (США), 1978. Иногда самый простой дизайн лучше. Эта книга в мягкой обложке, выпущенная на рынок всего через два года после естественной смерти Кристи в возрасте 85 лет, представляет собой простую комбинацию типа (включая продвижение последнего романа автора о мисс Джейн Марпл, «Спящее убийство» 1976 года) и двух элементов, которые можно быстро приписать как соответствующие характеру Пуаро: шляпа джентльмена и суетливо завитые усы («очень жесткие и военные», по словам автора). Неважно, что вводная часть — это котелок (более синонимичный Джону Стиду из «Мстителей»), а не Хомбург, который мы обычно ассоциируем с бельгийским шпионом Кристи.

«Бантам» (США), 1981. Хотя он разработал обложки для романов самых разных авторов, включая Рэймонда Чандлера, Эрика Эмблера, Кингсли Эймиса и Джона Фаулза, англо-шотландский художник/иллюстратор Том Адамс (1926-2019), возможно, лучше всего запомнился сегодня своими художественно гармоничными линиями Агаты Кристи в мягких обложках конца 20-го века. С 1963 по 1980 год он работал с британской «Fontana Books» по заказу британской компании «Fontana Books» над созданием обложек для серийных работ Кристи, а также для многих ее самостоятельных произведений. В начале 1970-х он также создавал обложки (большинство из них с закругленными сценами) для американского издательства «Pocket Books». Интересно, что первая головоломка Пуаро была историей, в которой Адамс изначально не участвовал. Поэтому в начале 80-х, когда «American Imprint Bantam» купил некоторые из своих существующих работ, чтобы использовать их на собственных мягких обложках Кристи, он перепрофилировал свою версию «Загадочного происшествия в Стайлзе», показанную выше — натюрморт, написанный для Адамса. «Фонтана» выпустила около 1972 года «Трехактную трагедию», роман о Пуаро, премьера которого состоялась в 1934 году. (И портвейн, и роза фигурируют в этой истории.) Лишь в 2016 году Адамс создал картину специально для Стайлза, это издание было частью твердого переплета коробочного набора, в который также вошел последний выход Пуаро «Занавес» (1975).

«Триада Гранада» (Великобритания), 1982. Пример простоты, которая не работает. Пара бестелесных рук, капающий пузырек с предполагаемым ядом, соболиный фон — это было чье-то представление на уроке «Введение в фотографию»?

«Black Dog & Leventhal» (США), 2006. В не меньшей степени, чем бутылки с ядом, кофейные чашки стали элементами для иконографии Стайлза. На этой обложке в твердом переплете, часть набора, разработанного ранее в этом столетии Лиз Дрисбах, мы видим такой сосуд, с выступающей серебряной ложкой. В этой постановке нет ничего зловещего, и все же тот факт, что чашка опрокинута на блюдце, тонко, но убедительно говорит о том, что что-то не так. Элегантная демонстрация информации в суперобложке.

«Винтаж» (США), 2019. Лондонский иллюстратор и художник-гравер Крис Уормелл был сборщиком мусора, дворником и почтальоном, прежде чем заняться гравировкой по дереву в 1982 году. Его таланты самоучки с тех пор были показаны в детских книгах, на поздравительных открытках и в рекламных кампаниях. Недавно Уормелл создал свежие обложки, чтобы украсить винтажные издания в мягкой обложке нескольких романов Кристи. В «Загадочном происшествии в Стайлзе» он представил Стайлз-Корт как загородный особняк эпохи Тюдоров, изобилующий темной деревянной мебелью, высокими дымоходами и нависающими полами. Что касается того, кто этот силуэт на переднем плане, ну, он просто может представлять читателя, размышляющего о несоответствии между этой достойной обителью и интригами, которые она содержит.

«General Press, Kindle edition» (США), 2020. Неужели дизайнер здесь пренебрег чтением романа Кристи и просто додумался, что роман в его названии намекает на романтическую связь, центральную для сюжета? Фотошоп дымящейся чашки java в нижнем углу только делает всю презентацию еще более абсурдной.

Издания на иностранных языках

Альберт Боннирс (Швеция), 1929. Название этого издания переводится как «Доза стрихнина», поэтому неудивительно, что на его главной обложке изображен еще один бутылек с ядом. Рядом с ним лежит то, что кажется коротким посланием, возможно, одной из заметок – анонимных или иных – которые влияют на действия или алиби участников этой истории. С другой стороны, это могло быть кусочком пересмотренного последнего завещания и завещания, которое, как считается, написала Эмили Инглторп, но которое пропало без вести.

«Le Masque» (Франция), 1932. Для кого-то, кого часто определяют не совсем правильно, как стряпню уютных детективов, Кристи породила свою изрядную долю книжных обложек, которые больше склоняются к тревожным событиям. Показательный пример: это факсимиле поразительной обложки 2019-го года в стиле 32-го года, намекающее на женскую руку, стоящую за убийством вдовы.

«Мондадори» (Италия), 1932. Вы не хуже меня думаете, почему издатель переименовал дебютное исследование Пуаро «Un Delitto Misterioso A Stylen Court» («Загадочное происшествие в Стайлз»). «Стайлз»? Мы снова видим здесь женщину – или, по крайней мере, ее надвигающуюся тень – которую опознают как убийцу пожилой миссис Инглторп… Что может быть правдой, а может и нет. Подходящие стоящие рядом свечи – приятный, жуткий штрих, придающий сцене зловещее погребальное качество; однако их нет в книге, где Джон Кавендиш и другие входят в комнату его мачехи, а затем зажигают газовые лампы для усиления освещения.

«Edizioni Argo» (Италия), 1933. Если сомневаетесь, бросьте на обложку как можно больше символов смерти. Седовласая старуха? Песочные часы (подразумевая, что у нее мало времени)? Гроб? Конечно, почему бы и нет. Просто удивительно, что художник не втиснул в эту смесь вдобавок череп и скрещенные кости.

Шерц (Германия), 1970 и 1980. Первый из них определенно более ужасен, Пуаро выглядит скорее как сумасшедший бомбардировщик, чем проницательный сыщик. И кто это будущая госпожа с ним? Не могу представить, чтобы меня видели с такой книгой в руке. Не то чтобы вторая обложка была намного лучше. Да, игральные карты появляются в «Стайлзе» поздно, когда главный герой терпеливо строит из них дома, пытаясь сконцентрировать свои «серые клетки» на обстоятельствах убийства. Но зачем изображать на них то, что должно быть лицом Пуаро, а затем чертить крестик или X на обратной стороне? Сообщается, что детектив погибает на этих страницах или ему каким-то образом угрожают, что вовсе является правдой.

М. Мизрахи (Израиль), 1973. Блондинка, доминирующая в этом выпуске «Стайлза» на иврите, – это то же самое милое создание из мягкой обложки Бари Филлипс 1951 года? Теперь она немного более одета: в тонкой ночной рубашке, а не в халате, угрожающем обнажить все ее прелести. Но она похожа на загадку, которую не легче связать с этой историей, чем смуглый парень на сцене слева, который – со своей широкополой шляпой, пальто и сигаретой – выглядит так, словно он наткнулся на крутую детективную тайну. Если бы не этот труп на кровати, рука которого была брошена к тумбочке, было бы трудно узнать, что это за книга.

«Bonniers» (Швеция), 1984. Вот это уже больше похоже! Безошибочно узнаваемый Пуаро с тростью и снова в котелке, смотрящий на то, что, скорее всего, является Стайлз-Корт. Любопытно, однако, что дом, кажется, существует в рамке картины, как бы отделенный от мира этого тщеславного отставного полицейского или нереальный в своем роде. Символизм очевиден: разве романы Пуаро не приглашали этого персонажа войти в область, с которой он был незнаком, а затем просили его исправить новоявленный беспорядок?

«Le Masque» (Франция), 2012. И снова художественная сдержанность дает хорошие результаты. Просто открытая дверь с сияющим светом, из которого мы можем сделать вывод, что в какое-то пространство вторглись: по-видимому, в спальню Эмили Инглторп, хотя неясно, было ли поводом для такого вторжения накачать ее лекарствами… или спасти.

«RBA Libros» (Испания), 2014. Моя главная жалоба на эту обложку заключается в том, что она до смешного универсальна. Ее фотография показывает нам интерьер того, что является либо большим старинным домом, либо достойным отелем. Этот отпечаток покоится на несвязанной, неразборчивой красновато-золотой поверхности. Нет искусства. За исключением подписи и названия, а также сообщения, указывающего, что это издание — часть пересмотренного набора книг Кристи в мягкой обложке от «RBA» —посвящено 125-летию со дня рождения Агаты Кристи, — это может быть удобно для любого множества романов, а не только детективов. Она представляет собой тусклое вступление к первому частному расследованию Эркюля Пуаро и не отдает должного месту Кристи на литературном небосклоне. Статистика говорит нам, что ее книги «превосходят только Библию и Шекспира», и что они «были переведены более чем на 100 языков, что делает ее самым переводимым писателем в мире». Пуаро стал первым вымышленным персонажем, получившим некролог на первой полосе «Нью-Йорк Таймс» после публикации «занавеса». За свое влияние и долговечность, разве «Стайлз» не заслуживают лучшего, чем эта скучная обложка?

Перевод: BookFox
[От переводчика: Разумеется, у Агаты Кристи есть огромное множество изданий и переизданий во всех странах. Одни получаются лучше, другие хуже. Многие имеют свой шарм и очарование, даже если не передают смысл книги, если выбрать из всех представленных выше изданий, то больше всего мне нравится издание «Винтаж», просто потому, что, мне кажется, оно выглядит лучше и элегантнее. А какое издание нравится вам? ]

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ